Литмир - Электронная Библиотека

Во внутреннем дворе появилось еще несколько светильников, но они находились слишком далеко и потому давали слишком мало света, чтобы разглядеть, покраснел ли Жиль. Но Джим, который, как и Дэффид, теперь тоже спешился, хорошо знал Жиля и мог догадаться о его реакции.

– Тот, в чьих жилах течет кровь силки, не может умереть на суше, – сказал Жиль. – Но, по правде говоря, мне пришлось довольно туго. Я вернулся домой, и мои родные, конечно, узнали меня, но они никак не могли вернуть меня в человеческое обличье. К счастью, в Бервик приехал благочестивый аббат; они пригласили его сюда на несколько дней. В конце концов отец уговорил его благословить меня, и тогда я снова стал человеком. Но отец предупредил, что, если я опять умру человеком на земле, мне уже не уйти от смерти. Благодаря благословению я могу превратиться в тюленя в воде, но на суше мне не миновать своей судьбы… Джеймс!

Жиль обнял и расцеловал Джима. Кольчуга одного со скрежетом терлась о латы другого, а щетина на подбородке Жиля царапала щеки Джима.

Поцелуй в эту эпоху заменял рукопожатие – все целовались друг с другом.

Заключив сделку с совершенно посторонним человеком, следовало поцеловать его или ее, а поскольку зубы у большинства людей были в отвратительном состоянии, изо рта у него или у нее обычно исходил довольно неприятный запах. Путник, переночевавший в гостинице, прощаясь с хозяйкой, также целовал ее Джиму обычно удавалось избегнуть этого ритуала. Но уклониться от него в эту минуту значило бы проявить черствость по отношению к другу. Джим задумался, как женщины терпят такую щетину.

Он решил – и в тот же миг с грустью подумал, что это решение ненадолго задержится в его голове, – как можно тщательнее побриться, прежде чем ему снова доведется поцеловать Энджи. И еще Джим с содроганием подумал, каково пришлось Жилю в его кольчужке, когда его обнимал закованный в латы Брайен.

Но Жиль, похоже, не испытал ничего, кроме удовольствия. Затем он заключил в объятия Дэффида, который тоже был этому только рад, хотя кольчуга Жиля заметно вдавливалась в кожаную куртку лучника.

– Ну, заходите же! – сказал Жиль. Он обернулся и крикнул:

– Эй, на конюшне! Возьмите лошадей у этих добрых джентльменов!

Полдюжины слуг появились с той подозрительной быстротой, с какой обычно являлись слуги Джима в Маленконтри, если происходило что-нибудь интересное.

Лошадей увели, и несколько слуг – двое из них в килтах разной расцветки унесли седла и снаряжение.

Жиль распахнул двери и пригласил своих гостей в длинное деревянное строение, где, верно, находился большой зал, соединенный с башней. Большой зал в замке Джима был попросторнее, но обстановка здесь была такой же. Значительную часть помещения занимал большой стол; под прямым углом к нему в дальнем конце на возвышении стоял более короткий высокий стол.

Жиль нетерпеливо провел их к высокому столу, который, судя по запахам, находился напротив кухни, расположенной, очевидно, в самом основании башни; оставшаяся приоткрытой входная дверь, как и та, что вела на кухню, была столь широка и высока, что через нее свободно мог бы проехать всадник.

Судя по всему, при строительстве этого замка, как и прочих приграничных цитаделей, основное внимание уделялось защите от внезапных вторжений. В случае необходимости все обитатели могли быстро укрыться за могучими стенами каменной башни, которым не смог бы причинить вреда даже огонь.

Так поступали, когда нападающих было слишком много или они оказывались слишком сильны, чтобы с ними можно было сразиться во внутреннем дворе или за внешней стеной с главными воротами.

Высокий стол пока пустовал; несмотря на тяжелый запах, неизменно присутствовавший во всех больших залах, в которых случалось бывать Джиму, здесь было тепло и потому приятно после пронизывающего ночного холода.

Жиль рассадил друзей по скамьям у стола и крикнул, чтобы принесли вино и кубки; это приказание слуги исполнили с тем же удивительным проворством, с каким прежде позаботились о конях и снаряжении.

Между тем в зале появился человек, значительно превышавший ростом всех присутствующих.

– Отец, вот те благородные рыцари, о которых я вам говорил; они были моими соратниками во Франции; вот прославленный лучник, он тоже был с нами! – объявил Жиль, сияя. – Джеймс, Брайен, Дэффид, это мой отец, сэр Геррак де Мер.

Сам он остался стоять и рядом со своим отцом казался просто карликом.

Геррак де Мер при росте не менее шести футов и шести дюймов имел соответственно развитую мускулатуру. Тяжелое квадратное лицо обрамляли густые черные волосы с проседью. Его плечи были заметно шире, чем у Дэффида, которого едва ли кто-нибудь назвал бы узкоплечим.

Он нахмурился было при виде незнакомцев, уже занявших места за высоким столом. Но как только Жиль представил ему гостей, его лицо смягчилось.

– Садитесь! Садитесь! – замахал он руками, поскольку при его появлении все невольно встали. – Да и ты тоже, Жиль, ведь они твои друзья…

– Благодарю вас, отец! – Жиль поспешно сел на скамью чуть поодаль от остальных. Хотя место за высоким столом принадлежало ему по праву – не только как рыцарю, но и как члену семьи, – в присутствии отца он, очевидно, не мог занять его без разрешения.

Остальные также уселись.

– Отец, – начал Жиль, – джентльмен, сидящий к вам ближе всех, – сэр Джеймс Эккерт, барон де Маленконтри-и-Ривероук; рядом с ним – сэр Брайен Невилл-Смит.

За сэром Брайеном – мастер Дэффид ап Хайвел, равного которому, если речь идет об искусстве стрельбы из длинного лука, готов поклясться, нет на свете.

– Спасибо, – пробормотал Дэффид. – Только тут следовало бы добавить, что ни один арбалетчик пока тоже не превзошел меня ни в дальности, ни в точности стрельбы.

Взглянув на сидящего на скамье человека в кожаной куртке, сэр Геррак сначала слегка сдвинул свои черные брови над глубоко посаженными, черными, как у тюленя, глазами, но тут же снова улыбнулся. Конечно, у себя за высоким столом он не привык потчевать лучников. Однако Дэффид оказался не простым лучником.

– Я слышал обо всех вас еще до рассказов Жиля, – объявил Геррак своим звучным густым басом, словно исходившим из неведомых глубин. – Балладу о Презренной Башне пели даже в этом зале, добрые сэры и вы, мастер лучник. Я рад всех вас видеть. Будьте моими гостями, сколько пожелаете. Какую весть вы несете?

Он сел за стол рядом с ними.

Сэр Геррак был не только высок; подобно Дэффиду, он принадлежал к тем людям, которые постоянно держали спину прямой как стрела. Поэтому за столом он еще больше возвышался над всеми остальными.

Дэффид и Брайен хранили молчание. Разумеется, первым отвечать на вопрос должен был, как старший по рангу, Джим.

– Мы приехали, чтобы поведать вашей семье историю смерти Жиля. Сэр Брайен и я видели, как он погрузился в воду… – Тут Джим постарался выразиться с максимальной осторожностью. Он не знал, как отнесется сэр Геррак к тому, что его сын рассказал кому-то о том, что он – силки. Впрочем, Геррак, похоже, все равно догадался. Джим продолжал:

– …но нам и в голову не могло прийти, что он вернется домой. Тем не менее мы ожидали видеть его здоровым и счастливым!

– За это мы воздаем хвалу Святой Церкви! – прогрохотал Геррак. – Но Жиль рассказал нам очень мало. Мы знаем лишь, что он погиб во время большого сражения во Франции. Скоро здесь будут все мои сыновья; мы займемся приготовлением обеда, достойного такой компании. – Он поднял над столом свою могучую ладонь, как бы извиняясь за вынужденную задержку. – Это займет около часа. А пока позвольте предложить вам кувшинчик-другой вина; потом, если не возражаете, Жиль проводит вас в вашу комнату, и вы сможете приготовиться, как сочтете нужным, к тому, чтобы выпить и закусить должным образом, – если, конечно, вам понадобятся какие-либо приготовления. Ну, а вернувшись сюда, вы, надеюсь, застанете уже всю нашу семью. Увы, – лицо его на минуту помрачнело при воспоминании о тяжком горе, – моей жены не будет с нами; она умерла от внезапной боли в груди шесть лет назад, за три дня до Рождества. Печальное Рождество было у нас в тот год.

3
{"b":"7123","o":1}