– Если человек должен проснуться в семь утра,– сказал я, то он проснётся. И начнётся новый день. А потом придёт ночь, и он опять заснёт. И так будет продолжаться до тех пор, пока…

– Тебе об этом пока думать рановато,– сказала она.– Что, совсем ничего не понимаешь?

– Нет,– ответил я,– тебя трудно понять. Говоришь загадками. Ходишь по загадочным местам. Жуки эти, которые тебе повинуются. Где мы вообще находимся?

– Напряги мозги,– она смотрела мне прямо в глаза,– где могут жить скарабеи?

Я пожал плечами:

– Да где угодно. Например, в Египте.

– Бинго!– торжественным голосом объявила она.

– Ты во сне бродишь по Египту? Бесплатный туризм? Загар и всё включено?– съязвил я.

– Под светом скарабеев загоришь не сильно,– парировала Рыжая,– и брожу я не по всему Египту, а по отдельно взятой его части.

– И по какой же именно части?

– Сорви бинго ещё раз,– хмыкнула она.– Египет, тёмные узкие коридоры, множество развилок, кошмарные скарабеи: где мы?

Перед глазами вдруг возник мой икеевский комод, на котором мирно соседствовали скарабей и нефритовая пирамидка.

– Мы в пирамиде!– громко выпалил я.

Жуки на стенах мигнули, словно радуясь моей сообразительности.

– Какое знание географии,– с сарказмом произнесла Рыжая.– Только, пожалуйста, не кричи так громко, умник.

– И что мы тут делаем?– поинтересовался я, никак не реагируя на сомнительный комплимент.

– Не мы, а я,– поправила Рыжая.– Я ищу одну… одну вещь, которая меня, скажем, интересует. А ты кричишь и пугаешь моих жуков.

Я понял, что спрашивать об интересующей её вещи бесполезно. Всё равно не скажет. Или слукавит, чтоб отцепился.

– Пугаю жуков? Каким образом? Мне показалось, я им очень симпатичен. Думаю, ты заметила, как они лихо отплясывали под моё фальшивое пение.

– Пугаешь,– повторила Рыжая,– они привыкли к тишине. Тут все привыкли к тишине.

– Кроме нас тут есть кто-то ещё?

– Конечно! А как ты думал? По пирамиде бродит множество людей.

– И все они ищут вещь, которая очень интересует тебя,– снова съязвил я.– И у всех имеются личные скарабеи, да?

– У кого как,– неопределённо ответила она,– кстати, у тебя три минуты до тютю.

Мне вдруг стало грустно.

– Жаль. Знаешь, это мой первый сон такой… такой яркий, что ли,– мне не хватало слов, чтобы объяснить свои чувства,– в общем, мне очень жаль расставаться с этим местом. И с твоими скарабеями. И с тобой.

– А с кем больше?– улыбнулась она.

– С тобой, конечно. Мне никогда не встречались такие… такие девушки, как ты. И я…

– Что?– она смотрела мне прямо в глаза.

– Хочу снова увидеть тебя!– сказал я решительно.– И пока есть время, давай познакомимся. Меня зовут…

Рыжая закрыла мой рот ладошкой. Ладошка была тёплой и ощутимо пахла навозом.

Я понял, что она носит еду для жуков с собой.

– В этом месте не принято называть свои настоящие имена,– сказала она.– Кому надо и так узнает. Ты с жуками так гармонично смотрелся! Я буду называть тебя Скарабеем. Нет, слишком длинно, будешь просто Скар. А ты зови меня Рыжая. Меня все так зовут.

"Как будто и так не было понятно",– подумал я.

– И вот ещё что,– продолжила она,– ты откуда территориально?

– Из Питера.

– А,– хмыкнула Рыжая,– бандитский Петербург! Культурная столица всея Руси. Бывала.

Так наш город стали называть с лёгкой руки писателя Константинова и её слова говорили, что она моя соотечественница.

– Вот что, найди там одного человека. Те, кто в теме, зовут его Аспирин. Поговори с ним.

– Найти в Питере парня по прозвищу Аспирин? В городе с шестью миллионами человек? Ты шутишь?– я был ошарашен такой непосредственностью.

Но Рыжая уже не слушала меня. Она протянула руку к стене и оторвала от неё один из огоньков.

– Дай руку, любую, быстро!– приказала она.

Я послушно протянул левую руку.

Рыжая провела пальцами по моей ладони, а затем посадила на неё светящегося скарабея.

– Сожми пальцы в кулак!

Это мне не очень понравилось. Не то, чтобы я испугался, но кто знает, как может повести себя жук, очутившись в полном одиночестве в незнакомой руке?

Я колебался.

Тогда Рыжая схватила мою руку и с силой сжала её в кулак.

В кулаке громко хрустнуло. А потом я почувствовал острую боль.

Я выдернул кулак из её хватки и разжал его. Тёмное тело скарабея беззвучно упало на пол.

– Эй, сумасшедшая!– в ярости закричал я,– ты же говорила, они не кусаются! Что, если он заразный?

– Лучше бы я всё-таки звала тебя Клоуном,– вздохнув, сказала Рыжая, аккуратно обошла меня и, повернувшись спиной, пошла вглубь коридора.

Огоньки на стенах послушно двинулись за ней.

– Не ходи за мной!– долетел до меня её голос.

По мере того, как она всё дальше удалялась от меня, свет начал тускнеть и вскоре погас совсем. Я остался в полной темноте.

Это был её сон. И свет тоже был её.

Неожиданно до меня донёсся звук.

Я приободрился. Может, она решила вернуться и взять меня с собой?

Вглядываясь в темноту, я пытался рассмотреть хоть что-нибудь.

Звук нарастал, делался всё громче и громче, пока не стал настолько явным, что не узнать его я не мог.

Парам-пампам! Парам-пампам!

В ушах звенело. Я тряхнул головой, закрыл глаза и тут же открыл их.

Источник звука лежал неподалёку от моей головы на прикроватной тумбе. Это был мобильный телефон. Он вибрировал и требовал немедленного подъёма.

Парам-пампам! Парам-пампам!

– Да заткнись ты!– зло сказал я телефону, взял его в руку и отключил функцию будильника.

Из окна на меня хмуро глядело серое питерское утро.

Я потянулся и хрустнул пальцами.

Переход в явь давался с трудом. Левую ладонь жгло. Я повернул её к лицу: между линиями жизни и здоровья я обнаружил изображение маленького чёрного скарабея.

И тут я проснулся окончательно.

Офис.

Понедельник начался как обычно.

Возле кофейной машины в секретарской комнате топтался практически весь офис.

Весь офис это четыре человека, включая меня. Кофе был крепким и вкусным, а главное бесплатным, поэтому в течение дня мы вчетвером выдували чашек двадцать, беззастенчиво пользуясь тем обстоятельством, что шеф обычно подъезжал в офис не раньше одиннадцати, а его пребывание в нём ограничивалось несколькими часами. Шеф постоянно ворчал, что мы его разорим, грозился поставить платный аппарат, но на его угрозы мы реагировали вяло: кем-кем, а жмотом Вячеслав Валерьевич не был. Бизнес приносил ему очень приличный доход, и ссориться с коллективом за десяток тысяч деревянных ему не было никакого резона.

ВВ, как мы звали шефа между собой, являлся владельцем первой питерской сети быстрого питания. Тридцать пять разбросанных по всему городу разноцветных пластиковых киосков были воедино связаны между собой общим названием "Ешь, пей, здоровей!"

Шеф чрезвычайно гордился тем фактом, что это название он придумал сам и искренно считал, что для уха русского человека оно звучит как песня. Мы никогда не дискутировали с ним по этому поводу, но между собой частенько устраивали поэтические турниры, целью которых являлось создание шедеврального сетевого девиза. Лидировал такой вариант:

Ешь, пей, здоровей!

Кушай много, не робей!

И давай-ка поскорей

Оставляй нам всех рублей!

Мы подозревали, что шеф в курсе наших невинных шалостей: листки с четверостишиями частенько лежали на офисных столах в ожидании очередной правки. Возможно, отдавая себе отчёт в нашей легкомысленности, общие еженедельные планёрки ВВ начинал одинаково.

– Все без исключения хотят иметь здоровый желудок,– басил он,– а в наше беспокойное время, когда есть и пить приходится прямо на бегу, проблема здорового питания населения является одной из ключевых государственных задач! Помните, коллеги: мы не просто какой-нибудь там фастфуд, мы борцы за здоровье нации! Русской нации!

О том, что в этих киосках продают сигареты и пиво, которые к здоровью любой нации имеют самое последнее отношение, ВВ обыкновенно скромно умалчивал. Но мы прекрасно знали, что именно эти две позиции и давали фирме тот самый доход, который позволял офису пить дармовой дорогой кофе, а шефу содержать молоденькую любовницу, с которой он несколько раз в месяц летал в Европу, где у него имелась кое-какая недвижимость. После этих поездок он был тих и задумчив. Мы старались не шуметь, чтобы дать шефу возможность в тишине вкусить всю горечь его положения, состоящую в том, что семидесятилетний мужчина, как бы хорошо он не выглядел, может быть интересен малолетке только в виде кошелька. Впрочем, через парочку деньков ВВ отходил, был снова бодр и весел, а его бас разносился по офису с прежней силой.