– Да, конечно.

Но, видимо, он немного подзабыл слова, и мы решили оставить это действо до привала. Совсем скоро мы увидели лавочку и стол и решили немного отдохнуть. Пока я разминала мышцы, Жан-Шарль повторял стихотворение. Эта картина вызвала у меня улыбку. Так тепло стало внутри. Я отгоняла от себя все мысли, которые касались этой ситуации. У нас уже с ним появилась некая традиция. Мы один день идём вместе, а на следующий день раздельно. Вот именно это время я и использую для того, чтобы подумать, а сегодня буду просто наслаждаться тем, что он рядом. У меня появилось желание его запомнить. Вот таким, какой он был сейчас: слегка небритым, с небрежно лежащими волосами и вдумчивым взглядом. Мне нравилось наблюдать за ним, за его плавными движениями, за его уверенным шагом. Иногда в пути я немного отставала, чтобы идти позади и просто наблюдать.

Ближе к часу дня мы пришли в город Логроньо. В день, когда мы идём вместе, я отдаю право выбора места для ночлега своему попутчику.

Здесь я немного расскажу, почему я так акцентирую на этом внимание. Для меня очень сложно отдать право выбора другому. Сложно довериться. Доверие – это базовое чувство, которое должно присутствовать у каждого, но зачастую именно оно и страдает. Задайте себе вопрос, насколько вы доверяете пространству, а самое главное себе? У меня в этом моменте был пробел. Часто говорю, что доверяю, но всегда подстраховываюсь, а значит это не является истиной. У меня нет доверия к этому миру, к людям, к мужчинам. Хотя я всячески демонстрирую обратное. И с Жан-Шарлем я будто получала урок, в котором я училась доверять беспрекословно. Училась доверять себе, когда слушала своё сердце, училась доверять ему, когда отдавала право выбора.

По дороге к альберго мы вновь встретили дядюшку Джеймса и решили, что будем селиться вместе. Быстро найдя нужный адрес, мы также быстро заселились.

Я взяла жетоны на стирку и сушку вещей. Решила, что раз в неделю можно цивилизованно постирать свои вещи, а не в тазике и в холодной воде.

Вещей у меня было не так много, и я забрала ещё одежду у Жан-Шарля для веса, а то жалко было использовать столько воды практически впустую.

Пока вещи были в стирке, мы решили пройти до ближайшего кафе и выпить кофе. И здесь у меня немного сбились шаблоны, потому что я думала, что европейцы всегда делят счёт пополам. Вот такой мой стереотип разбился о реальность, когда Жан-Шарль решил оплатить счёт полностью.

– Давай сейчас купим продукты и положим их в холодильник, а вечером приготовим еду. Просто я хочу ещё успеть сходить в кино, а оно в 6 вечера. Хорошо? – спросил он меня.

– Да, конечно. Сегодня готовлю я. Давай сделаем салат и пасту с соусом из морепродуктов в сливочно-чесночном соусе. Как ты на это смотришь?

– Договорились. Мне эта идея нравится.

Вернувшись в комнату, он взял книгу и ушёл, а я пошла развешивать вещи. В голове крутилась мысль. Я тоже хочу с ним в кино. Почему он меня не позвал? Странный вопрос. Я же не знаю испанский. Но всё равно мне было бы интересно иметь такой опыт, как сходить в кино и посмотреть фильм на неизвестном мне языке. Это же необычно и интересно. Мне было стыдно попросить его взять меня с собой. Внутренние рамки мешали мне это сделать.

Как много внутренних «нельзя» сидит в нас с детства. Нельзя шуметь, нельзя громко говорить, нельзя задавать неуместные вопросы, нельзя, нельзя, нельзя. И потом эти «нельзя» отравляют нам жизнь, остаются блоками не только в наших мыслях, но и в нашем теле.

Можно! В этот момент я поняла, что если он мне не предложит сходить в кино, то я сама его попрошу об этом. И даже если он откажет, я приму это как урок. Урок, который я ещё не прошла. Мне сложно слышать «нет» в ответ на мою просьбу. Все корни этой истории уходят в детство. Но в здесь и сейчас мне нужно учиться жить по-новому, убирая всю шелуху прошлого, чтобы новые семена могли взойти и дать свои плоды.

– Всё, уже время и я пойду, – произнёс Жан-Шарль. – Вернусь примерно через два часа, и мы сможем приступить к готовке ужина.

– Да, хорошо, – словно ком застрял у меня в горле, и мне так сложно было произнести свою просьбу. – А может…

– Кстати, может, ты хочешь пойти со мной? Только я не знаю, насколько тебе удобно будет смотреть фильм без перевода, но как эксперимент будет интересно.

Моей радости не было предела, и мне хотелось прыгать и танцевать, так меня переполняли эмоции.

– Конечно же, я пойду. Хотела как раз тебя попросить взять меня с собой. Ты уже научился читать мои мысли, – смеясь, ответила я.

На улице начинался мелкий дождик, но до кинотеатра было идти не так далеко. Сколько же счастья было внутри меня. Оно переполняло и разливалось по всему телу. Словно тот свет, который я видела сегодня утром, когда шла вдоль пшеничных полей. Сюжет фильма мне понравился и половину времени я проплакала.

Слёзы. Раньше я стеснялась проявлять свои эмоции и плакать прилюдно. Обычно я копила их в себе и потом в какой-то момент взрывалась практически в истерике. Сейчас всё иначе. Я научилась принимать и проживать эмоции в настоящем моменте. Слёзы очищают и исцеляют моё сердце, словно лекарство, которое затягивает открытые раны. Но существуют и другие слёзы, которые, словно мёд, растекаются по лицу. Это слёзы счастья. Когда его очень много, и оно переполняет меня до краёв. Прежде я не могла позволить себе проявлять слёзы из-за установок, которые были случайно навязаны мне моими родителями. Они совсем не замечали, когда ставили их. «Прекрати реветь, как маленькая. Ты сильная, и значит плакать не нужно. Слезами делу не поможешь и т. д.». Ладно я, а как калечат мальчиков, которым просто запрещают плакать, потому что они мужчины. Будто они не люди и не имеют право на этот «запретный плод». Неправда. Различий совсем нет. И я уважительно отношусь к моменту, когда мужчина позволяет себе так проявлять эмоции. Раньше меня это пугало, а сейчас я принимаю это с огромной любовью. Мы все – дети этого мира, и мы имеем право выражать себя, свои эмоции и проживать их.

После фильма мы отправились назад в альберго готовить ужин. Так уютно и по-домашнему происходило таинство приготовления еды, и я снова наблюдала за движениями Жан-Шарля, за тем, как он готовит салат. Простое блюдо, но для меня оно было самым вкусным, потому что его делал Жан-Шарль. Пасту с соусом готовила я, и было интересно смотреть за его реакцией. Не знаю, может он не привык к тому, что кто-то другой готовит. Он контролировал каждое моё действие. Это умиляло. А ещё мне нравится, как он сервирует стол. За таким ужином я готова собираться с близкими каждый день. Простые блюда, но поданные, как в королевском дворце. Может, это в крови у французов? После ужина у нас остались листья салата и клубника. Жан-Шарль бережно упаковал в две коробки и сказал, что это нам на завтра. Сегодня я ложилась спать чуть позже обычного, около десяти часов. Жан-Шарль пожелал мне доброй ночи и отвернулся к стенке. Он спал на втором ярусе кровати, которая стояла напротив моей, и я хорошо его видела.

Как за такой короткий срок человек мог стать мне таким близким? Родная душа, которую я уже видела и знаю, воплотилась и наши пути снова пересеклись для того, чтобы мы могли помочь друг другу. Я чувствовала его каждой клеточкой. Вдруг поймала себя на мысли, что совсем скоро нам придётся расстаться, потому что через неделю он уезжает домой, а я буду продолжать свой путь дальше. А какой смысл? Я же встретила его, того, за кем шла в этот путь. Или это иллюзия… Ведь порой он становится таким холодным и отдаляется от меня. Я это чувствую. Потом что-то меняется в нём и он вновь становится родным. Как такое может быть? Будто две человеческих сущности живут в одном теле. Но сейчас это всё не так важно: сегодня был самый замечательный день, и я засыпала с улыбкой.

Счастье любит тишину…

Любит тишину…

Тишину…

Утро восьмого дня началось для меня так же рано, как и в прошлые дни. Уже по традиции я вытащила свои вещи в коридор и пошла в ванную комнату, чтобы привести себя в человеческий вид. Обычно по утрам я похожа на домового, потому что спать приходится в спальнике и, видимо, ночами я сплю неспокойно.