- Мечта двух моих друзей - равенство фавнов, - продолжила Янг. - Вайс, по-моему, тоже много думает об этом в последнее время. Почему я должна остаться в стороне? Я старшая сестра, я должна подавать Руби пример, в конце-то концов - каким должен быть хороший человек. ...Эй, Плюшевый, ты чего?!
- Спасибо, Фонарик, - тихо сказал Браун, взлохматив ей волосы, закрыв золотыми прядями глаза.
Ему казалось, что если она прямо сейчас увидит его лицо, то догадается обо всем: о той острой боли, что уколола сердце, о той нежности, что требовала схватить ее в объятья и никогда не отпускать... о желании злобно зарычать, разрывая горло, - от невозможности сделать это.
- Я уже должен тебе за то, что ты присматриваешь за Блейк, никогда не смогу отплатить за то, что была рядом в ту ночь, когда я потерял руку. Даже если у тебя ничего не выйдет, даже если все это обернется пшиком, знай: я - твой должник навеки.
- Я говорила тебе, Плюшевый, - прошептала Янг, больше не пытаясь освободится. - Для этого нужны друзья.
Неловкую тишину прервал тихий писк Свитка, оповещающий о новом сообщении. Отняв руку от золотых волос, Браун быстро взглянул на экран... и убрал устройство обратно в карман, поднимаясь на ноги.
- Мне пора, Фонарик, - сказал он. - Озпин просит зайти.
Почувствовав, как она ухватила его за локоть, он удивленно обернулся.
- Послушай, Браун... - тихо начала она, глядя в сторону. - Есть один вопрос, ответ на который я должна знать. Вы оба попросили меня не лезть в это - и я не лезла. Но теперь...
Глубоко вздохнув, с явным усилием, она посмотрела ему прямо в глаза.
- Теперь это важно. Что... что ты чувствуешь к Блейк?
Моррон ответил не сразу. Присев на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне, он несколько бесконечно долгих секунд смотрел на ее гладкую кожу, восхитительную золотую гриву мягких как шелк волос, странную смесь из решимости и робости в больших сиреневых глазах...
- Когда все это закончится, я уйду из Бикона, - наконец сказал он. - А ты останешься здесь. Может оказаться так, что мы больше никогда не встретимся - нас ждет очень разная судьба. Моя дорога оказалась слишком жестокой для Блейк... окажется таковой и для тебя. Твой путь - среди Охотников, тех, кто не убивает детей на камеру, не грабит и не калечит; он среди волшебных, сказочных Дев, что хотят сделать что-то правильное и доброе со своей силой.
- Это не ответ, - прошептала Янг.
- Это именно он, Фонарик, - покачал головой Браун. - И ты это знаешь.
- И что, вот так вот все будет? - с какой-то недоверчивой горечью спросила она.
- Да, именно так. Я уйду. Ты останешься.
Они молчали пару секунд, а потом Браун со вздохом поднялся на ноги, с усилием отвел взгляд от уже второй в его жизни девушки, что никогда не будет его, и направился к выходу.
- Мне жаль, что так получилось, Янг. Я не хотел этого, - сказал он напоследок, прежде, чем закрыть за собой дверь.
Привалившись спиной к дереву, он устало прикрыл глаза. Все это было так бесповоротно неправильно... Преступник и Охотница, террорист и смешная самоуверенная девчонка с добрым сердцем, которой оказалось не все равно.
А он ведь еще смеялся над Блейк с ее романами...
На мгновение он попытался представить, какой была бы его жизнь, согласись он на то, о чем умоляла Блейк в доках, что предлагала Фонарик в день встречи с Озпином: отказаться от Белого Клыка, бросить все и стать Охотником. Защищать от Гримм в равной степени людей и фавнов, преступников и праведников, бедняков и богачей. Просто болтаться с Янг, сражаться на тренировочных аренах и турнирах, тянуть с домашними заданиями до последнего, танцевать на вечеринках с девушкой, которую любил, сводить ее в ресторан, откладывая деньги пару месяцев, целовать, когда никто не видит, держать за руку...
Этот образ был таким маняще сладким, таким соблазнительно привлекательным... настолько кисляще-фальшивым, что вызывал внутреннее отторжение на самой границе с отвращением.
Он родился в семье шахтеров SDC. Его родители, фавны-медведи оба были заняты на работе целый день. Он был предоставлен сам себе, вместе с развеселой бандой других детей-фавнов. Вместо нормальный школы - один древний, как дракон-Гримм, старичок-человек, что пытался вбить в их пустые головы хотя бы крупицу знаний, столь необходимых, если они не хотели всю свою жизнь вкалывать в шахтах.
Его папа и мама, Фил и Лиан Брауны, задохнулись во время аварии в шахтах - по вине чинуши SDC, которому захотелось сэкономить и которого даже не оштрафовали за это. Он принес в этот мир справедливость сам, годы спустя, с помощью своего учителя: Иан Пастель погиб смертью, которой заслужил... он был задушен сыном тех, чья смерть была на его совести.
Он провел полгода в приюте для фавнов, в месте, где надо было драться за еду, одеяло, место на койке и даже за то, чтобы его просто не трогали. Его забрал оттуда Адам Торус, тогда - еще просто один из активистов Белого Клыка, вскоре после раскола. Он научил его сражаться, объяснил, как работает этот мир: "права не даются, их берут только силой". Любовь к книгам ему привила девчонка на два года младше, девушка по имени Блейк Белладонна, голосом которой до сих пор говорила его совесть.
Его вырастил Белый Клык - еще тот, старый, пятилетней давности, идеалы и цель которого давно позабыли те, кто стоял у руля сейчас. "Старая гвардия", как называла их Блейк, - фавны, те немногие, кто действительно успели получить образование после Войны за Права или хотя бы в университете Менаджери имени Гиры Белладонны. В те времена Белый Клык все еще был общественной благотворительной организацией, созданной, чтобы дать фавнам то, чего они заслуживали - равенство, не только на бумаге, но и на деле. Они были идеалистами, из той категории бессребреников, что пытаются изменить мир к лучшему... и у которых иногда даже получается.
А иногда... Что ж, не просто так сказано: "благими намерениями вымощена дорога в ад".
