Именно она каким-то образом достала одну из первых партий Паладинов, что были предназначены для армии Атласа, и доставила в Вейл, и, судя по ее поведению, - готова была повторить это снова, если потребуется.
"Праховая Война" уже принесла всем много горя. Сколько погибнут, если все эти приготовления действительно окажутся тем, на что так похожи?
Война за Права была тяжелым временем для Ремнанта: фавны, чье положение в обществе было куда хуже чем сейчас, подняли восстание сначала в Мистрале, а оттуда оно распространилось по всему миру. Во многом эта война была спонтанной - фавны не были организованы, плохо вооружены и, в общем-то, даже слабо себе представляли чего именно они хотят, кроме "С нас достаточно!".
Подавить восстание жестокостью и насилием у властей не вышло - фавны того времени уже перешли порог, за которым их пугали последствия неподчинения, куда больше они боялись возвращения к жизни, которую вели до войны. Буквально за пару недель бессистемное стихийное восстание получило некую структуру, с новыми очагами мгновенно устанавливали связь, помогали советами, боеприпасами и оружием... в Войну за Права вступало все больше фавнов и людей, волна насилия, ненависти, горя и боли захлестнула весь Ремнант...
И произошло неизбежное - на запах пришли Гримм. Много Гримм. Орда, на самом деле, лишь немногим уступающая той, что положила конец Мировой Войне, случившейся на пару десятков лет раньше, после которой Королевства зареклись воевать друг с другом. Людям пришлось воевать на два фронта, против двух врагов одновременно: внутреннего и менее опасного - фавнов, и внешнего - Гримм, которых совсем не просто так называли "Тварями Темноты" и врагами всего живого.
Об этом никто не любил говорить, никто не любил вспоминать, но факт оставался фактом - своей свободой фавны были обязаны Гримм, если бы не они, Война за Права закончилась бы победой людей.
- Ты хочешь повторения, Адам? - пробормотал Браун.
Это была практически официальная позиция Белого Клыка, для внутреннего пользования: в этот раз Королевства сдадутся раньше, чем дойдет до второй Войны за Права. Им просто надо показать, что Белый Клык готов повторить и продемонстрировать это достаточно убедительно - начинать вторую войну не придется.
Это было оно? То, к чему они шли все эти годы, ради чего раз за разом задирали планку насилия, убивали, грабили, похищали и шантажировали? Последняя акция, последний рывок, после которого наконец станет ясно, зря ли были совершены все их преступления или нет?
Теоретически, он всегда знал, что этот день настанет. Практически - это всегда было где-то там, в неопределенном будущем, где все еще могло закончиться раньше, где до этого не дойдет, а если дойдет - то осуществлять будет кто-то другой.
И вот сейчас он стоял здесь, перед семьюдесятью разрушительными боевыми машинами и думал о том, действительно ли он будет тем, кто начнет вторую Войну за Права? Если отбросить все остальное, оставив лишь эффективность, это действительно было лучшее время: в свете предстоящего фестиваля Витал, в Вейл прибыл флот Атласа вместе с их кибер-армией - глаза всего мира были прикованы с турниру. Самое время ударить - если действительно получится выбить зубы одновременно и Вейл, и Атласу на таком громком событии, то есть шанс, что все получиться.
Вот только обратной дороги уже не будет.
"Ты действительно сделаешь это?" - тихо спросила Блейк у него в голове. - "Фестиваль Витал - символ мира. Люди (и фавны!) придут туда радоваться и веселиться, наблюдать, как самые великие герои во всем Ремнанте - Охотники, меряются силой, чтобы определить лучшего. Ты действительно разрушишь это, на самом деле зальешь невинной кровью (а она обязательно прольется!) белый песок арены, нарядные улицы, зеленые парки... детские площадки? Ты превратишь праздник мира и сотрудничества в кровавую баню? Так ты хочешь, чтобы они запомнили нас? Так ты хочешь, чтобы люди думали о нас?"
Он почти слышал ее, почти видел ее печальное лицо, тихие слезы, текущие по щекам.
"Так ты хочешь, чтобы я запомнила тебя? Ты вообще сможешь жить после этого? Смотреть в зеркало, вставать по утрам, произносить мотивирующие речи новобранцам?"
"Это цена, что должна быть уплачена; это грех, что мы можем искупить позже" - начал Моррон свою привычную мантру, но осекся, осознав, насколько жалкой она звучит.
Воображаемая Блейк просто смотрела с самым страшным выражением на лице - разочарованием.
"У тебя есть только слова, Блейк" - тихо сказал он. - "У тебя нет иного пути. У Адама, кроме слов, есть дела, есть путь, есть выход. Может, не лучший, может, плохой, но все еще путь, до сих пор выход".
Последний раз настолько беспомощным он чувствовал себя, когда смотрел в заполненные слепым животным ужасом сиреневые глаза Лавендера Лайма. Последний раз чувствовал себя настолько грязным - когда его красная кровь брызнула ему на лицо, попала на губы...
-...раун! Браун, мать твою!
Он вздрогнул от резкого звука выстрела, разогнавшего тишину склада, и чуть наклонил голову, когда в затылок ему врезалась пуля. Оглянувшись, он заметил Хонга, махающего ему со второго этажа рукой.
- Ты там уже пятнадцать минут стоишь! Кончай пялиться на игрушки, тебе все равно такой не дадут! Я буду рассекать на нем! Я!
Браун на это только улыбнулся. На Хонга всегда можно было рассчитывать, чтобы превратить все происходящее в фарс. Иногда это было благословением.
Хотя чаще всего его просто хотелось стукнуть посильнее.
- Айда к нам! Курай распугал остальных, Скарлет метнулась за бухлом, я... ну, я типа взял на себя самую опасную миссию и выстрелил тебе в затылок.
- Ты мог просто спустится и похлопать меня по плечу, придурок... - проворчал Браун, отворачиваясь от Паладинов, и поднимаясь по лестнице.
- И в чем веселье? - не понял Хонг.
- Твое счастье, что ты маленький и хрупкий, - вздохнул Моррон, проходя в комнату и направляясь к раковине - вымыть руки. - Я даже стукнуть тебя как следует не могу - ты же развалишься нахрен.
