К счастью, призывные существа никогда не отличались интеллектом и инстинктом самосохранения, а потому Ёрмунганд, разозленный болью в плече, получил возможность выдохнуть драконий огонь прямо в черный провал капюшона, развеивая могущественную нежить одним ударом - досталось даже некроманту, по глупости занявшему позицию прямо за своим мертвым слугой.

   Гибкое драконье тело взметнулось в воздух, протягивая лапы, чтобы схватить зазевавшегося врага, сжать кулак до хруста, чтобы потекла между пальцев алая кровь, а осколки костей так приятно щекотали чешую.

   Он промахнулся - тянущий, жалобный стон какого-то музыкального инструмента неприятно ударил по ушам, ввинтился в мозг раскаленной иглой, заставив дрогнуть лапы. Мельком бросив взгляд в сторону звука, дракон успел разглядеть стройную женскую фигуру в облегающем черном платье, прижимающую к шее что-то похожее на маленькую гитару. Новый удар какой-то тонкой палочки, что девушка держала в правой руке, по струнам помешал ему правильно приземлиться и новый прыжок в сторону, чтобы не попасть под удар скалящегося зеленого черепа, размерами не уступающему его собственному, вышел позорно неловким из-за поврежденной лапы.

   Дальше девушка играла, не отрывая палочки от инструмента, - эффект был не такой сильный, но большего и не требовалось. Всего несколько мгновений этой странной, незнакомой и точно не магической атаки, и когти призрака глубоко вонзились в правое бедро, провернулись в ране, рассекая мышцы, заставляя Ёрмунганда злобно рычать, изображая сошедшего от боли с ума зверя.

   Маленькая хитрость удалась (даже притворяться особо не пришлось - с такими-то ранами!) - некромант, подошедший слишком близко, улетел куда-то в сторону, с грохотом врезавшись в далекую стену, сметенный одним ударом хвоста.

   Развить успех ему не дало появление новых действующих лиц - целых шестеро разумных разных рас, которых объединяло только две вещи: вживленные в тело черные штыри, торчащие из самых непредсказуемых мест да одинаковые глаза серого цвета с черными концентрическими окружностями.

   Выстрел из здоровенной пушки, отдаленно похожей на гномьи аркебузы, что держал в руках один из них, разворотил Ёрмунганду левый бок. Здоровенный носорог, призванный вторым из шестерки был сметен ударом хвоста. Третий бестрепетно шагнул в огненный ад, поглотивший половину зала - и пламя, потянувшись к неосторожной жертве, внезапно застыло на мгновение, а после бессильно опало. Наложенное кем-то из оставшейся тройки проклятье заключило Великого Змея в область повышенной гравитации - и израненные лапы, не успевшие регенерировать, подвели своего хозяина, предательски подвернувшись со вспышкой ослепительной боли.

   Случись Ёрмунганду оказаться в такой ситуации лет восемьсот назад - тут бы его и похоронили, однако времена, когда в его арсенале были только врожденные способности драконьего племени прошли уже очень давно...

   Толстые лианы с длинными отравленными шипами с оглушительным хрустом раскололи гранит, перекрыв на мгновение даже рев пламени, по-прежнему бушевавшему в стороне. Участи быть пойманным и сдавленным в смертельных объятьях избежал только тот, что стоял в огне... а у прочих не было шансов.

   "Чуть-чуть, еще совсем чуть-чуть..." - уговаривал старый дракон свое израненное тело. Он уже чувствовал результаты работы Драконьего Сердца: в былые времена он бы не смог так трезво мыслить и быстро двигаться с такими ранами.

   Чем больше его боль, тем сильнее он будет.

   Если у его врага, конечно, нет в загашнике еще нескольких козырей, разумеется...

   Как выяснилось - были.

   Яркая вспышка в стороне заставила дракона повернуть голову в направлении новой угрозы: там, окруженный десятком слепяще-белых магических кругов, неподвижно замер последний (он чувствовал!) из его врагов. Традиционный, как он уже понял, для его гостей черный балахон, скрывающий фигуру, костяной посох заклинателя с зеленым кристаллом в навершии, десяток толстых черных цепей, обмотанных вокруг пояса и свободно парящих в воздухе вокруг него... но самое главное, то, что мгновенно приковывало взгляд - два черных смазанных сгустка черноты за спиной, колыхающиеся, каждое мгновение выбрасывая в стороны длинные ложноножки-щупальца. Эта пародия на крылья вызывала отвращение на каком-то интуитивном уровне - мудрое подсознание пыталось дать понять, что он видит что-то противоестественное, то, чего не должно быть просто потому, что не должно - и точка!

   Ёрмунганд уже наблюдал такие белые круги - в прошлую войну, когда Короли Жадности мстили за убитого им Стража. Заклинание супер-уровня, вполне сравнимое по разрушительной мощи с не самыми сильными из Мировых артефактов. Какое именно - уже неважно, если он даст заклинателю довести магию до конца, то здесь его история и закончится.

   К счастью, прервать формирование супер-уровня достаточно легко - заклинателя достаточно просто ударить, неважно чем, неважно как сильно.

   "Пора!" - подумал Великий Змей.

   Он не любил пользоваться Дикой магией: потому, что не понимал, потому что не умел ее в полной мере контролировать. Единожды освобожденная, эта первобытная мощь уничтожит все вокруг, обратив в пепел, распылив на элементарные частицы, обратив в лед с температурой, близкой к абсолютному нулю, - заранее никогда не скажешь. Сильнейшая из способностей драконов могла быть использована лишь для разрушения... и не щадила никого, кроме того, кто оказался в "оке бури".

   Дикая магия, по сути, была лишь способом... сломать мир. Разрушить в определенной области причинно-следственные связи, вывести устойчивую систему из равновесия - а дальше все пойдет вразнос само по себе. Будет хаотически меняться гравитационная постоянная, силы межатомного взаимодействия внезапно начнут отталкивать атомы друг от друга, время потечет даже не вспять - вверх и в сторону, сталь обретет способность взрываться, а желтый цвет - разрушать личность.

   Единственное, на что хватило дракона - это вытолкнуть рябь искажений волной от себя, а не расширяющимся шаром, как в стандартном варианте.

   У существа с отвратительными крыльями нет шансов. Если только...

   Был способ остановить Дикую магию - один единственный. Что-то, что будет постоянной, незыблемой точкой, станет якорем, за который уцепится пошедшая в разнос реальность. Например, осколок другого мира, сконцентрированный, сжатый до предела, облеченный в физическую форму... зеркального щита с шипами по ободку.