- Не послушался деда и оказался прав! А дед оказался не прав! Молодец!
Мальчик все-таки расплакался, а дедушка продолжил, обращаясь уже к нам:
- Это он сам придумал. Крест - чтобы вертолёт увидел. Объявления - чтобы те, кто прилетят, поняли, где искать. А я запретил. Я сказал, что ничего не получится. Что нет больше никого, кроме нас.
Варя, глаза у которой тоже на мокром месте, спрашивает через брата, почему мальчик так странно разговаривает. Дед внимательно смотрит на неё и отвечает, что в следующий раз она может обращаться к нему напрямую.
- Не нужно через брата, - добавляет он, - я знаю язык жестов. У меня на нем внук разговаривал. Его лицо на миг мрачнеет, но быстро возвращается обратно, - он не странно разговаривает, он просто учится говорить. Он нерусский. У него другой язык родной. А нашему, я его как могу, обучаю. Стараюсь говорить проще, без сложностей, и тогда он все понимает. Но ведь одно дело понимать, а самому говорить всегда сложнее. Иногда забывается и начинает тараторить по-своему. Ни слова тогда разобрать невозможно.
- А какой язык у него родной, дедушка? - задавая этот вопрос, Гриша утягивает из тарелки сестры недоеденную картошку и быстро отправляет в рот.
- Так английский. Роберт у нас потомственный американец.
Заметив интерес к своей персоне, Енот отлепляется от деда и кокетливо посматривает в нашу сторону.
- Я раньше каждый день выезжал из дома. Ездил по соседним городам и посёлкам. Стоял где-нибудь бибикал, ждал, чтобы кто-нибудь отозвался. Два месяца этим занимался. Потом нашёл его, - он гладит мальчика по чёрным волосам, - так спокойнее мне стало, - голос мужчины дрогнул, - в общем, с тех пор вдвоём и живём. Он сначала вообще меня не понимал. Ну, вот и пришлось учиться, чтобы выходить из ситуации. Йес, олл корректли? - неожиданно перешёл он на английский, - мне тоже пришлось пару слов выучить. Так сказать, чтобы сократить пропасть непонимания.
- Извините, пожалуйста, - Олег, поднял руку, - но я до сих пор не знаю, как вас зовут!
- Меня зовут Андрей. Если неудобно Андреем, седина смущает и все такое, зовите дедом Андреем, или дедушкой или вообще, дедом. Мне все нравится. А вы, дайте-ка повторю, - он поочередно указывает на нас пальцем, - Олег, Варя, Таня, Гриша и Илья! У меня память хорошая. Если запомнил, то навсегда.
Дед Андрей рассказывает, что недалеко от того места, где мы встали на морскую ночевку, практически перед самым концом затеяли большую стройку. Несколько тысяч строителей согнали. Построили для них свою маленькую деревню из бытовок и лёгких домиков. Он наблюдает за ними иногда, у них там теперь свой мир. Отдельная цивилизация. Лучше обходить их стороной.
Дедушка предполагает, что мы своим визитом привлекли их внимание и что он давно хотел с ними разобраться, но все руки не доходили. К тому же, сюда они не ходят. Им тут есть нечего.
- Как вы думаете, - спрашиваю я, - можно ли как-то вернуть наши машины?
- А тут и думать нечего, - отвечает дед, - сегодня все и вернём.
Закончив обед, мы благодарим за угощение. Рассказываем, что никто уже и не помнит вкуса овощей.
Хозяин довольно улыбается и объясняет, что сам все вырастил и что мы ещё местных яблок не пробовали. Приглашает осенью сюда наведаться и оценить, что такое настоящий яблочный сад.
Мы спускаемся в мастерскую. Оборудованная в подвале, она прекрасно освещена, причём, свет исходит откуда-то с потолка, но не имеет электрической природы. Заметив наше изумление, дедушка объясняет, что подвал освещается солнцем, с помощью системы линз и зеркал. Солнце светит на крышу, попадает на специальный уловитель, и уже некуда ему деваться, отправляется работать на благо изобретателя.
Он подводит нашу делегацию к большому деревянному ящику. В нем, как спички в коробке, охотничьи ружья. Пахнет машинным маслом и заводским пергаментом. Этот запах возвращает веру в себя. Заряжает энергией для предстоящего приключения.
- А это специальный лот нашего аукциона! - дед Андрей разворачивает зелёный армейский брезент и вынимает автомат Калашникова, - игрушка для самых маленьких!
Мы немного ошарашены, и хозяин подвала объясняет, что ружья для ребёнка пока великоваты, но укорочённый автомат в самый раз. Просит, чтобы мы не переживали, что мальчик стрелять из него обучен и в подтверждение своих слов даёт Роберту два автоматных магазина, скреплённых между собой изолентой.
Енот ловко всаживает рожок на место, передёргивает затвор и, сопровождая свои действия голосовой озвучкой, пускает по стене импровизированную очередь.
Тра-та-та-та!!
Затем также отработанно вынимает рожок, выдергивает затвором пущенный в ствол патрон, ловит его на лету и добавляет обратно в магазин. Поворачивается к деду, говорит: 'нельзя ходить, пока заряжен' и под сопровождение наших отвисших до пола челюстей, гордо уходит наверх по лестнице.
- Если готовы, - дедушка Андрей стучит ногтем по ружью, - пойдёмте в гараж, будем заводить машину. Хотя, - тут же добавляет он, - вы, наверное, выходите лучше на улицу. А то места маловато. Гараж старый, машина большая, на много людей не рассчитан.
Оказавшись на улице, мы толпимся возле ворот. Рассматриваем ружья, поудобнее рассовываем по карманам патроны. Раздаётся глухой щелчок, плохо смазанные петли скрипят так громко, что Таня зажимает уши. Мы отходим, чтобы дать место открывающимся створкам и слышим, наконец, звук проснувшегося мотора.
Внутри темного, как пещера, гаража зажигаются два синеватых глаза фар. Словно зверь, выпрыгивающий из логова на охоту, издав мощный рык, на свет божий вырывается Мерседес Гелендваген последнего поколения.
- Дедушка Андрей! - кричит Гриша, - ну, нифига ж себе, на самом деле! Откуда?!
- Нормально, - отвечает из кабины водитель, - позаимствовал у нашего мэра. Хоть какая-то польза для народа.
