— Пойду, — его решение не оспаривается. Все смотрят друг на друга, молча выбирая, кто пойдёт с ним. Мысль, что Савада отправится сам, даже не возникает в их головах.

— Я не могу, — Кен равнодушно смотрит вперёд, не переставая передавать пламя и тут все понимают, что парню действительно нельзя отходить от девушки. — Она в сознании, еле контролировала иллюзию своих органов, а сейчас и подавно. Её иллюзия исчезла.

Киоко устало садится на камни рядом с Бьянки, смотря, как Чикуса укладывает Хару. Что им вообще делать?! Ей кажется, что сейчас она разрыдается. Нет, она не хочет плакать. Просто кричать. Кричать от непонимания всего, что происходит вокруг, от собственного незнания. Она оглядывается и до боли в дёснах, сжимает зубы. Она бы помогла, но чем?..

Чем она может помочь человеку с переломанными ногами, человеку у которого нет половины органов (для неё само это явление звучит как фантастика), но девичий живот чуть ли не прилипший к позвоночнику, доказывает обратное. Киоко сажает детей на камень, Ламбо тут же придерживает девочку и внимательно смотрит за И-Пин, которая шевелится, но так и не приходит в сознание. Она подходит к Тсуне, немного нервно дыша.

— Тсуна-кун… — не знает. Она не знает, что сказать. Совсем.

— Иду я, — Рёхей, под ошарашенный взгляд сестры встаёт и становится возле своего неба.

— Вы пойдёте вдвоём?! — Киоко не хватает дыхания, она боится. Теперь точно боится. По-другому нельзя, когда два близких человека собираются идти почти насмерть, потому что разрушенное здание иначе не назвать.

— Я с вами, — Ямамото укладывает возле девушек ребёнка, и отходит к друзьям.

— Прости… — Хаято сползает на землю, по забору и прикрывает глаза. Он хотел бы пойти, нет, он должен пойти с Тсуной и не из-за титула, совсем нет. Тсуна — его небо, которое он никогда не бросит, но взгляд цепляется за сестру и у него не хватает сил встать и пойти за другом. Его вскользь касается уже привычное дождевое пламя Ямамото. Хочется просто засмеяться, но не выходит. Дождь становится за Тсуной, не делая даже шага в правую сторону, зная, что оно занято, зная, что сам не позволит Хаято отойти от неба далеко.

Тсуна просто молчит. Он будто на себе ощущает все чувства своих хранителей. Всю тяжесть, неуверенность, страх. Перечислять можно бесконечно, сколько всего они испытывают.

Наконец, вздохнув, он молча идёт к школе. Ямамото и Рёхей следуют за ним. Сасагава лишь на секунду, остановившись, кивает сестре, которая вытирает со щёк слёзы. Они идут по пустому двору. Вокруг стоит мёртвая тишина. Все выглядит таким чужим и непривычным. Пару минут проходят быстро и вот они уже подходят к заваленному входу.

— И как мы попадём внутрь? — Ямамото подойдя чуть ближе, вглядывается в здание, вернее в то, что от него осталось, пытаясь найти хоть какой-то проход.

— Поищем обвал. Если повезёт, то можно будет забраться сразу на второй этаж, — Тсуна поворачивается и идёт вдоль правого крыла здания. Под подошвой кроссовок непривычно хрустит стекло, обойти его невозможно, оно везде.

Вскоре они и вправду находят своеобразный подъём из камней на второй этаж. Савада подходит впритык к нему и вздыхает. Даже так, будет трудно забраться в то, что осталось от школы.

— Перед тем как полезем туда… — Тсуна слегка дрожит. Ему всё равно страшно. Хотя иначе быть у подростка и не может. — Держимся рядом и стараемся идти аккуратно.

Хранители молча кивают. Тсуна, опасливо взглянув на дыру в разрушенной стене, ступает на неровный обвалившийся бетонный блок. Нога стоит надёжно, но его теперь волнует, как они потом будут спускаться. А зачем он вообще туда тянет их?

Второй шаг, третий, на четвёртом он сбивается. Ему хочется ступить на выступ слева, просто из-за того, что так будет удобней, но интуиция услужливо подсказывает ему поставить ногу, на острый угол блока. Ногу пробивает несильная боль, но особенно сильная, когда он опирается на неё. Ямамото и Рёхей внимательно смотрят, куда ступает Тсуна.

Через какое-то время Савада, наконец, заползает в коридор и переводит дыхание. Он не устал. Ему просто до жути страшно. Он садится на пол, вздыхая, и ждёт, когда Ямамото и Рёхей тоже залезут в здание. Тсуна слышит своё сердце, потому что его окружает полнейшая тишина. Это слово начинает ему надоедать, оно везде. Эту мёртвую идиллию нарушает только его чуть сбитое дыхание. Впрочем, это могильное безмолвие становится уже родным.

Тсуна немного поворачивается в сторону разрушенного дверного проёма, ведущего в класс, и вздрагивает. Из-под обломков потолка, видны части тел учеников. До него, наконец, доходит тошнотворный запах крови.

В коридор ступает Ямамото и осматривает все вокруг. Саваде непривычно видеть таким своего друга. Тихого, не улыбающегося, серьёзного…

Коридор предстаёт перед ними во всей «красе». С обваленными стенами, валяющимися на полу дверьми и разбитым стеклом. Идти можно хоть влево, хоть вправо, но ведь надо идти куда положено.

— Куда пойдём? — Тсуна уныло опускает голову. И правда, куда им идти. Здесь он хочет верить только интуиции, но она молчит.

«Стерва»

В голове мелькает непривычная мысль, и в этот же момент к нему приходит догадка, почему он тут. Ему становиться понятно, но объяснить он не может. Тсуна резко подрывается и подняв голову, пальцем чертит по воздуху линии.

— Тсуна…?

— Кабинет Хибари должен быть прямо над нами, так? — Рёхей ступив в коридор опирается об стену и посмотрев на валяющуюся вывеску класса, слабо хмурится, но подняв голову к потолку, кивает.

— Да.

Тсуна вздыхает и повернув влево, идёт по коридору, Сасагава и Ямамото догоняют его.

— Но ведь третий этаж завален…

— Уверен? — Савада на секунду прижимает ладонь к сердцу, ощущая в себе пламя неба. Так отчётливо оно не горело никогда. Утром, потом недавно возле школы, это была не интуиция. Это было его пламя, которое рвалось защитить всех. Даже удивительно, что такое бывает. Реборн ему, конечно, не раз рассказывал о нем, но никогда не упоминал, что связь между атрибутами и небом настолько сильна.

Дождь и Солнце слегка хмурятся, им не совсем понятно, о чём говорит Тсуна, но отчего-то кажется, что все ещё разъяснится.

По коридору они идут тихо, не разговаривая. Каждый думает о своём, хотя мгновениями мысли прерываются, и в голове остаётся лишь пустота. Пройдя мимо нескольких кабинетов, ребята, наконец, повернули к лестнице, точнее к тому, что от неё осталось, как и от всего здания.

— Я, конечно, все понимаю, но как мы полезем, поэтому я не представляю… — Ямамото скривился, смотря на ступеньки, что остались только возле самой стены, остальная лестница была разрушена и покоилась камнями, где-то на этаже пониже.

— Как-нибудь… — Тсуна подходит ближе и на пробу ступает на небольшую часть оставшейся ступеньки. С обломанного края тут же начинает сыпаться пыль, когда он опирается на ногу и делает следующий шаг. Он боится дышать, кажется, что любое лишнее колыхание в воздухе собьёт его с ног. Шаг за шагом и он все выше, пока не появляется следующая проблема. Последних трёх ступенек нет. Совсем.

— Тсуна, что-то не так? — Такеши прикусывает губу от напряжения.

— Придётся прыгать… — шатен кое-как оборачивается и слабо улыбается. Рёхей и Ямамото осознав, что он произнёс, начинают его останавливать. А Тсуне и без того страшно. Он немного приседает, откланяется назад, убирает руки со стены, лишая себя опоры.

«Запомни, Никчёмный Тсуна, каждый ход следует просчитывать наперёд, а не бежать сломя голову, как баран.»

Жаль, что слова Реборна не помогают в нынешней ситуации. Он отталкивается и теряет под собой ощущения хоть какой-то безопасности, кажется, что этот прыжок длится вечность. Наконец, ноги сводит судорогой от напряжения, когда Тсуна приземляется на лестничной площадке, чуть не выпав из дыры в стене. В голове стоит гул, он будто чувствует, как по венам течёт кровь, слышит, как стучит сердце.

— Тсуна! — голос Сасагавы приводит его в себя, и он встав на ноющих ногах, подходит к краю площадки.