***

Хару тяжко вздыхает и обводит кабинет взглядом. Пусто. Сюда уже несколько дней никто не заходит. Прошло около недели после той операции, от которой её все ещё передёргивает, и она совершенно не знает чем заняться. Книги почти все прочитаны. Да ещё остаётся много тайн, которые стоит разгадать, но одна она не хочет лезть сама, просто потому что уже привыкла к компании облака и урагана.

Рука сама тянется к листу бумаги с заметкой: «Пропажа трупов». А дальше следует длинный текст, который читать не смысла, потому что Хаято в определённый момент времени раз двадцать рассказал теорию, которая впоследствии оказалась верна. Трупы сгорели. Все. И опять вся загвоздка в пламени, которое уберегло компанию подростков, но не спасло целую страну. По сути, они одни на этом острове, если не считать диких обезумевших собак. Им на самом деле едва удалось найти горящий труп человека, глубоко в завалах магазина. Хару ёжится, отгоняя эти мысли. Ей нормально, она этого не видела, поэтому даже представлять это не желает.

Дверь в кабинет медленно открывается и в помещение заходит Хаято, нисколько не удивлённый присутствию девушки здесь.

— Скучно? — он понимает, что вопрос глупый, потому что у самого уже руки чешутся, что-то делать, а не просто так просиживать время.

— Немного…

Хаято почти падает в кресло, прикрывая глаза. В кабинете ему спокойней чисто морально. Здесь все уже родное. Многие книги почти выучены наизусть. Найти нужные бумаги с исследованиями не займёт много времени.

— Хаято-кун… — он не скажет, что девушка мешает. На удивление всем они неплохо работают вместе, потому что она очень умна и легко воспринимает новую информацию. Да и её характер несколько изменился, после всего произошедшего и больше не вызывает неприязни.

— Чего?

— Как думаешь… Можно что-то сделать с моей ногой?

На самом деле он знал, что рано или поздно этот вопрос будет задан, поэтому реагирует спокойно. Оба понимают, что эта ситуация сложнее, чем у Кёи. Пусть они еле справились с ней, но тогда они хотя бы чётко понимали, что хотят, а здесь… Они и не представляют, как им быть. Желание быть как все и здоровой вполне нормальное, поэтому Хаято не знает, что ответить на вопрос Хару.

— Без понятия, — тишину нарушает их дыхание, и он устало выдыхает. — Но мы, что-нибудь обязательно придумаем…

На самом деле он хочет ей помочь, поэтому не боится потратить время на очередной проект и исследования.

Они почти не боятся. Просто немного волнуются перед следующим шагом в будущее.

Комментарий к Метеор 16. Звёзды всё ещё существуют.

Божеее. Я дико хочу спать, поэтому Публичная Бета с радостью ждет вас. Но я старалась писать максимально без ошибок.

Я уезжала, поэтому не успела написать вовремя главу, которую пришлось писать полностью за один день. Спасибо пасмурной погоде, которую я люблю и зеленому чаю за вдохновение.

И ещё я, наверное, скоро сдохну от песен, которые заставляют меня придумывать сюжеты к другим фанфикам, отвлекая от этой работы. А мне это ещё и нравится.

Наслаждайтесь)

а я пошла помирать или спать, это уж как получится.

========== Метеор 17. Падение вселенной. ==========

Хару будто не в этом мире. Что вокруг неё? Она совсем не понимает. Руки болят от долгой стрельбы и сильной отдачи. Горло жжёт, ей не хватает воздуха. Ей не хватает сил. Она не чувствует боль в правой ноге. Миура уже настолько привыкла, что не чувствует её. Но девушку охватывает ужас и страх. Ей не больно — ей дико страшно, когда одна из тварей вгрызается в живую плоть чуть ниже колена. Она слышит отвратительный — до тошноты — звук раздираемой кожи и мышц. Её мутит от противного запаха гниения и собственной крови. Ей не больно. Но она сдирает горло от истошного крика.

Из памяти выпадает момент, как она вышла на улицу. Медленно, всё также с костылём, чтобы позвать ребят на ужин. Ответ, пара лёгких шуток от Такеши, и неожиданный вой за углом соседнего дома. Тело цепенеет от ужаса, а руки, так долго тренированные для стрельбы, оказываются вмиг тяжёлыми. Она медленная. Поэтому, дойти до двери она точно не успеет. Но рядом стоят Такеши и Кен, а чуть дальше Хаято. И рука сама тянется к револьверу на поясе. А дальше взрывы и практически бесконечная череда выстрелов, в которой Хару принимает участие. Руки, сжимающие тяжёлый металл, страшно дрожат. Мысли мечутся в голове, и ей начинает казаться, что она скоро потеряет сознание. Хару чертовски страшно. Она не верит, что темнота её спасёт — всё будет только хуже. Именно поэтому она перезаряжает магазин и опять целится. Руки принимают отдачу от каждого выстрела, но из-за страха она не может, не позволяет самой себе опустить их.

В какое-то мгновение Миура отворачивается, тратит секунду, чтобы перевести дыхание. Затем опять поднимает руки и нажимает на курок, одновременно с этим захлёбываясь собственным криком. Ей не больно. Ей до ужаса, до помутнения рассудка страшно. Она падает на землю, больно ударяясь спиной и копчиком, и боится пошевелиться, смотря, как тварь продолжает разрывать своими клыками её ногу. Ей страшно.

Хару вздрагивает, когда псина, кусающая её, отлетает в сторону, и уже буквально через секунду превращается в месиво из почти чёрной крови и гнилых органов. Кровь с катаны случайно попадает на её щеку, и она поднимает пустой взгляд на злого Такеши, что продолжает наносить удары мечом по тварям. Собственное тело неожиданно поднимается с холодной земли, и она вздрагивает.

— Хару! Твою мать, не теряй сознание! Да где, чёрт возьми, все остальные?!

Её пробирает дрожь от голоса Хаято, отчаянно испуганного и взволнованного. Хару становится жутко холодно. Боли она всё ещё не чувствует, но ощущает, как по левой ноге стекает кровь из раны. Сквозь собственный страх, где-то на периферии сознания, в память впечатывается крик Тсуны и Чикусы, выбежавших из дома. Раздаётся ещё одна — более сильная — череда выстрелов. А потом один огромный, стирающий перед их домом всё, что находится на земле, взрыв. Яркий, мощный, от которого страх не то растёт, не то растворяется. Громкий крик. Ещё один взрыв — словно вспышка — освещает, кажется, даже само чёрное небо, что находится так высоко. Становится жарко, а ещё до жути красиво, когда пространство заполняет яркий янтарный свет, переливающийся всеми оттенками радуги. В постоянной серости этого мира и темноте вечеров он кажется чем-то далёким и невероятным. Словно смерть величественных звёзд… Точно… Она вспомнила, что ей напоминает пламя Тсунаёши…

Голова начинает сильно болеть, а дыхание от уже проходящей паники становится чуть спокойней. Хару не хочет умирать. Ей жутко страшно. Она мимолётно запоминает испуганный визг Киоко, что бежит рядом с Хаято по коридорам дома. Точно… Она ведь на руках Хаято, и они давно не на улице. А там, кажется, всё ещё светло от взрыва огромной звезды, что обрушила свой гнев.

Кожу начинает холодить металл стола, на который её укладывают. Паника возвращается с удвоенной силой, когда рассудок чуть более проясняется. Её укусила эта тварь, и что теперь будет — неизвестно. Она не хочет умирать!

— Ну же, Хару, успокойся, чёрт возьми! Где Хром и Рёхей?! Киоко, зови Кёю! — чужие холодные пальцы впиваются в плечи Миуры, но ей не становится легче. Взгляд бесцельно плывёт по потолку механического отсека, в котором они находятся. О том, что будет дальше, она не знает. Вскоре комната наполняется чужими голосами, которые Хару сейчас не в состоянии ни узнать, ни различить.

— Хром, ты можешь сделать что-нибудь, хоть тот же наркоз?! — голос Хаято срывается, когда он осматривает почти бессознательное тело девушки. Сердце в его груди грозится разорваться на мелкие кусочки, а в ушах до сих пор стоит крик, от которого внутри всё застывает.

— Нет, её состояние сейчас крайне… Нестабильное, я могу только навредить ей, — Хром с ужасом смотрит на рану, из которой не перестаёт хлестать кровь.