- А ушки, Люсилла? Ушки точно не позволят принять её за бракири.

- Ай, не беспокойся. Надену на неё шапочку. Я как раз связала несколько подходящих вариантов… Думаю, не каждого же потянет рассматривать поближе и эту шапочку развязывать. И вообще, я умею разговаривать с людьми. Мне ж совсем немного нужно, просто документы, просто официальная регистрация моей девочки. И мальчика, конечно, тоже, но будем решать проблемы постепенно, и начнём с более лёгкой. А там… Главное, чтобы они в принципе официально существовали. И тогда, когда будет возможность, просто заявишь о своём отцовстве и дело с концом.

- Он уже должен быть здесь.

- Я здесь, – молодой корлианин выглянул из тёмного провала какой-то подсобки, – я был внимателен, никто за мной не следил.

- Это уж слава богу тогда, – проворчал Илмо под нос по-кориански, – если б тут за каждым корлианином следили, то для нас вообще не было бы шанса…

Илмо и Хинчи, чтобы не привлекать внимания необычной внешностью, пришлось обзавестись балахонами с глубокими капюшонами. Правда, внимание они привлекали всё равно, потому что кроме них, в таких балахонах ходил мало кто. Положим, теперь их просто могли принять за маркабских вдов, давших обет молчания и вечной скорби, это уменьшало количество пристающих с расспросами, но и возможность добывать сведенья сводила на нет. Вадиму приходилось почти всё делать одному, это злило и тревожило Хинчи – землян здесь мало, Вадим в конце концов примелькается…

Место это когда-то имело и джилайское, нейтрально-поэтическое название, но теперь оно называлось Чёртовыми Каньонами, и название было, пожалуй, справедливым. Спокойно в глубоких каменных руслах, дно которых представляло собой что-то ровное не более чем на 5%, бывало где-то около часа в сутки. Всё остальное время сквозь нагромождения красно-бурых камней, доходящие до высоты в среднем двух метров, с рёвом на огромной скорости неслись потоки грязной воды, сметая и ворочая эти валуны, как мелкие камешки. Когда-то это было две вполне обычные реки, которые, как и Тиза, Ясима и Вайжа, несли свои воды к океану. Потом произошло землетрясение, вызвавшее настолько мудрёный тектонический разлом, что вода уходила куда-то ниже, а оттуда под огромным давлением вырывалась из нескольких трещин в скальных породах, потоки сшибались, поднимая столбы брызг до небес и круша любые преграды на пути, то есть, в основном – очередные участки бывших берегов. Постепенно давление спадало, вода начинала течь тише, и где-то на час прекращала течь совсем, чтобы снова вырваться из-под земли безумными грязевыми гейзерами в очередной раз. Правда, и в этот час ходить по скользким камням и жидкой грязи удовольствие было ниже среднего. Легко понять, что к числу густонаселённых районов окрестности двух рек не относились. Землянам на этот райончик было плевать, даже после того, как до них дошли слухи, что его используют для каких-то своих нужд повстанцы – слишком рисковое для жизни удовольствие было, пытаться устраивать там засады. Достаточным моральным удовлетворением для них было, что сами повстанцы, при недостаточной ловкости и осторожности, нередко гибли во время очередных водных потех. Правда, слухи об этих потерях бывали несколько преувеличены, в том числе самими повстанцами – бывало, что когда нужно было кого-то надёжно спрятать, его объявляли погибшим в Чёртовых Каньонах.

Это, впрочем, было не единственное применение коварному месту. Во-первых, здесь тоже проходили подземные туннели – перекрытые в месте разрывов, то есть, по стенам каньонов, надёжными двойными шлюзами, они были, как ни парадоксально, одним из самых надёжных каналов сообщения с югом, так как земляне сюда даже не совались, и за тот час, что шлюзы были открыты, пройти можно было немногим и пронести немногое, но это было всё же существенно. Во-вторых, местными умельцами именно тут была установлена одна из собственных повстанческих электростанций, использующих энергию бешеной воды во благо. И наконец, теперь именно здесь гордо и несколько безумно возвышалось, на одном из утёсов, когда-то почти полностью скрытых под водой, «Серое крыло-39». Вода тилонов, по-видимому, не смущала и не пугала – то ли они рассчитали заранее, то ли убедились в процессе, что достаточно высокие волны до корабля не долетят, а наблюдать бесящуюся у самого подножия стихию было, видимо, даже любопытно и приятно. Правда, некоторые неудобства, наверное, им такое положение дел всё же доставляет – сообщение между кораблём и тилонами, гостящими у повстанцев Вилада, не слишком легко… Но ведь, вполне возможно, летательным аппаратам и не обязательно дожидаться полного схода воды…

- Вода убывает, но сейчас там всё ещё не безопасно…

- О безопасности никто не говорит. Нам нужен момент, когда возможно будет открыть шлюзы. Для этого достаточно, насколько я знаю, чтобы вода упала до полутора метров.

Без специального разрешения руководителя отряда открывался только один шлюз – «малый», «служебный», находящийся выше по течению, чем пресловутый утёс и использующийся техниками для ремонта приборов сетей, что требовалось, увы, регулярно и иногда, увы, срочно.

- Герои простых путей не ищут, – пробормотал Илмо, поворачивая первый из здоровенных вентилей, открывающих внутренние створки шлюза. Было в этот час в туннеле, к счастью, безлюдно – для «открытия навигации» ещё рано, и из строя тоже пока ничто не вышло…

- Мы примерно представляем, куда идём, и как легко из этой прогулки не вернуться живыми. Утешает одно – они вряд ли ожидают нас сейчас…

Створки внутреннего шлюза закрылись, надсадно заскрипел вентиль. Хинчи почувствовала, что ей стало страшно. Даже более страшно, чем в ту ночь вылазки с освобождением корлианских деревень… Казалось бы, с чего? Она видела таких шлюзов немало. И таких тусклых желтых фонарей под самым потолком, и клубов толстых кабелей, змеящихся от щитка к щитку… Подсобные помещения редко производят располагающее, позитивное впечатление, но могилой-то они казаться не должны… Но при том, что всё, судя по мирно горящим лампочкам на щитках, было штатно, при том, что шум воды из-за внешних створок доносился приглушённо, словно вода бурлила где-то безумно далеко, было страшно. Больше всего хотелось развернуться и уйти отсюда… Но Хинчи хорошо понимала, что не сделала бы этого, даже если бы ей это предложили.

Холодная водная взвесь ворвалась в полураскрытые створки, сорвав капюшон с головы Илмо.

- Ого…

- Да не так уж и ого, – Вадим глянул через его плечо вниз, – у основания лестницы сейчас должно быть около метра, и камни здесь в основном некрупные…

- Зато в самый раз, чтобы запнуться и переломать ноги, если не вовсе голову проломить… Ладно, надеюсь, этот путь у нас не займёт аккурат время до следующего прилива…

Легче всех, думала Хинчи, было их провожатому, корлиане привязаны к воде посильнее, чем к земле, и даже такую, «злую» воду не оделяют никакой неприязнью, считая, что она «по-своему права». Тидвийд молча, целеустремлённо шёл вперёд, бороздя раскинутыми руками с растопыренными перепончатыми пальцами воду, наслаждаясь, видимо, ощущением её тока, скорости, энергии, которая – они шли по течению, и вода подталкивала их в спину – словно вливалась в его худое долговязое тело. Хинчи наслаждаться было трудно – вода была не очень холодной, зато всё ещё очень быстрой, она толкала в ноги, перекатывала под ногами мелкие и крупные камни, неожиданно швыряла в лицо вырывающиеся в щели между валунами снопы брызг – учитывая, что вода всё ещё полна была взвеси взбаламученного песка и мелких камешков, в этом не было ничего приятного.

Миновали ещё один шлюз – он был, понятное дело, ещё закрыт, створки были мокрые до самого верха, волны уже лениво, с ноткой разочарования, но всё ещё лизали перила лестницы. От этого шлюза, кажется, до шлюза на противоположном берегу когда-то наводили навесные мосты, но все их срывало водой. У следующего шлюза есть выдвижной мост, и такой же у продолжения туннеля на том берегу, жаль, такие механизмы не получилось установить везде…