- Я чувствовал его страх за тех, кто рядом, и не чувствовал страха за себя… Я видел картины, запечатлённые тысячью глаз, нельзя с уверенностью по ним вычислить непосредственную дислокацию источника. Слишком много, слишком быстро… Но я почти уверен, он был на стороне подпольщиков. Эти эмоции… С их противниками это как-то не вяжется. Я мог бы, наверное, отследить его по этому отзвуку, который всё ещё чувствую в себе… Однако справиться с ним, если вдруг будет такая ситуация, я не смогу. Простите…

Сэридзава прикусил губу – человеческая мимика давалась ему удивительно легко и выглядела невероятно естественной, хотя он носил человеческий облик меньшее время, чем Лиар.

- Полагаешь, всё настолько серьёзно? Ну, смею надеяться, вместе-то мы справиться сможем. Сами по себе способности, даже очень высокого уровня, ещё не гарантия победы и даже выживания, это ты знаешь хорошо. Делай, что считаешь нужным, и не забывай давать знать, что имеет смысл сделать мне.

Лиар улыбнулся, вновь потянувшись к руке учителя, касаясь холодных пальцев.

- Думаю, лучше узнать, что это было, и чем раньше, тем лучше. Первое, чему вы меня научили, это планировать на пять ходов вперёд, и моё видение ситуации подсказывает, что если мы не узнаем в самое ближайшее время, что это и где это – промедление может стоить нам дорого. В конце концов – я не смогу победить это, но это не значит, что я не смогу этим управлять, на случай, если это всё же машина.

- Ну разумеется, мне как-то не будет спокойно, пока я не буду знать, а как максимум – владеть тем, о чём ты говоришь… В самом деле, очень интересно, почему, если они располагают таким ресурсом, об этом ничего не известно…

- Я постараюсь разузнать как можно быстрее об этом, естественно… своими силами. Не стоит беспокоить местных вопросами подобного рода. Если мы до сих пор ни слова, ни полслова не слышали о том, что у них есть такое оружие – это определённо неспроста. Возможно, они обладают этим совсем недавно, и это категорически не их заслуга… По моим смутным ощущениям, общается оно не на джилайском.

- Хорошо. Сейчас всё равно нам пока делать нечего. Действуй.

- …Потому что дебильнее некуда – с порога права качать! Хорошо, повезло, поржали и на складе поселили… Но расслабился ты зря! Дай им повод, они тебе припомнят. И за борт отправишься, и хорошо, если целиком, а не по частям…

Подслушивать, конечно, нехорошо. Зато бывает полезно. Эркена замедлил шаг, потом аккуратно поставил на пол ящик, который, собственно, с великим трудом тут искал.

- Надо соглашаться на что дают, здесь не мамочкин-папочкин дом! На всё соглашаться надо, даже если в сортире постелют!

- Свежо-то как! Мамочкин-папочкин дом, поди, я столько ж лет не видел, сколько и ты, и хорошо помнишь, где мы на том Загросе ночевали… Так хоть меньше отмаз у тебя будет… Сале, ну можешь ты в чём другом мне назло делать? Не надоело?

- Я тебя тоже могу спросить: не надоело? Ладно, понимаю, тут выбора не сильно, если щепетильность, конечно, не отбросить…

- На Шу выбор был, и что? Сале, я тебя хочу, а не…

- Хотя чем тебя местные не устраивают глобально? Кроме расцветки, то же самое! И вообще, вон – почему не попробуешь с этим Джани Эркеной? Он, конечно, тут, похоже, недавно, наверное, оголодать не успел…

- С человеком. Который. Полицейский. Стрелял в тебя. Ты в своём уме, Сале?

- Ты одержимый, Кастансо, тебе лечиться надо!

- Скажи, что тебе противно было каждый раз, или что я тебя вообще насилую! Или может, тебе вовсе это не нужно, у тебя это, вслед за рукой, работать перестало?

Звук удара, шум борьбы, глухой, мягкий стук – можно предположить, кого-то с размаху припечатали к стенке.

- Ну, одержимый… веры тебе не хватит, экзорцистом поработать! – шелест, по всей видимости, одежды, звук расстёгиваемых кнопок, местная одежда чаще на кнопках, чем на пуговицах, – Сале, пожалуйста… Сале, Сале…

- У тебя что, никогда мозги на место не встанут…

Учащённое, на грани стона, дыхание слышно снаружи.

- Хрен тебе. Ты мне нужен, я не откажусь… пока не сдохну… Ты ж мог ускорить этот момент, а?

- Убить сыночка своего хозяина? – в голосе Сале было столько яда, что хватило бы всем змеям и скорпионам планеты.

- Трахать сыночка своего хозяина куда более вариант, разве нет? Скажи, что это не тешит твоё самолюбие, десять лет назад я б в это поверил!

- Больнее твоего самолюбие поискать надо! Был бы нормальный – признал бы, что просто вернуться некуда! Если кого-то из твоих братьев уже выпустили, так ты-то им там не нужнее пятого колеса телеге! А папаша так вовсе наверняка сдох в тюрьме… Или скоро сдохнет…

- Вернуться некуда тебе, Сале. Сейчас можно не врать себе и друг другу. Чего-то стремался я в пятнадцать лет, когда раз надрался и полночи думал о том, чтоб перейти сад, к бараку, где вы тогда жили, чтобы всегда быть у отца под рукой, забраться в окно и предложить тебе себя… Но видимо, выпил недостаточно, чтоб так и сделать… Я три года держался, так что заткнись. Если тебе непременно нужно, чтоб я напоминал тебе, что ты жив благодаря мне, и уже за это мог бы делать, хотя бы иногда, то, что мне нужно – мне противно так говорить, но я сделаю и противное… Но лучше сэкономь время мне и себе. О боже, Сале… – голос приглушённый, едва можно разобрать, словно лицо говорящего прижимается к чему-то, представляется – к груди прижатого к стене Сале, – меня сводил с ума твой запах и тогда… Ещё когда ты первый раз появился в нашем доме… Я тебя видел две минуты и думал о тебе два месяца, до каникул, когда… Когда я окончательно понял, что всегда буду о тебе думать… Тогда, правда, это был запах туалетной воды, и кожи от твоей куртки, и…

- Кровищи, видимо.

- И тогда, когда вы что-то праздновали, вы собирались отправляться к себе, а я как раз вернулся с экзаменов… Ты поздравил меня, и твоё дыхание, с волшебным запахом этого коньяка… Я убежал так быстро, потому что стало бы слишком заметно, как я рад твоим поздравлениям… Я уже очень хорошо понимал, чего хочу…

- Да уж, узнал бы об этом твой отец – старика б хватил удар, к большой радости твоего старшего братца! А вслед за этим семью постигло бы новое горе – скоропостижная смерть младшего сына! Одна беда – мне тоже не поздоровилось бы… на всякий случай, для профилактики…

- Никто и никогда не узнал бы, Сале… Со мной могли бы делать что угодно, но никто ничего бы от меня не услышал… И если бы я знал вовремя, никто не добрался бы до тебя тогда…

- Ой, можно только, ради бога, без этих соплей? И пожалуйста, надеюсь, ты не обсасываешь сейчас фантазию принести мне голову Джани Эркены? Боюсь, капитан этого как-то не поймёт…

- Но тебе льстит это, признайся? Ладно, не признавайся, просто дай уже… хотя бы в рот…

- Убеди меня. Попроси. Хорошо.

Эркена осторожно поднял ящик и медленно, на цыпочках покинул опасную зону. Совершенно не желая слышать этих самых уговоров, неизведанных возможностей родного языка в плане пошлых комплиментов и унижений, звуков сдираемой с тела ткани и приглушённых, но неизбежных вскриков Кастансо, при всей его привычности к «нежности» Сале… И наутро очень хотелось оказаться где-нибудь очень подальше, он, конечно, не больно много поймёт в шуточках джи-лаев на тему очень осторожно присаживающегося Кастансо, но тут конкретный смысл и не нужен… «Хорошо, что ни говори, я умею разбираться и в людях, и в ситуациях. Лучше бы протащил на борт гранату с сорванной чекой… Ладно, полагаю, за свою жизнь действительно можно не бояться… пока. Если, допустим, во время боя на поверхности меня смахнёт и я успею уцепиться за перила – Кастансо с удовольствием пройдётся по моим пальцам… Даже если Сале в это время не будет на него смотреть…».

- Ну, скоро очередная партия должна прибыть, – дикция у Гайуш, ввиду зажатого в зубах мотка проводов, была сейчас не очень хорошей, так что Гидеон, к тому же снизу, разбирал действительно не всё, – может, зараз и остальные ваши тоже подойдут…

Гидеон только вздохнул и осторожно попытался почесать шею, что было нелегко ввиду того, что на плечах у него сидела Гайуш. Учитывая, что сам он на металлических скобах, приваренных к переборке, держался не очень устойчиво – каждое движение следовало обдумать, прежде чем совершать.