– Ничего не волнуюсь. По мне, так пропади он пропадом. Но это может отразиться и на моём отце.

Люсилла обернулась. Лицо её в свете огромной экалтинской луны – лун у Экалты было целых три, но две другие, меньше, редко были видны на этом полушарии – казалось белоснежным, слабо светилось.

– Я думаю, Лоран, вам очень повезло в том, что всё так получилось. Что вы попали сюда. И не из-за денег господина Синкара я так думаю, хотя и из-за этого тоже. Вы для него не игрушки. Это всё серьёзно. Ты, может, не понимаешь этого сейчас, конечно, но если известный и богатый бракири кому-то решил оставить своё состояние, заботится о нём так – это что-то значит. Меня-то и моя прежняя жизнь устроила бы, но мне несколько стыдно, что я отнимаю такую жизнь у тебя.

– Люсилла, перестань, почему я должен соглашаться с жизнью, которую мне навяливают?

– Не соглашаешься, да, и я этот авантюризм в тебе уважаю… Будем надеяться, и главная авантюра нам удастся, тогда…

Люсилла вдруг ударила по тормозам, потом развернула машину с развилки, на которой уже почти свернула.

– Глупость делаю.

– Что такое? Разве мы не по этой дороге быстрее всего попадём в Мелнаки?

– Да, по этой. От Ромеры идёт лучшая дорога к Мелнаки, но мы туда не поедем.

– Почему?

– Как по-твоему, твой отчим идиот? И я думаю, что нет. Он знает прекрасно, что в Мелнаки моя мать оформляла документы на меня, и вообще это город, в котором многое легко сделать. На его месте я б ждала нас там.

– Что же нам делать?

– Найти другое такое место, о котором он не знает, или по крайней мере, до которого не сразу додумается. Сейчас мы заедем в одно место, там у меня есть пара ребят, у которых кое-что моё заначено… Мы с тобой, конечно, были работящими мальчиком и девочкой в колонии и благодаря этому кое-что скопили, но этого может оказаться мало, нам всё-таки надо менять машины, да и купить много что. Так что – слава богу, кое-что мне осталось и от матери. Большинство её счетов были заблокированы, конечно, но не все. Да у меня и свои сбережения остались… Опять же, с ребятами потолковать будет полезно. А потом мы решим, куда поедем… То есть, кое-какие намётки я уже сейчас сделаю, а парни помогут с деталями – всё-таки я за эти годы от жизни немного отстала. Тихо, буду думать…

Он сколько-то времени любовался её сосредоточенным, серьёзным, таким милым профилем, потом раскрыл папку с документами.

Его свидетельство о рождении, выданное ещё на Минбаре – те годы, что он был сперва в плену, потом с Элайей, оно хранилось у отца, свидетельство о законченном среднем образовании и начальной профессиональной подготовке, выданное колонией… и его паспорт.

Он часто думал о том, что однажды станет взрослым, что у него появится документ, удостоверяющий личность – взрослый, серьёзный документ, такой, как у отца, отец рассказывал, как он его получил, это было большой удачей… по этому документу он был землянином, родившимся в маленькой далёкой колонии… И вот теперь он держал в руках собственное удостоверение личности. Паспорт гражданина Экалты, в котором было записано, что его зовут Лоран Синкара.

====== Гл. 5 Благословенная Лорка ======

– Ну, как там было, на Лорке?

Этого вопроса по их возвращении в отделении только ленивый не задал. Вадима это, честно говоря, даже немного злило.

– Ну да, сложно найти более подходящего человека, чтобы спросить, понравилась ли ему Лорка с её до сих пор сильными религиозными пережитками, – усмехнулся Г’Тор, как обычно заскочивший проведать коллег – он как раз сам вернулся из рейда, и обмен новостями предстоял долгий.

– Дело не в религии как таковой, – процедил Вадим, – есть религия, а есть тупость. Хорошо над этим смеяться, когда ты турист, а не едешь по служебной надобности.

Это был тот редкий случай, когда Дайенн, если уж честно, была с ним согласна. В первую очередь хотя бы, её обескуражило то, что предстоящие проблемы со жречеством им преподнесли в последний момент, неприятным сюрпризом.

Полиции как таковой на Лорке не было. Об этом Вадим и Дайенн уже знали – от Элентеленне и Илкойненаса. И наверное, в обществе, которое в течение пяти столетий жило по патриархальному родоплеменному укладу с абсолютным авторитетом жречества и невозможностью, по выражению Г’Тора, для рядового гражданина ни вздохнуть, ни чихнуть без оглядки на священные писания и благословение наставников, иначе и быть не могло. Не было гражданско-правового и уголовного кодексов – были заповеди Наисветлейшего и приказы Просветлённых Учителей, не было и полиции. Была охрана у важных административных и культовых объектов, была личная охрана у богатых и влиятельных лиц, были патрульные дружины – но этих последних было мало, только в крупных городах, они совершали обходы улиц два раза в ночь и один раз в день, имели полномочия задерживать правонарушителей, но на этом их полномочия и заканчивались. Дознание, судебная и исполнительная власть целиком принадлежали жречеству, гражданина, уличённого в преступлении, судили и наказывали в соответствии с двумя источниками, регламентирующими всю жизнь на Лорке – Драгоценным Кладезем, главной священной книгой лорканцев, где был отражён весь свод вероучения, и Свитками – летописями, где записывались, в том числе, все судебные дела. Как судили пятьсот лет назад – так судили и в 23 веке. Некоторые изменения начали происходить только в последние двадцать три года – с тех пор, как на Лорке, можно сказать, произошёл церковный раскол. Большая часть общества, нашедшая в себе честность сознаться, что устала от традиционного закоснелого уклада, поддержала реформу пророков Таувиллара и Савалтали, но полного единодушия и бескровных революций, разумеется, не бывает.

– Наше общество, вы должны понимать, очень отличается от вашего, – читал лекцию лейтенант Хеннеастан, вёзший их от космопорта к городу Раиммоасте, откуда они уже должны были пересесть до конечного пункта.

– От какого, простите, из наших? – улыбнулась Дайенн, – здесь представители трёх разных обществ, и поверьте…

– Я знаю, что минбарцы, среди которых выросли вы, уважаемая госпожа Дайенн, всегда уважительно относились к чужим религиозным воззрениям, и я знаю, что корианское общество, к которому принадлежит господин Алварес – это общество, подчинённое идеологии так же, как наше, только идеология эта не религиозная, – Вадим на этих словах возмущённо фыркнул, – и я знаю, что бракири, представителем которых является господин Эркена, всё то время, что наши миры знают друг о друге, уважали наши границы и не вмешивались в наше самоопределение… но понимаете, не для всех и не для всего это аргумент. Когда пророки Таувиллар и Савалтали вернулись в наш мир и выступили со своим откровением о необходимости реформ, их поддержало большинство… но не все. Так бывает всегда, вы должны понимать. Прошло ещё слишком мало времени, чтобы новое учение было принято повсеместно, чтобы сторонники прежней доктрины ассимилировались со сторонниками новой, если можно так выражаться… Примерно 20% нашего общества – под предводительством девяти из десяти Учительских Семей – отделились, образовав отдельное государство… Это скверно, но мы не можем совершать насилия в отношении их, достаточно того, что они отделились и прекратили свои акции…

– Терроризм? – вздрогнул Вадим.

– Прошу вас, ведь это наши внутренние проблемы. Они отказались от всяких контактов с иными мирами, на подконтрольной им территории и нет космодрома, поэтому вас это точно никогда не коснётся, и они сократили до минимума контакты с нами, поэтому и нам от них практически нет вреда. Со временем, мы надеемся, наше общество снова станет единым, а пока мы должны проявлять терпение. Но в данном случае печально то, что интересующий нас объект, где было совершено хищение, находится на смешанной территории.

– Смешанной? Это как?

Хеннеастан резко въехал в поворот, который в облаке дорожной пыли едва не пропустил – машина печально подпрыгнула на кочке, Дайенн не менее печально подумала, что уж что-что, а плохие дороги роднят бракири с лорканцами.