- Без патриотизма-то тут не выживешь, – проворчал Эремо Фар.

- Но здесь не происходит гражданской войны.

- Да, только так, по мелочам – разгуливают какие-то зверюги, выпускающие людям потроха без всяких подручных орудий. Ерунда. Может быть, ерунда это потому, что цапнули не вас, господин Гидеон?

Военный ткнул в пищевой автомат, убедился, последовательно, что овощное пюре, соевая паста, мясной соус – закончились (последнее явно закончилось на Тавелли), и обернулся к оному:

- Нет, я не считаю, что это ерунда. Я возражал только по поводу «ещё большей задницы». Что бы тут ни происходило, давайте не забывать, что мы находимся здесь добровольно. И в принципе нам ничто не мешает прямо сейчас отсюда улететь. Да, кроме соображений незавершённого дела – но в конце концов, можно ведь принять как данность, что все тилоны мертвы, и отправиться к следующей указанной Драалом цели. В этом наше коренное отличие от хурров, которым в большинстве своём с планеты некуда деться.

- Да, правда, не пойму, при чём тут мы.

Горячая каша плеснула на палец, а настроение у Гидеона и так не было благодушным.

- При том, что с какими бы трудностями мы ни сталкивались, это не повод забывать о том, что кому-то хуже. Не думал, что придётся кому-то объяснять такие очевидные вещи.

- Кажется, не всех вывезли с Андромы. Вас, господин Гидеон, так и не вывезли.

- Да, а ещё Дэвида Шеридана. Вы и перед ним готовы говорить о своих проблемах? – Гидеон, в общем-то, понимал, что Тавелли стоит сделать скидку, травмированное плечо, несмотря на антибиотики и обезболивающие, должно доставлять сильное беспокойство, а вкупе с чувством беспомощности от так и не проясняющейся ситуации это кого угодно сделает несдержанным на язык, но тоже уже не мог остановиться, – да, меня – не вывезли. Да, готов это признать. Я не был ранен, не лежал при смерти, но был травмирован иначе. Я, видите ли, господин Тавелли, военный. Я воспитан в семье военных. Для меня понятия чести мундира, долга, закона кое-что значат. И я не могу, наблюдая, как армия, призванная защищать народ, совершает преступления против этого самого народа, лишь философски вздыхать, что таковы порядки и не нам их в чужом мире менять. Да, от моего сочувствия и возмущения ничего не поменяется, и возможностей поменять у меня вообще нет. Но это не отменяет здоровых реакций.

Тавелли тщательно соскрёб из чашки остатки политого соусом пюре.

- Здоровых… Может быть. Ну бросьте, Гидеон, не демонстрируйте наивность, странную для вашего возраста и звания. Армия любого мира повинна в подобных преступлениях. Иногда даже копаться не нужно, чтобы найти примеры. Если лично вам до сих пор не привелось ни в чём подобном участвовать, так какие ваши годы. Но вам-то достаточно обратиться к семейной истории…

- Простите? – поинтересовался землянин умеренно зловещим тоном. Иглас с готовностью подвинулся – места за столом было ещё достаточно, но идти с горячей кашей лучше как можно меньше.

- Вроде бы, не большой секрет, что ваша мать в гражданской войне занимала ту сторону, которая военными преступлениями как раз и занималась.

Иглас отодвинулся ещё дальше, видимо, опасаясь, что сейчас в него брызнет кашей из полетевшей через стол тарелки.

Нет, Гидеон не швырнул в полицейского тарелкой. И вообще ничего не ответил. Ну что тут скажешь? Не большой секрет… Что вообще является большим секретом для центавриан с их любовью собирать компромат? Когда успел, интересно…

- Ребята, вы что, решили, что проблем мало, и ищете повод поругаться? – Исут вскинул руки, как бы разводя спорщиков в стороны, – к чему вот это сейчас вспоминать? В конце концов, нет ведь фактов лично её участия в этих преступлениях?

- А это обязательно? Она поддерживала тех, кто их совершал. Проще, конечно, снять с молчаливых соглашателей всю вину…

- Центаврианину ли это не знать, – хмыкнул Гидеон, помешивая ложкой источающую пар массу. Тот и бровью не повёл, поднялся, бросил опустевшую посуду в утилизатор и вышел.

- Ну, вообще Тавелли прав, – подал голос молчавший до этого Ви’Фар, – армия, конечно же, призвана защищать народ от угрозы внешней и внутренней, и не оспаривать решения вышестоящих, кто у нас нынче является народом, а кто угрозой. Так что чистота армии напрямую зависит от адекватности этих вышестоящих. И адекватность эта состоит в умении вовремя заткнуть народу рот очередной подачкой, чтоб не доводить его до точки кипения и необходимости спускать на него армию.

Иглас, закончивший трапезу почти одновременно с центаврианином, тоже поднялся.

- Вроде не Алвареса слышу, аж даже странно.

- А что не так говорит Алварес? Ну, мне далеко не всё из того, что он говорит, кажется разумным, но в данном-то вопросе он прав. Почитайте центаврианских марксистов, ещё больше культурно травмируетесь.

- Что, и такие есть? – врий булькнул-хохотнул, направляясь к выходу, – тилоны, артефакты, чудовища… Мир и так сумасшедший!

Эремо проводил его взглядом и хмыкнул:

- Ну, в какой-то мере разрядил обстановку. И на том спасибо.

- Народ изнывает от неопределённости, – Гидеон скривился – каша оказалась недосолена, – ещё немного, и я сам организую охоту на этого неведомого зверя. Просто чтоб мы тут не увлеклись сварами… Каждому ж найдётся, что предъявить другому. Одни неувядающие расовые конфликты чего стоят.

- Вы думаете, ещё есть, на кого охотиться? То есть, что это нечто, напавшее на Тавелли, не было единственным?

- Почти уверен. Не спрашивайте, откуда. То ли из тех соображений, что тилоны всё же не дети малые, чтоб одному против как минимум троих их было так легко ухайдокать, то ли из тех, что раз уж в деревне обнаружился покусанный труп… Ну, не знаю, не логично ль было для этого зверя, раз уж он напал на одного из них, продолжить кружить вокруг деревни, а не совершить немаленький вообще-то бросок до нашей стоянки?

- Видимо, на вкус аборигены ему не нравятся. С большой голодухи можно, но если есть пища получше – то зачем? Как-никак, он ведь его не доел, только надкусил.

- Резонно. Но не доесть мог потому, что отбили соплеменники. Если так говорить, Тавелли он тоже… не доел…

- Лично я не понимаю, зачем мы здесь торчим, – мрачно вздохнул Исут, – я не верю, что мы найдём здесь живых тилонов. Вот даже на долю процента не верю. Если предположить, что аборигены взяли их в плен – ну зачем, скажите на милость, им держать их у себя живыми? Иномирцы ведь скверна. Да у них и негде… Их хижины от дыхания могут развалиться, из такой тюрьмы сбежит и денет.

- Ну, не торопитесь в суждениях, мы всё-таки не всё видели… Мне всё-таки настойчиво кажется, эти ребята не столь просты. Скверна скверной, но все мы прекрасно знаем, как любые принципы отступают перед соображениями выгоды. Не бывает настолько сильной ксенофобии, чтоб она оказалась сильнее соблазна выгодной сделки. Доказано лорканцами, хуррами, да кучу примеров можно найти.

- А в чём может быть та выгода?

Эремо вздёрнул безволосую бровь.

- Шутить изволите? Для тилонов, кроме возможности вернуться к раскопкам – хоть эти самые камни. Камни – это деньги. Немалые. Деньги – это оружие, корабли, да и эти самые артефакты, нередко. Они, понятно, способны забраться даже в корлианский Дворец, но если что-то можно купить – почему нет-то? А для местных – боже, да хоть тряпки. Нет, не то чтоб я предполагал, что тилоны возят с собой обширный гардероб как раз для таких случаев, но наверняка у них найдётся, что предложить. Этот мир беден всеми благами из возможных.

- Ну, такое соображение до сих пор не заставило их вести сколько-то более оживлённую торговлю.

- Возможно, это смотря как торговаться…

И в этот момент раздался крик.

Исут, вскочив, опрокинул на себя чай, к счастью, остывший.

- Это…

- Ли’Нор! – Гидеон отодвинул чуть тронутую тарелку и выпрыгнул из-за стола.

В полутёмном коридоре столпились почти все. Даже Дайенн, встрёпанная и запыхавшаяся, была здесь. Готовая поклясться, что на бис повторить это высокоскоростное выпрыгивание из защитного костюма она б не смогла.