Арвини выгнул брови.

– Собираются понемногу как-то эволюционировать сами? А о программе помощи отсталым мирам они слышали?

Диего развёл руками.

– Охран’кни практически нечего предложить взамен, земля там скудная, так что аграрный сектор не процветает, хватило бы себе на еду, ископаемые почти все выкачаны за годы владычества пиратов, мир и изначально был не райских условий, а теперь совсем загибается. Но насильно не облагодетельствуешь, приходится ждать, пока они согласятся. Корабли анлашок патрулируют эту часть сектора, потому что он граничит с бреммейрами, охранкнцы ценят, конечно, такой гарант невозвращения пиратов, но им нужно время увериться, что мы не то же самое. Так что контакты с миром сейчас очень строго ограничены, и бреммейров они у себя принимают в том числе потому, что они обещали «больше никого туда не пускать».

– Паранойя – хорошая болезнь, – пробормотал Гидеон.

– Религиозные предрассудки – тоже, – кивнул Диего, – как мне рассказывали, даже с теми немногими, кому охранкнцы разрешают посещение их мира, они общаются очень… специфически. Все беседы и обмен товаров происходит в одном специально отведённом помещении, сами хозяева закутаны с головы до ног, так что сложно даже представить, как они выглядят, каждый передаваемый предмет нужно предварительно окунать в чашу с очистительным средством… Потому что гости с неба приносят нечистоту. То есть, это случай ещё запущеннее лорканцев… Не в обиду вам, Илкойненас.

– Ничего, в ваших словах есть правда.

– Интересные ребята, – хмыкнул Гидеон, – это они и с пиратами так же общались? Подозреваю, пираты их религиозные чувства попирали грубейшим образом.

Диего только рукой махнул.

– Ан’Ри, а ваше начальство вас как отпустило? То есть, ваше руководство? Вы ведь ещё курсант, да?

– Да без особых проблем, – улыбнулся Ан’Ри, – сейчас я там никому не позарез… Руководство по горло занято выпускным курсом, у них подготовка к выпускным тренировкам… У моего курса всё равно перерыв в занятиях, так что здесь я уместнее, чем на Нарне.

– Ну да, лишний телепат нам не лишний, да и вам, в будущем тоже охраннику правопорядка… Опыт будет бесценный, если вернёмся живыми.

Юноша смущённо пригладил рыжие локоны, рассыпающиеся непокорной гривой.

– Мне повезло, что я вообще здесь оказался, Ли’Нор не смогла в такие короткие сроки найти достаточно взрослых нефилимов, которые были бы свободны от неотложных дел, только поэтому обратилась ко мне.

Арвини оторвался от изучения карты – всё пытался, увеличивая, разглядеть ещё что-нибудь в секторе Охран’кни, но увы, сектор действительно был плохо изучен, и карта постоянно высвечивала «нет данных». Спасибо уже тем, благодаря кому хоть эти метки здесь есть, кораблям-разведчикам и отдельным искателям приключений вроде Виргинии Ханниривер…

– Ан’Ри, я тут думал над тем, что у вас необычное имя… Ну, необычное для нарна. Вы ведь выбираете имена в соответствии с пантеоном, который особенно чтите, но пантеона Ан на Нарне нет. Ли – есть, Ан – нет.

– У нас, можно сказать, другие пантеоны, – улыбнулся Ан’Ри ещё смущённее.

– Значит, я прав, это по именам родителей? То есть, тех родителей, которые… «небесные»?

– Да, вы правы, – отозвалась Ли’Нор, – Ли – это не тот же пантеон, что у Ли’Стара, это от имени Лита, потому что я из её линии. А Ан’Ри – от имени Андо.

– То есть, вы, получается… родственники?

– Получается, да.

– И получается, что вы приравняли своих биологических родителей к Святым Мученикам, которым поклонялись со времён первой войны?

– Ну, а почему нет? Они вполне того достойны. Приобретение генов, конечно, было сделкой, за которую были заплачены хорошие деньги, но ни почтения, ни благодарности это не отменяет. Это просто вещи из разных спектров.

– А я вот тут подумал, что получается, половина Парадиза в родстве с половиной нарнов, которым сейчас меньше двадцати пяти.

– И это тоже верно.

– Начинаю завидовать сестре, – усмехнулся Гидеон, – я три недели наблюдаю, как стираются границы миров, ей это наблюдать каждый день…

– Это наблюдают больше сорока лет, – рассмеялся Хуан-Антонио, – столько времени в анлашок принимают представителей всех миров. И столько лет практике межрасовых браков. Сейчас, после Шериданов – двух поколений, Вадима Алвареса, наших Амины Джани и Тжи’Тена, этим уже не удивишь.

– Махавир Сингх и Элентеленне, – кивнул Илкойненас, – да есть и ещё примеры.

– Удивишь не удивишь, – пробормотал Арвини, опустивший голову при упоминании Амины и Тжи’Тена, – а тут вот говорят, что окопы, остающиеся после войн, иногда бывают глубоковаты…

– Ничего, мы с лопатой, – подмигнул Ан’Ри. Арвини поднял раскрасневшееся лицо.

– И большинству из нас осталась по наследству, – продолжал Ан’Ри, – включая вас, Арвини. Мой отец и ваш отец сражались бок о бок. Три А. Хотя как вы правильно сказали, там были все буквы алфавита… Но это не единственное… Знаете, чем ещё замечателен Джирайя Арвини? В начале 60 года ему было семнадцать лет, он был новобранцем Гвардии. Как и многие другие, он получил приказ лететь на Нарн. Он отказался. И провёл 15 лет в тюрьме, как дезертир и изменник. Могли казнить, но у Картажье как-то руки не дошли, регент вообще такими вещами не интересовался, Моллари, после восшествия на престол, объявил масштабную амнистию – традиция, существующая во многих мирах, но Джирайя Арвини не попал под неё, потому что не подписал бумагу о раскаянье. Выпустили его в 75, по прошению стариков Арвини и потому, что он всё равно умирал… Выпустили, можно сказать, с частично снятой судимостью – ему запрещено было возвращаться в Гвардию (к этому, впрочем, он сам не стремился) и запрещены были любые вылеты с Примы. Поэтому он занимался исключительно внутрипланетными торговыми делами семьи. И своё единственное путешествие в космос совершил, уже будучи мёртвым. Джирайя Арвини не совершил, конечно, ничего значительного… Ужасная война, едва не уничтожившая наш мир навсегда, всё равно состоялась. Корабли всё равно летели к Нарну, центаврианские солдаты всё равно убивали и обращали в рабство наших сограждан. Он не смог ничего изменить… на тот момент. Но сейчас, мне кажется, это очень хорошо, что мы можем знать, что были и такие центавриане, как Джирайя Арвини. Как и то, что были такие нарны, как Тжи’Тен, Ше’Лан – которые пришли на помощь Центавру… И мой отец, по воспитанию он тоже был нарном. И моя мать… Хотя это история уже не такая яркая. Она всегда говорила, что это сделала не она, а что-то за неё.

– Что сделала?

– Она спасла центавриан. Вытащила из горящей машины. Она сказала: «Я просто безумно боялась огня. Настолько сильно, что было нестерпимо думать, что хоть одно живое существо будет умирать так. Если б боялась меньше – подумала, что это ведь враги, и это самое правильное, что с ними должно происходить… Но я испугалась, и мозг у меня отключился». Их было двое, как она предположила – отец и сын… Успели обгореть, но выжили.

– Рассказ неполон, – тихо проговорила Ли’Нор, – без уточнения, что твоей матери было тогда девять лет.

– Одним из этих двоих был мой отец, – сказал Тавелли, – если б он не вернулся с войны, меня бы не было. И меня, и моих братьев и сестры. А если б не вернулся мой дед… Конечно, ту бомбу поднял бы из жерла вулкана кто-нибудь другой…

Когда они вылезали, Дайенн подумала, что в принципе, если их чудесному появлению из топливного бака случились бы нежеланные свидетели, то пенять они могли б только на себя. Потому что с тоскливой злости, пронизывающей всё её существо, она б их просто поубивала. Ну, попросту, ни одной женщине не будет приятно, если её увидят в таком виде. Пару раз в дороге их бак неслабо качнули, один раз – перевернули, видимо, укладывали поудобнее на транспортирующей его машине, их при этом закономерно окатило и чистого места на них по итогам просто не осталось. Мерзкая липкая жидкость была на одежде, под одеждой, в волосах, на лице. Аскелл утешал себя тем, что глумился над ней. Сволочь. Хотя может, он и правда верил, что он её так поддерживает…