Майку всё больше не нравился оборот, который принимал этот разговор. Слишком уж он аукался некоторыми разговорами с Дебби. Про зависть – это вот совсем её… Конечно же, богатый человек должен быть осторожен, сколько из тех, кто называют себя его друзьями, искренни? С точки зрения Дебби, доверять можно только людям схожего социального положения – тогда ты точно можешь знать, что им от тебя ничего не надо, они не надеются за твой счёт решить свои проблемы. Правда, таковых на Марсе наберётся не очень много, и хотя, разумеется, за заверениями в дружбе дело не встанет, но будем честны, у них не наступит в жизни такой скуки, чтоб разбавлять её посещениями инвалида, почти не покидавшего собственный дом. Вроде, Дебби и понимает это, и конечно-конечно не хочет, чтоб он был одинок… Но кто бы ни был друзьями Майка, всегда это были какие-нибудь не те люди. Ты уверен, что они из вежливости интересуются твоей жизнью, что их расспросы вполне невинны? Ты уверен, что они говорят тебе о себе правду? Сколько за лживыми улыбками прячется этой самой ЗАВИСТИ? Было б чему завидовать, бухтел Майк. Серьёзно, многие захотели б поменяться с ним местами? Наверное, здоровому и сильному богачу действительно можно завидовать, но не ему, точно не ему. Зря, пожалуй, он рассказывал это всё Лорану…
– А ваша ненависть – откуда взялась? – Лоран, конечно, на всякий случай отодвинулся, но успокаиваться, несмотря на все гримасы Майка, не собирался, – вы же вирус! Вы же знаете, что всё это ненастоящее!
– Знаю. Но внутри всего этого – а вовне мне и не попасть – всё это настоящее. Вот это, – Г’Сан звонко постучала по камню стены, – и вот это, – она щёлкнула по бляхе на колене, – и всё, что мы чувствуем, и всё, что чувствуют они. Хочешь, в лоб дам, скажешь потом, настоящая боль или нет?
– Это всё, конечно, понятно! Но есть ведь другие реальности – там вы ненавидите кого-то другого…
– Естественно!
– К примеру, в «Битве за Шу» ненавидите, наверное, центавриан?
– А как же иначе? Только, скажу я тебе, центавриан я ненавижу куда меньше, чем богачей своего мира. Центавриане – они такие есть, они чужаки, при том среди чужаков худшие, не считая Древнего врага… Мы внешне для них слишком другие, чтоб они могли посмотреть на нас как на равных, уж это вам, землянам, должно быть хорошо известно, вы-то от подобного свойства тоже не до конца вылечились. А эти – свои, из такой же плоти, как и последний бедняк, ведут себя так, словно с богом за одним столом пили. Да, недаром говорят «и от пожара польза бывает» – центавриане эту высокородную сволочь знатно выкосили, так что после освобождения, в новую власть, набрались те, кого в прежние времена на порог не всякого дома пустили бы… тоже, правда, с гнильцой оказались в большинстве своём… зато народ в целом умнее стал. Научился стоять все заодно, крепко, как кулак. В огне выковался тот нарнский характер, которым перед всей галактикой можно гордиться.
Диус, вообще, редко обижался на Дэвида. В данном случае можно было сказать, что обиделся. И что его в этом понимают, как минимум, Арнух, Ви’Фар и гроумы. Они тоже считали, что правильнее всего было бы вытолкнуть Аскелла с корабля в гостеприимную сероводородную атмосферу Карнеллии и не печалиться о нём более. Алварес, Схевени и Эркена возразили, что лучше иметь под рукой какой-никакой источник возможных сведений о тилонах, в этом их поддержала и Софья. Дайенн и раннята, так сказать, придерживались нейтралитета.
– Ну, благо, здесь хоть есть, где этого «источника» надёжно запереть. Хотя мне всё равно на одном корабле с ним неспокойно. Да и если мы летим прямо навстречу его милым собратьям… Всё-таки я не совсем уверен…
– В том, что разумно лететь туда, не дождавшись ответа с хуррской стороны? – пожал плечами Схевени, – а куда нам, собственно, иначе лететь? Искать, где ещё напоремся на этих голубчиков или ещё каких-то приключений найдём на свою голову? Кроме того… Смотрите. Связь с нашими коллегами, оставшимися на Ранкезе, у нас через пень-колоду – Громаха по-прежнему глушит сигналы дальнего действия. Мы не сможем с ними связаться, пока не окажемся в секторе гроумов – или в секторе хурров. Соответственно, и если они, например, получат ответ Ассамблеи, что делать нам на территории Республики категорически нечего, то мы об этом не узнаем, и это не наша вина. И тогда то, чего уже не смогут сделать наши коллеги, сможем сделать мы.
Эркена методично отдирал с кожи плёнку подсохшего желе нейросенсорной системы.
– Вы считаете, реально взять тилонов возле Ракумы вот так, нахрапом?
– Реально или нет – посмотрим, но хотя бы шанс есть. Их кораблей там мелькало, по словам Драала, не более одного за раз, а у нас лекоф-тамма, для которого два корабля – это явно не проблема. Так, разминка.
– Да, но как мы объясним, что вот так просто взяли и припёрлись на их территорию? Ракума находится слишком далеко от границ, чтобы мы могли забрести к ней случайно.
– Ну, тилоны же вот припёрлись, не спрашиваясь. Что-нибудь придумаем, время есть. Например, что, преследуя корабль тилонов, с которыми сцепились на пути от Карнеллии, нырнули в воронку за ними, что они летят к Ракуме – это и для нас сюрпризом было… Проверить наши слова они вряд ли смогут. Защищать тилонов, будем надеяться, не кинутся.
– Влетит нам, – вздохнул Вадим, – впрочем, если влетит при наличии хотя бы каких-то результатов – пережить это будет легче.
– У меня один вопрос, – вмешался Ви’Фар, – предварительно ссадить где-нибудь гражданских, – он кивнул на Дэвида и раннят, – не следует ли?
– У меня на этот вопрос один простой ответ… Помнится, один раз мы этих гражданских уже ссаживали. Что из этого вышло – вы знаете. Нет уж, пусть лучше будут под присмотром. Может быть, это уже паранойя, но теперь единственное место, в котором я уверен – это этот корабль. Тилон здесь один, и он под замком.
Благо, напомнили. Хотя возможно ли об этом забыть… Дайенн проклинала себя на пороге камеры за этот импульс, но на попятную идти было уже поздно.
– Аскелл… Вы так и не скажете своего настоящего имени?
– Что вам угодно, госпожа Дайенн? – скованный уже более надёжными спецсредствами – хотя смотрелись тонкие металлические браслеты на запястьях и щиколотках почти ювелирно, Схевени уже успел популярно объяснить неприятные последствия попыток снять их или покинуть камеру, тилон, однако, по-прежнему не показывал признаков падения духа. Понятно, конечно, что бравада, но всё же… Дайенн невольно задалась вопросом – не легче ли ей было бы, если бы ему… ну, позволили сменить облик на какой-нибудь другой? Слишком уж… неуютно ей было смотреть на преступника, имеющего облик одного из её собратьев.
– Вы ведь знаете, куда мы летим?
Ей показалось, что пленник намерен принять сидячее положение, но он лишь удобнее вытянулся, заложив скованные руки за голову.
– Ну, слышал краем уха. В дальнейшем надеюсь получать от вас более подробные отчёты.
– Аскелл, зачем вы так…
– Зная, что от вас зависит моя жизнь и всё такое? Надеюсь, вы не рассчитываете использовать меня как аргумент при встрече с моими соплеменниками? Хочу вас разочаровать, я не настолько ценен для них, чтобы моё нахождение на вашем корабле помешало им стереть его в порошок.
– Другой бы на вашем месте…
– Что? Схватился за эту мысль? Глупо.
Дайенн прислонилась спиной к стене у двери, готовая в случае чего к молниеносному отступлению, но Аскелл и не делал попыток к ней приблизиться.
– А как вы считаете – что там может находиться? Вы что-нибудь знаете об этом? Аскелл, это непраздный вопрос… Мы летим туда. И мы, и вы вместе с нами. Лучше, если мы будем знать…
– Все возможные риски? – улыбнулся тилон, – я тоже их не знаю. Это ведь машина занеф, как вы уже поняли по тахионным всплескам, вы думаете, у меня есть где-то полный каталог их устройств? Единственно – не сомневаюсь, что эта машина на порядок мощнее, чем те, что мы забрали в других секторах. Занеф старались спрятать от нас даже самые слабые свои устройства, ведь, расшифровав технологию, мы могли бы сами сконструировать что-то более мощное.
