Унитовская разведка была сильнее, да и среди офицеров ФАПЛа находились унитовские шпионы.
События в этом военном округе эхом отразились на всех остальных. Там, где выступления Униты были слабее и не так организованы, начинали разворачиваться с новой силой. Конечно, у разных очевидцев этих событий есть свое мнение и свой анализ произошедшего. Но каждый согласится с тем, что все крупномасштабные операции по уничтожению оппозиции были неудачными для ФАПЛы.
Сейчас об этом предпочитают молчать. Но все эти операции проводились при участии и разработках наших генералов, находящихся там. Меня могут обвинить в несправедливых осуждениях, но десятки тысяч человеческих жизней были отданы на откуп глупости и бездарности некоторых командиров. Жизнь показала, что оппозиция с партизанской тактикой ведения борьбы почти всегда одерживала верх. Исходя из этого, нужно было бороться с ней другими методами.
Таким образом, тщательно запланированная операция под кодовым названием «Зебра» была провалена. Именно для этой декабрьской операции были подготовлены сотни тонн продовольствия. Продукты были собраны отовсюду: фасоль из США, консервы из Испании, Португалии, Голландии, мясо из Франции и Италии, рис из Китая и Индии. Что поделаешь? Война – дорогое дело. Сотни единиц боевой техники были наготове и боеспособны. Сотни тонн топлива и всего прочего. А что случилось? Позднее стало известно, что карта и другие документы были украдены и переданы унитовцам.
Вся военная техника разбита или брошена на произвол судьбы на дороге от Квито-Кванавале до Мавинга. Продовольствие разграблено, частично уничтожено на дорогах саванны (распространяя вокруг ужасную вонь). Топливо уничтожено и сожжено на дороге от Менонге до Квито-Кванавале.
Как в этой непростой ситуации расценивать деятельность наших военных советников? Ангольский генштаб просил их оказать активную помощь в подготовке, и наши не могли и не имели права отказываться. Ведь за это им Ангола платила деньги.
Или бросить все и вообще уйти оттуда? Нет, конечно, мы делали все, что могли.
Мимо нас по дороге в ночное время стали передвигаться на юг большие колонны военной техники. Юаровская авиация участила свои полеты на нашем участке. Летали они, в основном огибая участки зон ПВО и вдоль русел рек.
В один из дней я дежурил по миссии. Дежурных назначали по графику мы сами. Необходимо было руководить поварами, охраной, короче – обеспечивать все хозяйственные вопросы. Все остальные разъезжались на работу. Кроме того, для встречи приезжающих гостей и решения вопросов кто-то должен был оставаться в доме. В тот день в миссии еще находился и Саша. У него была уже второй день небольшая температура от укуса скорпиона. Скорпион проник в комнату и залез ему под футболку. Когда мы направились в столовую на обед, Саша начал натягивать на себя футболку. При этом он странно икнул и с космической скоростью сдернул ее. Под мышкой в самом чувствительном месте красовался бугорок с укусом. Злополучный скорпион был вытряхнут из одежды и раздавлен, а Саша два дня отлеживался. До этого случая у нас было уже несколько скорпионов, пойманных в комнатах.
Так вот, в этот день перед самым обедом на дороге перед домом остановились две машины. К нам зашел негр с кровоточащей раной на руке, я его сразу не понял. А мой товарищ быстро понял и метнулся в комнату, где через минуту он давал ангольцу бинты, вату. После краткого объяснения выяснилось, что юаровская авиация разбомбила лагерь «Свапо» под Чибембой. Имелись жертвы. В машинах везли раненых в Лубанго. Кубинские силы ПВО достать вражескую авиацию не смогли. Кроме того, для всех это было неожиданностью. Полеты авиации стали чаще, зачастую юаровские летчики наглели, не обращая внимания на силы ПВО ангольской стороны.
Наша подшефная часть ПВО особой активности не проявляла. Мы начали требовать разъяснения. Но у них всегда находилась целая куча причин, из-за которых они не смогли открыть огонь по чужой авиации. После тщательной проверки техники мы убедились, что их отговорки необоснованны. Нам пришлось требовать от них открывать огонь по юаровской авиации, но они отказывались, боясь быть разбомбленными. Они не стремились принимать участия в боях, а нам категорически не разрешалось. Поэтому в случае налета мы покидали позиции, проинструктировав подсоветных. Но лишь позднее мы узнали, что главной причиной был страх. Они боялись, что юаровская авиация начнет их бомбить, если они откроют огонь по ним. В то же время они не верили в силу и мощь своего оружия, показавшего себя в других местах.
В один из таких дней к нам внезапно приехало большое начальство из столицы. Этот визитер из Москвы был далек от реальной ситуации в этой стране, да и что он мог узнать за свою двухнедельную командировку? С привычками этого генерала многие были знакомы и поэтому быстро подготовились к приему. Любой недостаток в подсоветной части мог обрушиться на соответствующего военного специалиста, а властный генерал мог запросто отослать неугодного обратно в Союз, поэтому многие его боялись и молчали.
Свою речь он начал так: «У вас юаровская авиация летает под носом, а вы не принимаете никаких действий. Дайте мне конкретные причины вашего бездействия». Мы стали сетовать на плохое снабжение запасными частями, на пассивность ангольцев. На первую часть наших заявлений он ответил: «Вы у меня пешком пойдете за запчастями до Луанды». Хотя он и мы прекрасно знали, что для нашей сложной ракетной техники там ничего нет. Затем он собрал ангольских командиров совместно с нами. В своей речи инспектор больше обращался к командирам ФАПЛа, призывая их быть более активными, иначе части будут сильно страдать от вражеской авиации.
Затем он привел примеры хороших действий средств ПВО в соседнем округе, где было сбито более двадцати самолетов и вертолетов ЮАР. После его отъезда все облегченно вздохнули, на этот раз никто не был отправлен в Союз. Наше возмущение пассивностью подсоветных росло. Мы стали ежедневно проводить разборы всех причастных командиров ФАПЛа. Вскоре в связях с унитой был уличен один командир дивизиона. После следствия он был заключен в тюрьму. Это были их внутренние дела, и мы узнали об этом после того, когда шпион был уже в тюрьме.
Активные действия юаровской авиации вынуждали ФАПЛа принимать соответствующие меры, но они по-прежнему боялись. У юаровцев были современные самолеты Мираж F-1, Мираж F-3. Нам пришлось приводить десятки примеров действий зенитно-ракетных частей в других местах, когда вражеская сторона несла ощутимые потери в авиации. Это было и в Сирии, и в Египте.
Наконец-то были сделаны первые пуски ракет в Ташамутете, и группа вражеских самолетов ретировалась на аэродромы, базировавшиеся в Намибии, так и не отбомбившись. На следующий день мы быстро собрались в Лубанго, чтобы затем отправиться туда. В Лубанго мы встретились с нашими советниками из мотопехотной бригады, которую прикрывала наша подшефная часть ПВО.
Наши сборы были недолгими, и вскоре мы на двух машинах отправились по назначению. Когда мы выезжали, старший военный советник предлагал взять легкие бронежилеты, но мы отказались. Взять бронежилеты считалось дурной приметой (неофициально). Мы выехали по прекрасной дороге в сторону Менонге. Дорога эта, как и все остальные была построена во времена португальской колонизации и была в хорошем состоянии. И даже асфальт, несмотря на многочисленные прохождения танков, был целый и не плавился под палящим солнцем тропиков.
На выезде из Лубанго стоял пост ФАПЛы. Три танка в окопах, бронетранспортеры и взвод пехоты. Нас остановил их офицер. Многих наших он знал в лицо. Он сказал: «Унита активизировалась, на дороге опасно. Собирается колонна до Фалгарии. Уже набралось больше десяти машин. Если вы подождете с полчаса, то пойдете все вместе». Мы отказались и попросили пропустить нас на двух машинах. Еще раз предупредив о возможной опасности, он махнул рукой часовому у шлагбаума. Мы выехали. Я вообще-то новичок в подобных поездках и высказал свои мысли товарищам в машине. Они ответили мне, что колонны с продовольствием и топливом – это лакомый кусочек для «УНИТА». А советских они видят издали и нападают редко. Ну что ж, в этом был свой резон, и я согласился. Ехали мы медленно 50–60 км в час. По пути сначала слева, потом справа стали попадаться столбы линий электропередач. Некоторые из них были взорваны или повалены унитовцами. Но, несмотря на это, город Лубанго получал электроэнергию. Периодически попадались дорожные патрули ФАПЛы, в основном с пулеметами. Отчаянными знаками они просили закурить, и мы тут же бросали им сигареты, не останавливаясь при этом. Иногда патрули встречались сдвоенные по 6–8 человек, а солдаты с пулеметами занимали позицию в кюветах. Тогда мы снижали скорость до 10–15 км в час и медленно подъезжали к ним. Как правило, разглядев нас патрульные махали рукой: езжай. Таким образом, почти за три часа мы доехали до селения Матала. Здесь на реке Кунене виднелась гидроэлектростанция. В небольшом поселке жили наши энергетики обслуживающие эту электростанцию. Нужно заметить, что жили и работали они здесь без оружия, без охраны. Унитовцы часто угрожали им, требовали уезжать, но они оставались, верные своему долгу, своей работе. У них мы остановились кратковременно. Попили воды, немного покушали. Здесь находился и наш бронетранспортер, который оставили по пути в Лубанго наши советники ввиду неисправности. Пока советники были в Лубанго, Саша отремонтировал технику и был готов ехать.
