В завершение занятий с нами побеседовал секретарь парткома. Мы услышали привычные для того времени призывы не порочить себя и страну, блюсти идеал советского человека. По окончании разговора с ним я убедился, что перестройка сюда еще не докатилась.
В последующие дни мы были предоставлены самим себе. Многие ожидали рейсов самолетов к местам своего назначения. Ночи в этой части Африки очень жаркие. В каждой комнате стоял кондиционер, но он не спасал от жары. После нахождения в комнате с кондиционером на улицу выходить не хочется. Многие из нас намачивали простыни и ложились спать, укрываясь ими. Но очень скоро простынь высыхала.
На следующий день проснулись от визга соседей. Глянув на пол, я сам чуть не поддался панике. По полу бешено бегали какие-то черно-коричневые насекомые. Забив одного из них тапком, мы увидели, что это таракан. Но каких размеров! Наверное, со среднюю европейскую мышь.
Через некоторое время ангольский работник открывал лючки на улице и брызгал из баллона соответствующими химикатами. После этого начиналось нечто невообразимое. Полчища этих тараканов разбегались кто куда.
Мы пошли в ту сторону миссии, что выходит на океан. Интересно наблюдать: с утра вблизи берега и чуть дальше видны отмели и небольшие островки, а после обеда прилив и все это скрывается под водой. И так ежедневно.
После обеда нас собрали. Объявили, что привезли переводчика. Он погиб в одном южном округе, подорвался на мине. Гроб с телом был установлен в клубе миссии, и мы все собрались там. Простились с погибшим, завтра цинковый гроб будет отправлен самолетом в Союз.
Советская военная миссия в Анголе была представительной. Комендант сказал, что в этой стране несколько сотен наших офицеров и что в прежние времена, как их сейчас модно называть застойные – здесь было больше тысячи военных специалистов и советников. Как правило, это были очень квалифицированные специалисты, что впрочем, не отражалось на окладах в валюте. Со временем нам стало известно, что западные военные специалисты получали намного больше за аналогичные работы. Но на передовой и там, где стреляют, их никогда не было, но для всех нас это было не столь важно. Многие считали, что лучше работать в Анголе за семьсот долларов, чем служить в ЗабВО за четыреста рублей (Забво – Забайкальский военный округ).
Вскоре всем нам были объявлены время вылета и рейс. Каждый улетал своим рейсом, иногда набиралась группа в два-три человека. Мы прощались, желали друг другу успехов и уцелеть в этой заварухе. Со многими я потом никогда не встретился: не все уцелели.
Мой рейс на юг Анголы в город Лубанго был на следующий день. Лететь должен был на грузовом ИЛ-76. Наутро машина привезла прямо на аэродром. Если по прибытию сюда необходимо было пройти таможню, то сейчас я стоял на аэродроме без всяких документов, и никто у меня их не собирался спрашивать. Самолеты охраняли ангольские солдаты. На въезде на аэродром – кубинский пост. Меня поразило обилие самолетов. Каких самолетов здесь только не было! Большое количество наших грузовых АН-12, ИЛ-76, они работали здесь по контракту. Были американские Боинги, Дугласы. Чуть в стороне военные истребители и военные вертолеты. Немного ближе в ангарах множество спортивных самолетов. И здесь же пассажирские авиалайнеры. Очень впечатляет своими размерами американский Боинг-747, наш ИЛ-76 по сравнению с ним – просто малыш.
Ангольцы долго загружали в самолет груз. Затем летчики пропустили нас на основании талона на посадку, полученного у военного коменданта. Нас было немного – не более 30 человек, разместились на откидных сидениях, груз располагался посредине самолета.
До Лубанго всего час полета. Над городом самолет снижался по спирали. Несколько раз выстрелил уводящие ракеты от «Стингеров». Город расположен в низине, с двух сторон окружен глубоким каньоном. На одном из них возвышается белая статуя Монаха (Иисуса Христа). Это очень высокая статуя. Сверху город очень красив. Самолет приземлился. Здесь тоже встречали наши. К каждому рейсу нашего самолета приезжает дежурная машина из военной миссии 5-го округа.
Следует сказать, что климат в Лубанго совсем другой, чем в столице. Воздух здесь сухой, немного высокогорный, и нет той духоты и влажности, от которой в Луанде рубашка неприятно липла к телу.
На обратный рейс после разгрузки ангольских грузов уже садилась группа наших людей, покидающих этот живописный уголок Африки. В самолет также по талончикам коменданта аэродрома садились и ангольцы с семьями и детьми.
Впервые в жизни я увидел, как ангольские женщины носят грудных детей. Простыней привязывают ребенка к себе сзади так, что только пятки торчат на поясе и ручки с головой сверху. Там грудные дети проводят всю свою жизнь, пока не встанут на ноги самостоятельно. Для нас, прибывших из Европы, непонятно, как дети не плачут и не реагируют на палящие лучи солнца с непокрытой головой. Какую бы работу женщина ни делала: на поле с мотыгой, по дому или набрать воду из ручья – ребенок всегда с ней. Позже мне не один раз приходилось наблюдать, как женщины несут бидоны с водой на голове литров на 30–40, ребенок за спиной и еще узелок в руках.
Мы направились в миссию. По дороге я увидел, как многие женщины тянулись к городу с огромными вязанками дров на голове. Город очень красив как с воздуха, так и на земле. Во всем чувствовалось умение португальцев строить красиво и грамотно.
Миссия размещалась в пятиэтажном особняке. Внизу находились бар, превращенный в столовую, красивый зал с бильярдным столом, библиотека, зал с телевизором. Миссия защищена и огорожена, у ворот стоит часовой – ангольский солдат, в миссии своя тропосферная радиостанция для связи с аппаратом главного военного советника. На крыше высокие борта и оборудован большой кинозал под открытым небом. Отсюда прекрасный вид на город. Напротив большой международный «Гранд-отель», в нем проживало и несколько наших наблюдателей ООН в этой стране. Один из старожилов миссии говорил, что раньше там проживали наши советники и специалисты, но посетивший их один московский генерал сильно возмутился тем сервисом и обслуживанием, который предоставили нашим советникам ангольцы. Как ему показалось, нельзя чтобы советский человек в бедной стране жил с такими прекрасными удобствами. Американцам, французам можно, а нам, увы… Наш человек обойдется и минимумом. И как результат – все оказались на изолированном от мира кусочке территории.
Нас разместили в комнатах, потом начальник штаба проинструктировал, довел военную обстановку уже более конкретно, из дома выходить в одиночку не полагалось. Все передвижения по городу, в магазины и т. п. только на автомобиле и при этом вдвоем. Как мы позже убедились, это совсем не лишняя предосторожность.
Постепенно начинает проясняться, что в стране тяжелая обстановка, связанная с войной. Здесь переплелись и внутренние события, и внешняя интервенция ЮАР. Не дают покоя юаровцам, а за их спиной и американцам алмазные россыпи ангольской земли. А потому тысячи юаровских наемников находятся в Анголе вглубь страны до 400 километров от границы с Намибией. Так что и вся Намибия с ее богатейшими алмазными приисками находится в тех же жестких руках. Батальоны ЮАР сплошь состоят из наемников, и встреча с ними для ангольских солдат всегда заканчивалась трагически. Зачастую две-три бригады ангольцев не в состоянии были противостоять одному батальону ЮАР. Что поделаешь – профессионалы, мастера смерти. В то время по данным кубинской контрразведки находился там и батальон ЮАР «Буфалло». Теперь стало понятно, почему война здесь длится больше десяти лет.
Многим нашим военным советникам предстояло испытать на себе новейшее юаровское оружие, такое, например, как новейшая 155 миллиметровая гаубица G-5 и G-6, значительно превосходящая наши артиллерийские гаубицы. Это орудие стреляло на дальность: 40–42 км.
На следующий день мы знали многое о тех местах, где нам придется работать. Стало понятно, что «унита» – это не банды, а вооруженные формирования, и они управляют половиной территории страны. Некоторые утверждали, что лидер организации «УНИТА» был представителем от Анголы на 24 съезде КПСС. Может быть и так, кто сейчас скажет: правда это или вымысел?
