Вообще-то правительственное влияние было только в больших городах и портах, а также вдоль всех дорог. Зато остальная территория к югу, ближе к границе с Намибией, и восточная часть к границе с Заиром была целиком во владении оппозиции. Мины на дорогах и засады блокировали проезд на многих трассах. Но и на других дорогах было не совсем гладко. Машины ездили группами или колоннами. Иногда делали налеты юаровские истребители-бомбардировщики. При этом доставалось всем подряд. Юаровское правительство утверждало, что их авиация бомбит лишь лагеря организации освобождения Намибии «СВАПО», но это было далеко не так. О выполнении резолюций ООН – по прекращении вмешательства ЮАР на территории Анголы явно не спешили по вине сильного южного соседа.
Вечером мы поднялись на крышу нашего дома и в ожидании кинофильма смотрели на город. Ночи в тропиках очень темные. Изредка над городом пролетали трассирующие светлячки, а звуков выстрелов слышно не было. На просмотр кинофильма подъехали советники из кубинских частей, а также советники по авиации. Они жили в доме отдельно. Чуть позже пришли наши медики, проживающие в доме напротив, и немного строителей.
Мы разговорились с авиаторами. Они рассказали случай, происшедший у кубинцев. Вертолеты раньше летали на высоте 600–700 метров над поверхностью земли. Так в одном кубинском вертолете летели несколько человек наших советников, несколько кубинских офицеров и два или три ангольских офицера ФАПЛа. В вертолет попал «стингер». Мотор был поврежден, и винты остановились. Вертолет накренился и стал падать. Ангольцы не выдержали и выпрыгнули из вертолета на большой высоте. Это было безумство с их стороны. Без парашюта они разбились вдребезги. Наши с кубинцами остались в машине дожидаться, пока винт вертолета под действием потока воздуха не раскрутится и станет тормозить падение. Винт вертолета не успел раскрутиться как следует, падение на землю было ужасным; многие с сильными ранениями успели вылезти из машины и кинулись в стороны, так как вертолет почти мгновенно загорелся. В таком ужасном состоянии они оказались на вражеской территории, а рядом были унитовцы, которые следили за падением подбитого вертолета.
Каким-то чудом им удалось улизнуть от унитовцев и через двое суток добраться до трассы, где их подобрала машина.
Нам наутро нужно было ехать в бригаду. Напутственные слова были: «Помните, дорогие товарищи, главное это живыми и здоровыми вернуться домой». Получив пистолет, АКМ и патроны к ним, я уезжал с двумя офицерами к своему месту работы. По дороге я узнал, что пробыли они здесь больше двух лет. Это были грамотные люди и специалисты своего дела. Других туда не посылали. Ехать пришлось больше двух часов. Знакомство и открытие Африки для меня продолжалось. Удивляли бедно одетые крестьяне в набедренных повязках, стоявшие вдоль дороги. Женщины одеты до пояса и с обнаженной верхней частью тела. Оказалось, для них это обыденное дело.
По пути мы заезжали на фазенды и закупали овощи и фрукты. Ребята хорошо знали, на каких фазендах что продается. По дороге многие туземцы руками и другими жестами просили сигареты. И мы, не останавливаясь, бросали сигареты в окно, приближаясь к месту своего назначения.
Вся растительность к югу от Лубанго в сторону г. Шангонго представляет собой саванну. Густая саванна возле Лубанго и более редкая южнее. Изредка попадались могучие баобабы. Я попал в страну, когда там заканчивалась «зима». В период с мая по ноябрь вся растительность как бы замирает. Некоторые кустарники и деревья стоят без листьев. Трава очень редкая. В этот период совсем нет дождей, и все выгорает под палящими лучами солнца. Ночью в это время очень холодно. Местами температура опускается до +5 градусов. Приходится укрываться двумя-тремя одеялами и под утро надевать свитер или куртку. Но днем температура поднимается до +25 градусов, причем в это время года существенный контраст температуры днем и ночью. Сразу с заходом солнца наступает ощутимая прохлада. Климат в этой части Анголы прекрасный.
Вечером мы были в небольшом селении Рио-де-Арея. Это небольшая деревня в 10–12 домов с селением какого-то племени рядом. Наша миссия – большой дом на возвышении в центре поселка – освещалась своим генератором, остальная часть поселка – генератором воинской части. Никаких линий электропередач здесь нет, и неизвестно когда будет.
Обитатели нашей миссии высыпали во двор. Встречали машину, очень ждали писем с Родины. Разгрузили продукты, и каждый углубился в чтение писем. Повара в миссии были из подсоветной воинской части. В ночное время нас охраняли солдаты ангольской армии.
Утром меня представили нашим офицерам, а затем мы направились на командный пункт. Там меня также представили командованию ангольской части. Здесь мне и предстояло работать. Я прошел по позиции, ознакомился с техникой, познакомился с некоторыми офицерами. Должен заметить, что на первый взгляд они все были на одно лицо. Лишь потом я стал различать лица негров.
Обратно мы возвращались пешком. Вообще-то, на каждую группу советников и специалистов было несколько машин, но нам на КП было рядом, поэтому ходили пешком. По пути было еще одно маленькое селение. Бедные хижины представляют собой деревянный частокол под соломенной крышей. Снаружи это поселение было окружено колючим кустарником. Дети бедно одетые. Точнее сказать, лишь у немногих была какая-то одежда. Остальные бегали в набедренных повязках. Женщины возились возле костров. Ужасающая нищета поражала меня. Ведь находясь в Лубанго, я и не предполагал, что увижу такое. Старший товарищ, потянув меня за рукав, сказал: «Пошли отсюда. Видишь, как бедно живут люди, а ведь они еще и воюют. А наша с тобой деятельность им не нужна, и они о ней ничего не знают. Непонятно, что мы делаем в этой стране?» Как он был прав! Позднее я и сам убедился в глупости наших больших политиков, втянувших нашу страну в этот африканский конфликт ради построения в ней пресловутого социализма. Этим людям, живущим здесь, был далек марксизм-ленинизм и совсем не нужен.
Вся полумиллионная ангольская армия была вооружена нашим оружием. Да и не только Ангола. Половина африканского континента имела в руках наши АКМы. Автомат АКМ – как символ борьбы за свободу и независимость присутствует на флагах и гербах многих стран Африканского континента. Даже юаровские наемники ходили на операции с нашим оружием. Так им было легче и быстрее находить патроны и гранаты от разбитых ангольских частей. Вообще-то в Анголе вооружены многие. Даже пастухи охраняют свои стада с автоматом или карабином за плечами. Находясь в этой зенитноракетной бригаде, я узнал много из того, что невозможно даже себе представить.
Оказывается, вся наша военная помощь сюда вот уже в течение 15 лет была дармовой, бесплатной для ангольской стороны. Прошлое руководство СССР взамен за социалистическую идеологию в этой стране обязалось поставить сюда технику и вооружение за символическую цену. И вся эта громада вооружения выходила из строя из-за небрежности ангольцев. И только мужественный и самоотверженный труд наших офицеров поддерживал поток этой военной техники в исправном состоянии.
Небрежность ангольских солдат и офицеров смогла отправить на свалку металлолома новейший самолет, танк, зенитно-ракетную установку в срок за один, два месяца. И что самое удивительное, никто за это не отвечал! Мы, военные специалисты, находясь здесь, стали заложниками донорской политики в Анголу.
Позднее я сотни раз убеждался, что у ангольских военных руководителей выработалось даже такое мнение: «Эта техника ваша, вы ее нам поставляете – вот и ремонтируйте». И все наши доводы, что мы здесь не будем вечно, учитесь сами, на них не влияли. Конечно, хорошо, когда есть дойная корова в лице Советского Союза.
Рядом с нами виднелись высокие горы Чибемба. Левее от дороги виднелась покореженная и прострелянная антенна радарной установки (ПРВ), пострадавшей в ходе боев 1982 года. Там стоял сильный Кубинский гарнизон. Там же располагался запасной аэродром. Кубинские товарищи были всегда вежливы, встречали нас гостеприимно, со всей душой. Мы им на всю жизнь благодарны за это. Конечно же, они тоже приезжали к нам, и мы старались быть гостеприимными. Но если кубинцы встречали нас ромом, то у нас ничего спиртного не было. В основном мы угощали их пивом, кормили русским обедом. Кубинцы соседних гарнизонов много помогали нам продуктами.
