Отряд разместилися прямо в поле, поставив палатки напротив постоялого двора. Пять десятков людей, даже при желании не смогли бы поместиться в доме, хотя Гуннар настаивал и обещал каждому найти место. Как только лагерь был разбит, из крепости прибыли трое дружинников с целью ознакомиться с обстановкой и узнать причину прибытия войска. У страха как всегда глаза велики и сосчитав гостей, выяснив при этом, кто такие и откуда, торопчане удалились. Единственной их просьбой было поскорее покинуть гостеприимный город и не нервировать местное население, что Свиртил с утра и выполнил, оставив после себя травяной ёжик, на соседнем со стоянкой клеверном лужку. В общем, можно было сказать, что удача улыбалась отряду. 'Меркурьевцы' без каких-либо происшествий через неделю добрались до окрестностей Пскова. Безусловно, были затруднения. Накормить ораву в пятьдесят ртов ещё было возможно, а вот полторы сотни лошадей не могла ни одна из попадавшихся на пути следования деревень со своими постоялыми дворами. Выданный в дорогу овёс, как и прочий провиант быстро подошёл к концу. Спасали охота и большая сеть, с помощью которой, к примеру, литвины, однажды наловили около четырёх пудов рыбы, за каких-нибудь сорок минут; а так же серебро. Но самым весомым аргументом были мечи. Никто не посмел отказать в отдыхе и еде, вот только силы рано или поздно заканчиваются. Несмотря на хорошую выносливость, последние сто вёрст отряд двигался только на авторитете командира. Ещё хуже пришлось лошадям, животные просто вымотались от бесконечной скачки и требовали отдыха. В итоге, длина дневного перехода после десяти дней гонки сократилась до сорока пяти вёрст, но Свиртил успел вовремя. Третьего сентября он уже был в Самолве, затратив на весь маршрут ровно пятнадцать дней.

  ― Три дня отдыха. Отсыпайтесь, отъедайтесь, можете упиться, но чтобы к назначенному сроку, были как тот дуб; крепки, стройны и здоровы. ― Отдал распоряжение Свиртил.

  Литвины с радостью принялись выполнять команду. У Гюнтера волшебным образом оказалась пузатая, литров на пятьдесят бочка с вином, да не одна, как потом выяснилось. Так же нашлись в огромном количестве говяжьи полутуши, срочно перерабатывавшиеся на тушёнку, к коим был дан доступ и много хлеба. Так что праздник живота и души имел место быть. Только на следующее утро Свиртил узнал, что опоздал всего на пару дней и не застал Лексея, убывшего на корабле. Значения этому событию литвин не придал, посчитав, что купленный в этом году чудо-конь, естественно опередил бы его лошадок в скачке до Самолвы. А дело было не так.

  В день, когда отряд Свиртила выехал из своей казармы, я очутился на острове. Первым делом, спустив на воду надувную лодку, и поставив парус, я взял курс на Самолву. Не пройдя и полутора миль, как навстречу мне попались местные рыбаки. Игнат с сыновьями ловил рыбу с долблёнки и чуть не выпрыгнул из неё, когда увидел меня с солнцезащитными очками на глазах. Поприветствовав тружеников озера, я пристроился рядышком.

  ― Игнат, завтра кеч должен быть на острове. Я тебе напишу записку для княжны, передашь ей.

  ― Конечно, передам, ― ответил рыбак, ― Лексей, а где ты пропадал всё это время? Мы часто подходили к башне, кричали тебе. Только птиц распугали.

  ― В отъезде был. Не могу же я всё время на скалах, как бобыль сидеть. В Смоленск ездил.

  ― И как там?

  ― Шумный город. Народ снуёт, все куда-то торопятся. В общем, как в любом большом городе.

  ― А правда, что Смоленск больше Пскова?

  ― Правда. Как война закончится, я тебя с сыновьями к себе приглашу.

  ― Какая война? Ах, да, ― посетовал Игнат, ― совсем забыл.

  На следующий день Снорри привёл кеч к острову. Соорудив причал на косе, мы установили в трюме 'Марты' (так окрестила судно Нюра) ёмкости с питьевой водой. Помимо этого, на корме был закреплён контейнер со спасательным плотом, примитивный гидравлический кран, а в рубке появился барометр и часы, закрытые от посторонних глаз дверками шкафчика. После этого обновления, кеч совершил несколько рейсов до Самолвы, перевозя провиант, арматуру и строительные смеси, а за два дня до похода, я и сам навестил Гюнтера. Замок за время моего отсутствия немного подрос. Была практически выстроена башня, не так, как в 'Орешке': нижняя половина из камня, а верхняя из дерева; только камень. Отрыт ров и завершена задняя часть стены. Катастрофически не хватало извести. Бочки с ней привозили даже из-под Ремды и Пскова, но этого было недостаточно. Выручил цемент. Мастера быстро освоили новую технологию скрепления камня, и мастерки застучали с удвоенной скоростью. Гюнтер, тем не менее, был недоволен и пообещал посадить каменщиков на хлеб и воду, если они не успеют в срок, то есть, до первых заморозков. Строители угрозе вняли и работали даже при свете факелов. Впрочем, как и на каменоломне. Но на одном строительсте Самолва не зациклилась, хотя эта отрасль хозяйственной деятельности являлась катализатором для многих ремёсел. Из Лоссимяги пришёл сын разорившегося по решению суда кожевенника. Там начали строительство деревянных укреплений, замок Каркси, и всех его родичей обобрали до нитки. Представившись мастером по выделки шкурок, парень оказался никудышным скорняком, зато ловко тачал обувь. Пообщавшись с Захаром Захаровичем, он обратил внимание на его ботинки и стал интересоваться, где найти мастера изготовившего сей предмет зависти, и можно ли у него поучиться. Об этом случае Захар рассказал мне, а я сделал отметку в блокноте: привезти для обувщика инструменты и посмотреть прибывшего, что и было сделано. Таким образом, появилсь лавка башмачника, столь необходимая разростающемуся посёлку. Ещё один человек, с которым мне надо было встретиться, оказался спасённый из дерптских застенков псковский купец. Игорь Васильевич в родном городе больше не показывался, лишь тайком, с помощью Трюггви перевёз семью на новое место жительства, после чего маялся от временного безделья. Разговор с ним состоялся долгий и весьма продуктивный. Я предложил Игорю отправиться в вольный имперский город Любек, обосноваться там и открыть торговую лавку со складом. Дело вроде бы пустяшное, если бы всё упиралось, лишь в торговлю. В портовом городе предстояло создать перевалочную базу по приёму и отправке моравского серебра в 'Орешек'. Предприятие выходило столь серьёзное, что Игорю Васильевичу надлежало обзавестись на месте не только крепким домом, а ещё и надёжной охраной, помимо выделенных бойцов для сопровождения.

  ― И когда ж мне ехать туда, а семья? ― Спросил Игорь Васильевич.

  ― Ехать надо было ещё вчера, ― ответил я купцу, ― обстоятельства так сложились. Поставки серебра очень важны для Руси, а ты, человек проверенный, да и деваться тебе после известных событий некуда. Так что, бери с собой жену, двух дочерей и езжай в Любек.

  ― Постой, Лексей, а сын?