– Ты уже пришёл в себя, дорру? – обратился Ап-Вил к своему гостю на его родном языке. От неожиданности тот вздрогнул, в глазах южанина мелькнуло удивление.
– Да, хвала великому Дору и всем его небесным соратникам! – Волосатое Лицо улыбнулся. – Откуда ты знаешь наш язык?
– Я имел радость, – Ап-Вил криво улыбнулся и задрал штанину, демонстрируя шрам от колодок, – быть гостем твоего народа в течение нескольких незабываемых месяцев.
Волосатое Лицо понимающе кивнул и одарил хозяина приветливой улыбкой.
– Я теперь твой пленник?
– Нет, ты мой гость, и волен оставить этот дом в любое мгновение.
Горький смех был ему ответом.
– Я и не ожидал встретить столь тонкое чувство юмора в такой глуши. – Южанин укутался в шкуры и улыбнулся Бю-Зва, которая поставила на огонь горшок с тюленьим мясом. – Действительно, бежать из такого плена – сущая глупость и бессмыслица.
Девушка зарделась, помешивая дымящееся варево костяной ложкой. До ноздрей Ап-Вила донёсся аппетитный, чуть дразнящий обоняние аромат.
– Бю-Зва обручена, и тебе следует трижды подумать, прежде чем даже смотреть в её сторону, – произнёс он самым суровым голосом. – Ревность её жениха, его умение обращаться с оружием, наличие у него друзей, наконец, – обо всём этом я тебе сообщил, дабы ты не попал в обстоятельства, которые будут тебе стоить жизни.
Ап-Вил с трудом подбирал слова полузабытого языка, которым и в юности владел далеко не лучшим образом, однако смысл сказанного, несомненно, дошёл до чужеземца. Ваб-Ди, пылая от еле сдерживаемого негодования, весь день вертелся вокруг дома Ап-Вила, и, очевидно, лишь строжайший запрет вождя сдерживал его от необдуманных действий.
– Ха! – ответил с нескрываемой насмешкой Волосатое Лицо; в голосе его слышалось презрение к смерти, отличавшее всех дорру. – Я мог бы сразиться и с дюжиной таких… с моим мечом!..
Он замер на полуслове и вопросительно посмотрел на Ап-Вила; тот достал меч из-под вороха шкур и показал его своему гостю.
– Он твой, и его никто не крал. И нож, и копьё, и другие вещи – они твои; но я не хочу, чтобы ты хватался за них, пока твой разум и тело ослаблены болезнью. Рассудок твой может в любой момент помутиться, ты схватишься с кем-нибудь, и жизнь твоя – а возможно, и не только твоя – оборвётся.
Волосатое Лицо вновь рассмеялся.
– Ты прав, мой хозяин, но позволь мне подержаться за рукоять моего меча. – В воздухе повисло натянутое молчание, и Ап-Вил, понимая, что его испытывают, протянул меч рукоятью вперёд.
– Он дорогой, правда?
– Очень. Гораздо дороже топора – и в несколько раз дороже обычного меча. – В голосе парня слышалась нескрываемая гордость; он чуть потянул клинок из ножен и тут же вогнал его обратно. – Нельзя обнажать оружие за столом, с которого ешь.
Ап-Вил, уже однажды слышавший эту пословицу более двух десятков лет назад, молча кивнул и убрал меч.
– Всё наше селение сгорает от любопытства – нам не терпится узнать, откуда ты пришёл? – Взгляд чёрных глаз Ап-Вила, твёрдый, как обсидиан, из которого саанимы делали наконечники для стрел и копий, принудил дорру отвернуться.
– И это главная причина, по которой я до сих пор жив, не так ли?
Ап-Вил оценивающе посмотрел на своего гостя.
– Тебе мог оказать гостеприимство дом, в котором нет столь искусной знахарки, как Ва-Жи.
Раздался короткий смешок, в чёрной бороде блеснули белые, как снег, зубы.
– Дом! О боги, вы называете эти лачуги домами, – простонал пришелец. – Я вырос в чертогах Кибхольма, знал князя Аннара и сына его, славного Спайра! Десятилетним мальчишкой я участвовал в походе на Татисберг, когда в море, подняв паруса, вышло сто и одиннадцать ладей – и вот этими самыми глазами видел, как пал величайший город Севера, покорившись бронзе и огню!
Воинственный пыл охватил молодого дорру; свойственное всем его соотечественникам пренебрежение к представителям других народов, особенно к саанимам, легко читалось сейчас в затуманенном взоре.
– Ты попал в самые роскошные хоромы на этом побережье Льдистого моря, – ответил Ап-Вил с нескрываемой иронией, напоминая своему гостю о том затруднительном положении, в котором тот пребывал совсем недавно.
– Да, чтоб все дьяволы ада побрали меня и всех, кто присоединился к неразумному Спайру в его отчаянном походе! – Громкий голос, почти крик, дорру привлёк внимание тех, кто сейчас подслушивал их беседу, – послышались ёрзающие шорохи, тренированный слух Ап-Вила уловил даже чей-то приглушенный шёпот.
Южанин улыбнулся, словно подсчитывая свою невидимую аудиторию, большая часть которой не понимала ни слова из сказанного им, и продолжил:
– Я – Тонгир, мне двадцать три года, и я был ближайшим – и, видят боги, самым верным – товарищем Спайра в его безумном предприятии, попытке найти заброшенный храм Огненноокого бога.
Он на мгновение умолк, а затем внезапно обернулся к Ап-Вилу с вопросом:
– Слыхал ли ты когда-нибудь о Дне Грома, когда наш мир многократно сотрясало, будто началось всеобщее землетрясение? – Ап-Вил кивнул. – Я слышал эту легенду ещё в раннем детстве: наши шаманы утверждают, будто на землю упала половина Луны, и сейчас, когда мы видим полумесяц, то нашим глазам открыто подлинное положение вещей; в полнолуние же Владыка небес Рас-Ни ненадолго возвращает Луне её прежний облик, чтобы иметь возможность насладиться ночными видами – но это лишь иллюзия, недолговечный дар бога, который быстро тает.
Тот, кого саанимы прозвали Волосатым Лицом, кивнул:
– У всех народов есть похожие легенды, и все они повествуют о событии, в действительности имевшем место почти пятьсот лет назад. К князю Аннару однажды приходил бродячий жрец, учёный и прорицатель, явившийся из далёких земель, где круглый год стоит жара, позволяющая людям ходить в одних набедренных повязках…
За стеной кто-то потрясённо охнул, а Ап-Вил сделал вид, что закашлялся, чтобы скрыть этот звук.
– Жрец, великий книжник, утверждал, что прочёл в хрониках знаменитого на весь мир великолепием своих дворцов и поющих фонтанов города Эреду о точной дате катастрофы – четыреста восемьдесят семь лет назад.
Ап-Вил пожал плечами. По его мнению, не было ничего странного в том, что где-то записали дату падения куска Луны.
– Жрец этот, носивший белый шерстяной плащ, скреплённый на левом плече золочёной булавкой с изображением жука-скарабея, принадлежал к другой расе, чем мы или саанимы. Это был худощавый, очень смуглый мужчина, отличавшийся изогнутым, словно клюв, носом и бривший голову наголо; чело его украшали загадочные иероглифы. Он утверждал: до трагедии, вызванной гневом богов на грехи человечества, Север не был скован льдами. Здесь располагался обширный, благодатный остров, именовавшийся Туле, и населял его ныне забытый народ, который поклонялся Солнцу, по полгода не сходившему с небосклона. В их храме, расположенном в труднодоступном месте, стояла драгоценная статуя Огненноокого бога, вырезанная из слоновой кости. Во лбу её, как гласили легенды, располагался драгоценный камень, скрывающий в себе пламя, способное творить новые миры – и уничтожать те, что не заслуживают существования.
Ап-Вил задумчиво поскрёб подбородок. Теперь происшедшее не представляло тайны для него – жадность дорру давно стала притчей во языцех. Впрочем, как оказалось, Тонгир и его друзья не сразу поддались своей врождённой неуёмной алчности.
– Князь Аннар страшно разгневался на этого человека, а его магические трюки обозвал фиглярством, достойным бродячего фокусника. Он даже угрожал связать жреца и бросить его в море с обрыва, но за того неожиданно вступились наши жрецы и сказители.
Во рту у Тонгира пересохло, и он попросил у Бю-Зва воды; отпив несколько глотков, он благодарно кивнул девушке и вернул ей кубок. Та застенчиво опустила ресницы, что совсем не понравилось Ап-Вилу. Впрочем, продолжение рассказа оказалось ещё более увлекательным, чем начало, и он вскоре забыл об этом эпизоде.
– Они выступили вперёд, хранители изустных преданий, заучиваемых со слов своих отцов и передаваемых таким образом из поколения в поколение. Они пропели рифмованные сказания о древнем судоходном пути в сказочно богатую страну Сунджин, расположенную далеко на востоке. Фарватер, известный некогда всем уважающим себя морякам, не замерзал даже в зимнее время, и многие корабли дорру с товарами и храбрыми воинами, которыми так знаменит наш народ, проникли туда. Одно из княжеств Сунджина даже подчинилось дорру, и там установилась правящая династия из рода Йенигов.
