Вдруг стало тихо, оставшиеся пираты ошалело озирались, не до конца понимая, что же произошло. Их добыча, вместе с драгоценными камушками в трюме «Азура», охранником «Сальваторе» и большей частью их пиратской флотилии, исчезли в пучине буквально за несколько минут. На поверхности не осталось ни обломков, ни мертвых, ни раненых. Все затянуло с ужасающей силой прямо в бездну Луиданского пролива.

Бандиты в спешке развернули корабль и уплыли восвояси. Добычей стали только люди в трюме, денег от продажи которых им хватило на несколько дней беспробудной попойки, чтобы забыть ужасы этой ночи. Шлюпка со спасшимися моряками за несколько минут до этого отплыла от кораблей на безопасное расстояние. В темноте ночи они не видели, что произошло. В лодке всегда был припасен небольшой бочонок с водой и плотно закрытая жестянка с сушеными галетами. Это помогло выжить морякам, пока их не подобрало судно, проходившее тем же курсом.

Спасение капитана было случайным избавлением, он должен был погибнуть, но волшебная сила пробудила верного друга, и тот не смог его оставить на растерзание. Взамен чудесного спасения гиппокампусу, нарушившему все правила и отступив от своего предназначения, и спасенному воину было назначено нести службу. Они должны были три тысячи ночей подряд тянуть небесное светило по океанскому дну с одного края неба на другой, чтобы утром оно встало с положенной стороны и даровало благополучное возвращение из царства Морфея всем живущим на земле.

Была ли эта служба явью или сном, капитан не мог ответить с уверенностью. Мореплаватель очнулся на жесткой кровати. Сквозь веки просвечивал мягкий, оранжевый свет, легкое дуновение жаркого ветерка веяло, окутывая незнакомым запахом, и только птичий гомон нарушал тишину. Капитан понемногу, щурясь, открыл глаза. Он лежал на узкой деревянной кровати в небольшой комнате. Стены из теплого песочника, большое распахнутое окно, деревянные внешние ставни немного скрывали пейзаж. В голове у него было совершенно пусто, а аскетичность комнаты не добавляла воспоминаний. Тело его не слушалось и было очень тяжелым, ему казалось, что его придавило к кровати. Он приподнялся и попытался сесть, но голова закружилась, и он снова прилег.

«Наверное, я долго болел», – подумал моряк. Но ощупав себя, он не обнаружил ни ран, ни боли, кроме того, его тело не было ослаблено болезнью, мышцы были крепкими и силы быстро возвращались к нему.

Вскоре память начала возвращать в его сознание отдельные воспоминания – детство, отец, мать, родной край. Были и другие воспоминания – упругая спина синего морского коня, которым он управлял силой мысли, рассекая голубую бездну. В этом воспоминании были восторг и легкость, он начал подозревать, что это не совсем сон, наверное, он долго провел под водой, и сейчас сила притяжения действовала на его тело как магнит, притягивая к земле. Огромная, сплетенная из лунных лучей сеть, привязанная к крупу гиппокампуса. Чем дольше он бодрствовал, тем больше приходили воспоминания о земной жизни и растворялись воспоминания о морской службе.

Проснулся он в монастыре. Обитель стояла на высоком берегу океана, а жили в ней монахи, которые дали обет молчания, как аскезу, до конца своих дней. Задавая множество вопросов, он не получил ответ ни на один из них. Монахи только смотрели на него с любовью и сочувствием.

Капитан постепенно приходил в себя, ему казался непривычным вкус еды и пресной воды. В один из дней старый монах принес ему пиалу с непрозрачной жидкостью. Мистер Эдвард с недоверием принял из его рук горячую чашку. Затворник показал жестом пить и удалился. Капитан сделал первый маленький глоток и почувствовал вкус чая, ароматного чая с особыми специями и тростниковым сахаром. Воспоминания хлынули бурным потоком. Он делал еще и еще глоток, не видя ничего вокруг себя. Слезы капали в пиалу, а он продолжал пить, жадно, как будто от этого зависит – вспомнит он все до конца или нет. Он поставил пиалу на столик рядом с кроватью и заметил на нижней полочке шелковый мешочек, истертый временем. Он медленно взял его в руки. Услышав знакомый звон и еще не раскрыв, понял, что это – те самые две погремушки из Ниваса, из удивительной лавки старого хитреца Вивека, которые спасли ему жизнь.

Через несколько дней после его пробуждения в монастырь из соседнего города пришел гонец – молодой паренек по имени Анкер. Это был единственный человек, с которым ему довелось разговаривать. Он сообщил, что в порту его ждет корабль с командой. Его корабль! Они ждут своего капитана и готовы отправиться в обратный путь, в графство Семи холмов. О, сколько вопросов были готовы сорваться с губ капитана!

– Скажи, Анкер, в каком месте я нахожусь? – задал первый вопрос мистер Эдвард.

Анкер удивленно воззрился на мужчину:

– В Махабхарате, вблизи города Орисса, это монастырь Маун.

– А какой сейчас год?

После ответа Анкера капитан надолго замолчал, его память вернула земную жизнь десятилетней давности, что же произошло за остальные десять лет? Как ни старался он, не смог припомнить больше ничего, а воспоминания о морской жизни таяли, как туман в предрассветном небе, остались только маленькие разорванные обрывки, которые растворялись, и уловить их было невозможно.

– Кто же тебя отправил сюда? И когда здесь появился корабль? – не унимался моряк.

Паренек уже не скрывал беспокойства:

– Ваш шкипер и отправил. Корабль появился ночью в гавани три дня назад.

– И как же выглядит мой корабль?

– Что же, сэр, вы не знаете как выглядит ваш корабль? Это трехмачтовый флейт.

– С морским конем на носу и белой надписью «Азур» по борту? – продолжил капитан.

– Так и есть, – облегченно выдохнул Анкер. Он-то уж было подумал, что не того человека нашел.

Капитан поблагодарил монахов за спасение и отправился вместе с Анкером в порт, чтобы удостовериться, что это не ошибка, и его действительно ждут.

Анкер проводил его до причала, и мистер Эдвард с нескрываемым удивлением узнал свой «Азур». Это был совершенно новый корабль, он сверкал просмоленными и свежеокрашенными боками, как будто только что сошел с верфи. Галеонной фигурой был гиппокампус. Мистер Эдвард замер в удивлении. Корабль был точной копией его «Азура», как будто кто-то повернул время вспять, и он снова, как и много лет назад, в порту Эмеральда впервые увидел свой новенький корабль. Капитан положил руку на просмоленный бок и вдруг почувствовал удар, как тогда в море, перед гибелью «Азура», как удар сердца. Будто последний раз после того, как ожил гиппокампус, а теперь он снова замер, гордо вскинув голову, и приготовился служить. Команда высыпала на палубу. Моряки были так же обескуражены, как и сам капитан. Все они искали работу в родном графстве и вот, в один миг, очутились на корабле. Вечером легли спать в свои кровати, а утром проснулись в гамаках в кубрике и на койках в каютах. У всех в карманах было по кошельку с уже выплаченным жалованьем и подписанным контрактом. В кошельках вместо монет лежало по нескольку десятков отборных, крупных жемчужин самого высшего качества. На кожаном боку кошелька красовалась выдавленная золоченая печать в виде морского конька.

В контракте было указано звание, и что они наняты судовладельцем Эдвардом Олдриджем. Шкипер Дэкстер, кроме кошелька и контракта, обнаружил на столике рядом с кроватью письмо, в котором было сказано, что капитан и судовладелец Эдвард Олдридж в данный момент отлучился с корабля для посещения старинного монастыря Маун и ждет известия о готовности к отплытию в графство Семи холмов. Ничего не понимая, Дэкстер поблагодарил небо за чудо, иначе назвать это было нельзя. Вместе с боцманом Норрисом они выстроили всю команду на палубе. Моряки убедились, что корабль полностью укомплектован – на борту были рулевые, плотники, парусные и канатные мастера, кок и даже капеллан. Опросив команду, Норрис и Дэкстер еще раз удостоверились, что все до единого моряка ничего не помнят о своем путешествии сюда. В жизни они видывали всякое и не привыкли долго рассуждать и философствовать. Видно что-то произошло по дороге сюда, мало ли на свете чудес бывает. Может водоросли какие опутали корабль или попали они в чертов треугольник, а то может кок накормил их какой морской живностью, что позабыли они несколько недель. Главное, что они знают, где сейчас находятся, порт-то был знаком, и четко представляют себе, как им попасть обратно в графство. Кошельки туго набиты, и их семьям до конца жизни теперь хватит на кусок хлеба. Норрис подтвердил, что трюмы полностью загружены грузом чая и риса, а вода и провизия в полном достатке для обратного путешествия.