Примерно такое же переживание я испытываю перед каждым выступлением на публике. Бесконечные репетиции, идеально поставленная речь и жесты, точнейшая синхронизация текста с щелчками кликера никак меня не успокаивали. Даже осознание того, что в зале будет всего лишь два-три потенциальных инвестора, известных мне заранее, а остальные люди никак не повлияют на мою предпринимательскую судьбу, не давало моему сердцу вернуться в нормальный ритм. Я разглядывал публику из-за кулис. Лиц почти не было видно, софиты били в глаза, а стены зала были черными, как траурная лента. За спиной выступающих по традиции располагался огромный светодиодный экран. Таких размеров, что номера слайдов презентаций были величиной с человеческую голову. Как я уже говорил, подобные мероприятия – чистой воды шоу. Стартаперы рассказывают о своих проектах, больше уделяя внимания тому, как они говорят и что показывают, чем конкретике, связанной с бизнес-моделью и подробными показателями бизнеса.

«Наш целевой рынок – сто миллиардов долларов!»

«Мы получили десять тысяч регистраций за месяц!»

«Наша команда добилась роста выручки в сто двадцать процентов месяц к месяцу!»

«Без рекламы и продвижения мы заработали два миллиона долларов!»

Все это не имеет ни малейшего отношения к успеху и является самыми настоящими уловками для создания так называемого «wow-эффекта». Огромный рынок? Но как вы собираетесь занять на нем долю хотя бы в один процент? Окей, пользователи регистрируются, но сколько вам стоит один пользователь, а сколько из них платит, а затем возвращается? Сто двадцать процентов месяц к месяцу – это, конечно, круто, но если было пятьдесят долларов выручки, а стало сто десять, то уже не очень впечатляет, верно? И, наконец, за какой период вы заработали два миллиона и что вообще, в вашем случае, значит «заработали»? Все «отстрелявшиеся», спускаясь по ступенькам, выглядели абсолютно счастливыми, а ожидающие своей очереди обнимали и пожимали им руки. Я стоял возле сцены, слушая каждую двухминутную презентацию. Страх усиливался негодованием от фальшивости всего происходящего. «Интересно, те, кто выступает, искренне верят в свои лозунги?» – подумал я, но ответ себе дать не успел. Симпатичная девушка в «la petite robe noire» потянула меня за руку, надела на голову микрофон, вручила кликер и знаком показала, что я выхожу следующим. Пульс перевалил за двести ударов в минуту, мои ноги стали ватными. Заиграла фоновая музыка, и я заковылял по ступенькам в сторону аплодирующей толпы. Каждый раз, когда самое главное действо начинается, мое сознание будто отключается, и начинает работать только мышечная память.

– Всем привет, меня зовут Марк! Я сооснователь стартапа…

Две минуты на репетиции – это вечность. Две минуты выступления перед тысячами зрителей можно вспомнить, только посмотрев видеозапись. В памяти не остается ровным счетом ничего. Я сошел со сцены, и меня охватила истерическая радость. Кто-то обнял меня так же, как и предыдущих ораторов, кто-то поцеловал в щеку и пожал руку. Я никого не мог рассмотреть.

– Вы блестяще питчили, у вас талант, – сказал мне мужчина в дорогом костюме спустя три часа после мероприятия на вечеринке, посвященной этому бессмысленному событию.

– Спасибо, меня зовут Марк, – протянул я ему руку и еще раз зачем-то повторил свое имя, хотя было очевидно, что все его уже знали.

– А меня Владимир, я представляю проект «Развитие инновационных предприятий» при Минэке.

– Ясно. Какие у нас могут быть общие интересы? – довольно грубо ответил я, зная, что подобные инициативы реальную помощь молодым бизнесам не оказывают.

– Вряд ли вашему проекту мы можем помочь, но мне понравилось, как вы излагаете мысли и держитесь при таких высокопоставленных гостях. Думаю, вы можете поучаствовать в ежегодной закрытой презентации для правительства. Она состоится через три месяца примерно. Хотите?

– Я должен участвовать с каким-то другим проектом? Что за презентация, какая тематика?

– Да можете со своим, но лучше бы что-то масштабнее, – в очередной раз получил я удар по своему самолюбию, который, впрочем, был совершенно ожидаем.

Мы договорились с Володей о звонке. Я обещал подумать над какой-нибудь большой идеей, а он – организовать мне встречу со своей командой, занимающейся подготовкой презентаций для первых лиц государства. Вечеринка разгоралась все сильнее, мне совершенно не хотелось находиться в душном помещении бара. Надо сказать, что душно мне быстро становилось везде, где есть больше трех стен. Телефон сам оказался у меня в руках, я написал пару сообщений, и уже через час мы с Юлей гуляли по бульвару, держась за руки, как подростки.

– Как прошел твой день? – спросила меня моя спасительница с той улыбкой, которая не позволяет отвечать односложно и окрашивать ответ в черно-белые цвета.

– Ты знаешь… наверное, отлично. Я дико боюсь выступать, но сегодня собрался и вышел на сцену перед большим количеством людей.

– А почему ты так боишься? – поинтересовалась она, явно не для того, чтобы получить ответ, а лишь пытаясь поддержать беседу.

– Юль, все мы чего-то или кого-то боимся. У тебя какие страхи есть?

– Я очень боюсь моря. Ну в смысле глубины. Плаваю обычно вдоль берега. Все время кажется, что кто-то схватит за ноги, – она рассмеялась, смущаясь своей фобии.

– Так этого я тоже боюсь. Два-один. Давай другой страх!

– Я боюсь, что мне не удастся опять полюбить своего мужа… – ее ответ прогремел в моей слегка нетрезвой голове так, будто мы находились в огромной системе пещер. Мы остановились.

– Давно ты замужем?

– Пять лет. У меня двое детей. Старшему уже шесть, – холодно и в то же время с опаской продиктовала она социально-демографические данные своей семьи.

– А почему «опять»? Ты его разлюбила?

– Ну а сколько ты в браке? – Юля явно решила поискать осколки зеркальных отражений своей ситуации в моей судьбе.

– Я – десять. Это мой второй брак. Старшему сыну одиннадцать. Есть еще двое детей – дочь и сын.

– Хм. Ну и ты все еще любишь свою жену? Любишь, как десять лет назад?

Этот вопрос волновал меня не меньше, чем ее. И я не знал ответа. В первую очередь потому, что я не знал, что такое любовь и сколько она длится, когда начинается и как определить, что она закончилась.

– Юль, вот смотри, – начал я с той интонацией, с которой обращался к старшему сыну, желая объяснить какие-то базовые житейские вещи, – сначала нам с тобой надо определиться в терминах. Что такое любовь с твоей точки зрения?

– Это когда ты буквально физически не можешь идти с другим человеком за ручку по бульвару, а можешь только вот с тем самым, – сказала она, и ее намек моментально вогнал меня в краску.

– Так, а еще? Вот знаешь, мне кажется, может быть, я даже уверен, что любовь – это только то чувство, о котором пишут в книгах и стихах, показывают в фильмах. Это то самое яркое, что бывает в начале отношений. Страсть, романтика. А когда говорят «любовь к детям», «любовь к маме» – это совсем про другое. Наверное, нужно изобрести разные слова для разных типов любви.

– Но это ведь не может длиться хотя бы три года, не говоря уже о пяти. Как же тогда прожить с любимым всю жизнь? – расстроенно промурлыкала моя златовласая собеседница.

– Вот во «всю жизнь» я вообще не верю. Ты знаешь таких людей, которые прожили всю жизнь в любви и счастье? Это ведь все пережитки «совка». Нет, ну я знаю на самом деле несколько семей. Но они очень… как бы сказать… У них простая система ценностей и довольно низкий культурный и духовный уровень.

– То есть, по-твоему, прожить всю жизнь вместе могут только тупые и примитивные люди? – произнесла она и вызвала мой хохот. – Чего ты смеешься?

– Ничего, просто я пытался эти слова не произносить. Именно эти. Будто ты читаешь мои мысли. Я считаю, что если оба человека постоянно будут стремиться к тому самому культурному и духовному развитию, каждый сам по себе, то вполне вероятно, что их жизненные векторы будут следовать одному направлению довольно долго. А если так будет делать только один из партнеров, то шансов нет.