От переписки с новой знакомой уберегли новости о бизнесе. Хотя таких новостей по утрам лучше не получать. Я увидел письмо, доставленное ночью, с ответом от одного из лидирующих бизнес-акселераторов мира, базирующихся в Калифорнии. Там сообщалось, что взять наш стартап в программу не представляется возможным, и была короткая сухая приписка о том, что они никогда не объясняют причины отказов. Но если уж очень интересно, то можно прочитать вот такую-то статью, где команда акселератора рассказывает о типовых причинах отклонения заявки. Я бегло прошелся по статье. Да, три из пяти приведенных пунктов наверняка подходят под наш случай. Ехать в офис расхотелось вовсе. Но незапланированное отсутствие – это еще один способ демотивировать команду и заставить некоторых ее членов активнее щелкать мышкой в поисках подходящих вакансий. Наверное, в сотый раз за последние четыре месяца я заставил себя улыбнуться перед зеркалом, прыгнуть в такси и поплыть по реке из автомобилей в свой второй дом – место, где я проводил большую часть жизни.
Таксист – мужчина около сорока пяти лет, гладко выбритый, с идеально лысой головой, похожей на тыкву, в сером в синюю полоску поло (явно носимом далеко не первый сезон) и «благоухающий» ароматом дешевой парфюмерии, чем-то напоминающей тройной одеколон. Все это кошмарно конфликтовало с его явно интеллигентным лицом. Водитель начал общение так, будто я вызвал премиум седан, а не машину класса чуть ниже экономичного:
– Комфортная ли для вас температура, какую музыку предпочитаете?
– Все хорошо, музыку на ваш вкус, только негромко.
– Ехать нам сорок две минуты. Хотя без пробок тут ехать не больше восьми. Но мы живем в одном из крупнейших мегаполисов мира, поэтому придется терпеть этот нюанс.
– Вы до этого работали на другой машине, да? Классом выше, – я перебил таксиста, удивляясь столь правильной русской речи.
– Нет, там много денег не заработаешь. Спроса нет. Вы же понимаете, что среднего класса в Москве почти не осталось?
От этих его слов мне стало страшно и радостно одновременно. Страх возник от мысли, что, возможно, вскоре я могу стать коллегой этого водителя. Ведь экономика и правда переживает не лучшие времена. Радостно же мне стало потому, что поездка не видится угрюмой и молчаливой.
– Чем вы занимались до работы в такси?
– Бизнесом, у меня был стартап. Знаете, что это?
– А в какой области? – страха стало однозначно больше.
– По иронии судьбы, мы разрабатывали приложение, агрегатор сервисов такси. Знаете, чтобы не нужно было смотреть предложения разных компаний, а можно было в одном месте увидеть тарифы всех такси по выбранному маршруту и вызвать наиболее релевантное…
– Это не будет работать, пока сервисов такси не будет хотя бы десять, а их сейчас три, – буркнул я себе под нос.
– Что вы сказали?
– Я говорю, хорошая идея, я бы таким пользовался! – никогда не любил огорчать людей, которые искали золотую жилу там, где ее, в принципе, быть не может.
– А потом кризис, все инвесторы нам отказали, свои деньги закончились. И мы закрылись. Ну делать что-то надо, у меня ведь семья, вот и пошел работать в такси. А вы как-то связаны со стартапами? – спросил мужчина, будто все-таки услышал мой первый ответ.
Такой вот вопрос, если ты сидишь в комфортном кресле самолета, выполняющего трансатлантический марш-бросок, в предвкушении отдыха на элитном курорте или же заведомо перспективной рабочей встречи с партнерами, наверняка бы вызвал воодушевление и привел к активному и красочному диалогу. Здесь и сейчас, в такси эконом-класса, посреди серой дорожной лавы, текущей во всех возможных направлениях, где только возникает свободное для нее пространство, отвечать на него утвердительно было бы опрометчиво. Я обладал обширными связями в венчурном мире, и водитель обязательно прицепился бы с просьбами, начав задавать глупые вопросы. Пришлось соврать:
– Нет, так просто, слышал о разных проектах.
Остаток пути все же прошел в тишине. Я смотрел в окно на автомобили и думал о том, почему, вне зависимости от стоимости транспортного средства, все соседи по пробке сейчас находятся в одинаковом положении, испытывая одинаковые стрессовые состояния. Что-то вот-вот должно измениться. Люди попусту тратят время на рули и педали, ругань, поиск мест для парковки. Не говоря уже о необходимости двигаться по узким асфальтированным лентам. Автомобили должны летать и взаимодействовать между собой без помощи водителей. Футуристические картины захватили сознание, благодаря этим фантазиям пункт назначения был быстро достигнут.
«Офис – это новый храм», – думал я, медленно двигаясь от входа до нужного корпуса бизнес-парка, некогда бывшего крупной шелкопрядильной фабрикой. Менеджеры всех видов бежали, боясь вовремя не «прокатать» свою карту через систему управления доступом и получить в итоге штраф. Кто-то успел и получил первый приз – возможность спокойно выкурить свою утреннюю сигарету, листая ленты социальных сетей в своем телефоне.
Офисная жизнь полна пустой веры в светлое будущее, ритуалов и запретов. Конечно, она скорее похожа на дохристианское время, потому что бог тут не един, каждый выбирает своего, наиболее привлекательного. Для кого-то это деньги, для кого-то – положение на карьерной лестнице, бренд работодателя и даже начальник. Любой новогодний корпоратив по шкале предвосхищения, уровню эмоций и степени разнузданности, наступающей спустя каких-то два часа после его начала, с лихвой переплюнет окончание самого большого и строгого поста. С такими мыслями я поздоровался с охранниками, которые всегда отвечали безразличием или, в лучшем случае, наморщенным лбом в попытке выдавить из себя ответную вежливость.
Наш стартап базировался в так называемом коворкинге. Он был создан крупной государственной корпорацией без явной цели и без планов на коммерческий успех. На это указывала низкая стоимость аренды одного рабочего места, которая, собственно, привлекла сюда меня и мой коллектив. К столу и стулу прилагалась общая кухня со снеками, кофе-машиной и четырьмя большими, вечно пустующими холодильниками. Все помещение представляло собой лишенный перегородок прямоугольник площадью около тысячи квадратных метров, а возможность уединиться предоставляли пять маленьких переговорных комнат. В левом крыле находилась обширная зона для отдыха американского толка: беговые дорожки, велотренажеры с подставками для ноутбуков, уютные качели и диваны. То, с каким умным видом сотрудники соседствующих стартапов крутили педали и качались на качелях, всегда вызывало у меня внутренний смех и неминуемо поднимало настроение.
С нашим проектом соседствовали две компании. Основатель первой, Валера, был гениальным инженером и… совершенно нулевым бизнесменом. Его проект пытался привлечь туристов к возможности заняться спортом с профессиональным инструктором или с командой в любой точке земного шара. Допустим, прилетел ты в Лондон и вдруг захотел я поиграть в баскетбол. Это был стартап, основанный на классической ошибке: «я не смог найти продукт, который очень-очень нужен мне самому и поэтому решил его создать». Фаундер собрал программистов, нашел первые деньги и пустился в разработку, не удосужившись провести исследование, пообщаться с потенциальными клиентами и оценить рынок. Обычно такие стартапы существуют максимум два года и закрываются по причине отсутствия инвестиций для дальнейшего развития. Основатель при этом убежден в том, что он начал свое дело слишком рано, лет на пять прежде момента, когда рынок готов будет принять продукт. Или же (что чаще) в том, что вокруг все идиоты, которые просто не поняли его гениальную идею.
Чуть поодаль размещались пять сотрудников другого стартапа, работающего в области технологий кибербезопасности. Здесь учредители не питали иллюзий и сразу строили бизнес таким образом, чтобы собрать максимально возможное количество денег инвесторов за минимально возможный срок, лишь имитируя кипучую деятельность и декларируя громкие победы. Такие проекты легко отличить от способных на длительную работу и execution. Первичным признаком «пузыря» служит излишняя активность главного основателя в социальных сетях. Вторичным – фокус всей команды на публичных мероприятиях, выпуске статей и участии в различных конкурсах и премиях. Очевидно, что времени на бизнес просто не остается, и через год основатель открывает другой, не менее «перспективный» проект, возможно используя схожий продукт или метя в ту же нишу. Самое здесь удивительное, что инвесторы разорившегося, но очень яркого стартапа часто следуют за основателем в новую бездну.
