Людмила Алексеевна промолчала: нельзя рубить с плеча. Перед глазами всплыл вчерашний сын с улыбкой до ушей.

Иля больше не возвращалась к этой теме: не было возможности. Игорь твердил каждому встречному и поперечному, что у него будет ребенок. Пока Иля дошла до работы, все село было в курсе их ожидаемого прибавления. Ее поздравляли, качали головой: какой из Игоря отец – чокнутый и все. Людмила Алексеевна тоже принимала поздравления с намечающимся внуком или внучкой: ох, Игорек-Игорек.

Иля попробовала дома образумить Игоря: какое там. Он носился по дому, планируя, где будет детская – придется перестроить дом. Придумывал имена. На замечание Или, что они не расписаны и у ребенка будет ее фамилия, он опешил:

– Зачем ты хочешь убить меня?

Людмила Алексеевна вздрогнула от слов сына и умоляюще посмотрела на Илю: пожалуйста. Дальше он начал планировать, когда они смогут расписаться. Всего лишь через два месяца. Нет ли возможности сделать это быстрее? Надо закатить такую свадьбу!

– Игорь, я не собираюсь замуж, тем более за тебя.

– Почему? Я же люблю тебя, дорогая.

Он стоял на коленях. Да что же это такое, в самом деле! Иля резко поднялась и ушла в комнату, закрыв ее на замок.

– Мама, чем я обидел ее?

– В ее положении все раздражает, – ответила Людмила Алексеевна, думая про себя, как быть. Может, к бабке его сводить – приворожила что ли. Если в прошлый раз она просила Ильяну побыть с ним какое-то время, то теперь понятно, что она не останется – ребенок не его, может, и к лучшему, да и сама женщина против…

Иля провела два урока. На большой перемене сидела в учительской. Раньше ей нравилось общаться с учениками на переменах. Теперь на нее смотрели как на женщину, ждущую ребенка от Игоря Маслюкова, перешептывались за спиной. Она могла возражать сколько угодно – никто не слушал. Игорь в первую очередь. Оставалось одно – уехать. Как забрать документы так, чтобы об этом не стало известно Игорю, учитывая, что Людмила Алексеевна – директор школы. О том, чтобы женщина стала ее союзницей нечего и думать: ради сына она готова терпеть и нелюбимую невестку, и неродного внука. Опять Ритус? Уехать так? Паспорт на руках, на работу как-нибудь устроится. А если в розыск подаст? Он сейчас в состоянии, когда на все способен. Иля закрыла глаза. Не хотела она никого не видеть, не слышать. Дверь открылась тихо.

– Ильяна! – в двери счастливое лицо Игоря. Даже на работу пришел. – Можно тебя, милая?

Иля посмотрела на довольного молодого человека. За столом заулыбались. Она, побледнев, поднялась – сегодня же уедет, куда глаза глядят.

– Что?

Она вышла в коридор. Но там тоже люди – дети рассматривали ее в упор.

– Я приготовил тебе подарок.

– Это не может подождать?

– Нет. Я думаю, ты будешь рада. Сейчас. Идем. Тут за углом стоит человек… – Игорь взял руку Или и повел ее за собой. – Милая, смотри, кто приехал. Твой отец…

Иля отдернула руку, словно ее ударило током.

– Правда, класс?! Теперь, у нас будет настоящая свадьба! – не унимался Игорь.

Иля прижала руки к груди. Глаза на окаменелом лице уставились в одну точку.

– Здравствуй, дочка! Я вот решил поговорить с твоим мужем… – она явственно расслышала смех смерти.

– Слушаю!

Господи, ты все-таки существуешь!

Ритус уже подошел к ней и заслонил собой.

– Ты?!..

Лицо смерти исказилось гримасой страха, губы потеряли всякую окраску, а пустые глаза запали в пустоту, зияющую чернотой. Ритус отодвинул Игоря в сторону, встал наизготовку.

– Ты… ублюдок… собака… – шипел голос смерти.

Ритус не реагировал, лишь смотрел на шипящий рот, понимая по губам невысказанные слова.

– Как же ты с двумя женами одновременно управляешься? – издевался голос.

– Тебя настолько интересует мой член? – Ритуса невозможно вывести из себя.

В ответ лишь фырканье. Ритус приготовился. Нож, пущенный смертью, застыл в воздухе. Ритус держал его ладонью. Он сконцентрировался и на нем, и на его посланнике, и на женщине, стоящей за его спиной, поэтому понадобилось время, чтобы нож, зависший в воздухе, повернулся и вонзился в пол. В осязаемой тишине чувствовалась тяжесть воздуха. Смерть прошла мимо людей на выход. Ритус наблюдал за ней: нельзя вступать в схватку – люди могут пострадать. Он проводил взглядом нежданного гостя, мысленно проследил за ним до самого выхода и лишь затем повернулся к женщине. Она, обмякнув, съехала по стене. Игорь хотел кинуться к ней, но вдруг увидел, как какой-то посторонний мужчина берет ее на руки и несет по направлению к учительской.

Ритус положил ее на диван – этого еще не хватало… Он стянул куртку, подложил под голову. Похоже на глубокий обморок. Ничего, сейчас отойдет. Он расстегнул ворот блузки, провел рукой над грудью и головой – надо убедиться, что все в порядке. Черт! Он резко разогнулся.

– Виктор Вениаминович, день как раз не добрый. Вы мне нужны… в гарнизон. Какая операция? Отмените. У меня беременная женщина с врожденным пороком сердца, четвертой группой крови и моими примочками… Хорошо…

– Тимур, разыщи Илькину кровь, у тебя должна она остаться… и мою тоже…

– Костя, вертолет на меня с Андреем и Юрой…

– Арбет, мне нужна Светкина кровь, плазма – что угодно – быстро…

– Артур, нужна ваша с Сержем кровь. В гарнизон…

Ритус сунул телефон в карман, посмотрел на женщину – выхода не было. Он закатал рукав блузки, пощупал на всякий случай пульс: прощупывался все реже-реже. Надрез на руке получился небольшой и неглубокий. Мужчина сидел рядом и смотрел на кровь, медленно сочащуюся из раны. Чтобы не испачкать пол, снял полотенце с умывальника и подложил его под руку.

Присутствующие молча наблюдали за необычным мужчиной. Звонок разбудил их ото сна – надо успокоить детей. Что это было? Игорь находился в обмороке в соседнем кабинете. Мать пыталась привести его в чувство: вот все и разрешилось. Теперь понятно, от кого ребенок.

– Простите, – к Ритусу обратился мужчина, – там этот, как его, нож.

– Я помню. Пусть его никто не трогает.

Неизвестно, нет ли в нем сюрпризов. Пока он не мог оставить ее одну – разберется позже.

Вот тебе и очередной поворот в чьей-то жизни, а для него очередной крест…

Спустя месяц Иля приехала, чтобы забрать вещи и документы. Она не поехала сразу домой – с Игорем встречаться не хотелось. Людмила Алексеевна встретила ее с прохладцей – чувства несколько улеглись, и теперь от желания убить женщину осталась лишь тихая ненависть.

– Ничего не хочешь сказать? – не выдержала Людмила Алексеевна.

– Нет, – покачала головой Иля, – что бы я ни сказала, вы все равно воспримите это по-своему. Пустых слов говорить не хочется, и об Игоре не хочу слышать. Сам того не подозревая, он подверг опасности стольких людей, ведь Ритус мог не оказаться рядом… Прощайте. Я понимаю, забыть обо мне вряд ли удастся, но постарайтесь научиться жить заново. А сына… сына отправьте на войну – оттуда он либо вернется и начнет жить по-другому, либо… ведь он и так не с вами…

Выдержки из реферата Кондратьевой Екатерины, ученицы 11 класса.

«По документам 1782-го года в селе Кропотово Н…ского уезда Р…ской губернии было 15 дворов, а к 1862-му году тут уже насчитывалось 87 хозяйств с 659 жителями. Крестьяне кормились преимущественно землепашеством и только несколько семей занимались ремеслами: выделывали кожи, шили сапоги и плотничали.

Кропотовы принадлежали к старейшему дворянскому роду России, взявшему свое начало от внука Владимира Мономаха – князя Ростислава-Михаила Мстиславовича.

Дмитрий Егорович успешно занимался хозяйственными делами Кропотовского имения, и оно считалось одним из лучших в губернии. Об этом сообщается в «Обзоре Н…ской губернии за 1866 год»: «Но, несмотря на значительные выгоды, предоставляемые земледелием, в большей части имений встречается прежний устарелый способ хозяйства, и только некоторые, более зажиточные и просвещенные землевладельцы, решились ввести усовершенствованные орудия и новейшие приемы обработки земли. В этом отношении обращают на себя внимание именья Павлова и Снежкова в У…ском уезде и Князя Кропотова…». Еще большего расцвета Кропотовское имение достигло при сыне Дмитрия Егоровича – Леониде Дмитриевиче.