Кстати, того же поэта Николая Клюева, воспевавшего кровавый террор, расстреляли в 1937 году. В 20—30-е годы большевики также ставили дьявольский эксперимент по скрещиванию сектантов с Православием. Так появилась пресловутая «живая церковь», или иначе обновленчество. Официально это направление именовало себя «Православная церковь в СССР», с 1922 по 1926 год это движение было единственной официально признаваемой государственными властями церковной организацией, и главной ее задачей была борьба с патриархом Тихоном и верными истинному Православию иерархами.
В 1923 году в отчетном докладе начальник шестого отделения ОГПУ Тучков, в частности, писал:
«Отправив Тихона в другое помещение (Донской монастырь) и осевшись в бывшем патриаршем управлении, группа эта объявила себя временным высшим церковным управлением и обратилась к верующим с декларацией о том, что Тихон – государственный преступник. С этого времени в противоположность антисоветской политике Тихона начинается политика в духе Советской власти и поголовная замена старых тихоновских архиереев и видных попов своими сторонниками. Таким образом, в течение короткого времени, в 3—4 месяца, почти все тихоновские антисоветские аппараты, то есть архиереи и епархиальные управления, были заменены сторонниками ВЦУ. Этим самым было положено начало раскола православной церкви и перемена политической ориентации церковного аппарата».
Характерно, что эту раскольническо-еретическую группировку активно поддерживал Троцкий, он даже направил в политбюро письмо, где отметил, что «после отстранения Тихона во главе церкви встала группа обновленчески настроенных «молодых попов» – «центристов» и «левых». Именно Троцкий активно ратовал за церковную «реформацию», а на деле подмену церкви еретической структурой.
Известно, что сектанты всех времен больше всего ненавидели монашество, и обновленцы именно в этом вопросе явили свое глубинное родство со всеми бывшими до них антицерковными движениями.
Один из лидеров, Владимир Красницкий, писал:
«Революция изгнала помещиков из усадеб, капиталистов из дворцов, должна выгнать и монахов из архиерейских домов. Пора подвести итог за все те страдания, какие перенесло белое духовенство от своих деспотов, монахов, архиереев. Пора покончить с этим последним остатком помещичьей империи, пора лишить власти тех, кто держался помещиками, богачами и кто верно служил свергнутому революцией классу. Эту задачу должна взять на себя церковная группа «живая церковь».
Но эту задачу она решить не смогла: православный народ не поверил провокаторам и доносчикам в рясах. Он шел в те храмы, где служили по вековым канонам те пастыри, которые оставались верны заветам патриарха Тихона. Обновленцы проиграли в борьбе за душу русского народа и со временем это стало очевидно их кукловодам из ОГПУ. В годы Отечественной войны этот критический проект был окончательно ликвидирован самими его организаторами.
Методы борьбы с заразой
Почему же люди, у которых за плечами столько предков, исповедовавших Православие, отказываются от всего – от своей семьи, от своих традиций – и становятся сектантами? Ведь таких примеров сегодня существует великое множество.
После рождения второго ребенка моя жена увлеклась йогой, и тренер предложил ей потом пройти специальные курсы и заниматься уже самой тренерской работой. Жене эта идея очень понравилась, мы заплатили деньги, она закончила курсы, но после ее вовлекли в серию тренингов энергетического целительства, энергетической гармонизации, которые она проходила более 5—6 лет. В результате сегодня она никакого отношения к йоге не имеет, но является целительницей. Я пытался с ней говорить, убедить ее в том, что этот путь неправильный. Но она предлагала мне обратиться к ее наставникам, гуру, а я отказывался. Собственно, после этого начался серьезный разлад в семейных отношениях. При этом крест моя жена продолжает носить, но придерживается абсолютно иных религиозных воззрений. Конечно, это богохульство.
Дмитрий Табаков,
пострадавший от секты
В древности понятие «секта» применялось по отношению к любым философским, религиозным убеждениям. Даже когда появилось христианство, его во многих документах называли языческой религией. Тех римлян, которые отвергли язычество и стали христианами, то есть ушли из секты язычества и перешли в секту христианства, считали поправшими веру предков. Но прошлое предков и многовековые традиции – это еще не гарантия того, что убеждения истинны. Вот почему в христианстве со временем возникли сомневающиеся люди. Они говорили: «Ну, хорошо, а где же моя свобода? Где мой осознанный выбор? Я же должен следовать именно тому, что считаю нужным, а не тому, что почитали мои предки». Эта драма и привела к кризису всего христианского мира, когда на месте христианской церкви возникло сектантское движение, которое можно назвать протестантизмом, реформацией. Образовались сотни, тысячи деноминаций и разных религиозных направлений, вызванных одним-единственным стремлением – свободного, не навеянного древней традицией, выбора убеждений, и в этом был главный вызов христианству.
В чем, например, уникальность современного положения русского народа? Мы прошли через XX век, когда наши родители фактически были отлучены от христианской традиции, и мы возвращаемся к ней осознанно, делая свой собственный выбор. Это, кстати, объясняет, почему так мало сект в современной России.
Когда меня просят рассказать о борьбе с сектантами, я всегда отвечаю, что не борюсь с сектантами, а борюсь с сектами и борюсь ЗА сектантов, потому что сектанты – это обманутые люди, наши сограждане, которых при помощи лгунов вовлекли в нечеловечную организацию.
Александр Леонидович Дворкин,
историк, богослов, исследователь современного религиозного сектантства
Почему церковь не пользуется теми же технологиями, что и секты, для привлечения верующих? То, что позволено сектантам, запрещено православным христианам – нельзя манипулировать, обманывать, заманивать и главное – потакать твоим слабостям. Если церковь ведет человека, то только вверх, и она требует, чтобы он сам туда шел. Это невероятно трудно, но этот путь легко совершенно четко отделить от пути, который свойственен сектам. И если человек обладает внутренним разумом, то сразу видит, что его соблазняют, говоря, что он будет богат и успешен. Преодолевать соблазны, расти над собой – это вызов, это путь войны, который свойственен христианству.
У Православия сейчас, конечно, есть миссионеры, катехизаторы, группы, которые привлекают людей в приходы. И если эти технологии возобладают, то Православие тоже станет сектой, а не Церковью Христовой. Такая пропаганда – не наш путь.
Роман Николаевич Лункин,
религиовед, кандидат философских наук, руководитель центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН
Нужно обязательно помнить опыт прошлых веков и остерегаться современных сект. Те же самые скопцы на сегодняшний день – это абсолютно зеркальная история с так называемыми новыми коммерческими сектами. Это система, которая построена на сетевом маркетинге, где главный доход получают не за счет продажи товаров, а за счет вербовки новых членов. Вербуешь нового – получаешь от него процент.
«Бог есть любовь», и любовь Господня бескорыстна к любому человеку, и солнца свет для всех: и для праведников, и для грешников. Как сделать так, чтобы нам эту истину удержать от гибели?
Мы, русские, эту истину уже обрели, и наша задача – ее сохранить. Но нельзя просто транслировать знание и запрещать всем думать иначе. Дважды два – четыре, а не пять. В религии требуется не объективное, а субъективное знание. Нельзя сказать: «Мы верим во Христа, и ты верь, потому что в него верили отцы и деды». Это путь, который каждый должен пройти самостоятельно. И здесь вопрос о свободе – ключевой. Если мы начнем ограничивать свободу, то это автоматически будет рождать секту, потому что секты Российской империи были продуктом религиозной несвободы. Люди чувствовали себя мучениками, борцами за истину. Это очень опасная тема, потому что попытки государства, которое ничего не смыслит в духовности, регулировать религию кончаются очень плохо. Государство должно бороться с псевдорелигиозными манипулятивными движениями.
