– Больше жизни.

– Вот видишь, малышка. А теперь представь, что он будет чувствовать, когда узнает о твоем отсутствии, вспоминая при этом вашу последнюю встречу.

– Бедный папочка! – заплакала девочка. – Но, все равно. Я чувствую, что должна быть здесь, с тобой. Вместе мы сможем что-то сделать, поодиночке – нет.

– Детка, не волнуйся. У меня есть помощники. Нет, Карл не в счет. Ритус, например.

– Да, Ритус – хороший помощник, но нам ведь надо помирить тебя с папой. Я буду запасным вариантом.

– Ты отдаешь себе отчет в том, к чему может привести этот «запасной вариант»?

– Да.

– Соня. Ты молодец, умница, но не вставай под пули.

– Их не будет.

– Соня.

– Я устала. Все последние дни, даже недели, я только и занимаюсь, что решаю взрослые проблемы. Я хочу поиграть во что-нибудь детское.

Артур осекся.

– Прости. Что ты хочешь? Я… никогда не играл с детьми.

– Это заметно, но я тебя научу. Что ты умеешь делать лучше всего?

Артур смутился.

– Вообще-то стрелять.

– У тебя есть тир?

– Да.

– Пошли.

Спустя несколько дней вернулся Карл. Сердце Сони оказалось право и на этот раз. Магда жива. Но какой сюрприз ждал Артура. Он не знал: радоваться ему или плакать.

– Карл, возможно, ты ошибся?

– Нет: результаты ДНК не врут.

Это непостижимо. Он слепец, а не мудрец, как иногда считал себя. К тому же глупец. Была глубокая ночь. Артур отпустил Карла отдыхать, хотел выпить – толку. Тогда вспомнил, что есть человечек, с которым можно поделиться самым сокровенным, и он отправился к Соне.

Сонная девочка села на кровати и, зевая, спросила:

– Что?

– Вот. Магда жива, Карл узнал ее адрес. Она директор детского интерната-лицея. Но ты не поверишь: у нее есть сын. Мой сын, Соня. Они двойняшки с твоей мамой.

– Класс!

– Это еще цветочки. Ягодки впереди.

– А есть и ягодки?

– Еще какие. Мой сын служит в ЭСВ. Более того, ты его знаешь. Это Юра.

– Юра? Адъютант Ритуса? Не смеши.

Но Артур был серьезен.

– Вот так класс! – ошалела Соня.

– Да уж! Я с тобой согласен… Он бывал у меня не раз по поручениям Ритуса. Я даже как-то давал ему билеты в оперу…

На следующее утро они как всегда сидели за столом и размышляли о плане дальнейших действий, но их размышления были прерваны. После стрельбы и драки на пороге появился Юли. Он целился в Артура и уже собирался нажать на курок, когда услышал Соню:

– Ну вот, весь завтрак испортил. Тебе мама сколько раз говорила, не вваливайся в дом с оружием в руках. Так и будешь стоять? Автомат опусти.

Она уже стояла между Юли и Артуром на линии огня. Артур, увидев это, дернул девочку прочь. Юли, испугавшись, что выстрелит в дочь, отбросил автомат и прыгнул в сторону Артура, сшиб его с ног, с размаху ударил по челюсти. Что-то хрустнуло, вероятно, зубы. Артур хотел подняться, но получил удар в грудь. А дальше случилось то, чего никто не ожидал. Соня, плача навзрыд, стреляла из автомата в воздух.

– Детка, все хорошо, – очнулся Юли. – Я заберу тебя отсюда. Сейчас мы пойдем с тобой.

– Нет, – кричала девочка.

И снова очередь.

– Прекрати истерику, – спокойно сказал Артур.

Он уже стоял у стола и вытирал салфеткой разбитую губу.

– Все нормально, как видишь. Всего-то пара выбитых зубов. Стоит из-за этого палить.

Девочка всхлипывала.

– Положи автомат, – продолжал Артур. – Мы не будем ни стрелять, ни драться. Честное слово.

Соня подошла к Артуру и отдала ему автомат.

– Завтрак стынет, – заметил он.

Соня села за стол и сквозь слезы начала есть. Юли смотрел на всхлипывающую дочь, с трудом понимая, что здесь происходит. Так ничего не поняв, молча вышел из дома. Около ворот его догнала Соня, раздетая, растрепанная, взволнованная.

– Папа, папа, папочка! Как же ты не поймешь… ну, не убивал он Кристину… Он хотел ее спасти… Она была без сознания… у нее болезнь… то же, что у Ритуса… Он…он…хотел выстрелить, чтобы привести в чувство, а она дернулась, пистолет соскользнул, и пуля попала в сердце…

Девочка гладила отца по руке, а он смотрел стеклянными глазами сквозь нее и время.

– Он сказал мне, что убил ее.

– Да. Так и получилось…почти.

– Он дал честное слово, а он никогда не врет. Я ему поверил.

– Я ему тоже верю и тебе верю. Папа, папочка, что с тобой? Папа!..

Вопль Сони заставил Артура слететь со ступенек дома. У ворот лежал Юли, а над ним визжала девочка. Карл пытался осмотреть Юли, тот не подавал признаков жизни. Артур ударил Соню по лицу:

– Прекрати, – и обратился к Карлу. – Что с ним?

– Похоже на сердечный приступ.

Наутро Соня проснулась от ощущения боли во всем теле. Она плохо помнила кошмар предыдущего дня, только фрагменты. Вот папа, лежащий на снегу. Вот Артур, бьющий ее по лицу. Опять Артур, несущий ее домой. Она сама, колотящая и кусающая Артура. Укол. Тишина. Соня потрогала щеку. Она раздулась, будто там был флюс. «Папа, папа умер!» – решила она и замерла, ожидая, что сейчас наступит конец света. Но конец света не наступал. Звенящая тишина давила. Уж лучше бы пришел и застрелил ее…

Дверь отворилась, и вошел Артур. Нахмурившись, посмотрел на Соню. Та с трудом узнала его: все лицо исцарапано, под глазом синяк, руки забинтованы.

– Любуешься на свое произведение искусства? – спросил он, присаживаясь в кресло. На кровать не рискнул. – Успокоилась? Можешь думать трезво?

Соня молчала.

– Ну, слава богу. Молчи, только не вопи, и не кусайся, и не царапайся, и не дерись, и не матерись. Да-да. Это все ты в одном лице. Насчет Юли: он жив, но болен и тяжело. У него инфаркт, пришлось отправить в больницу. Вот так-то. До тебя дошло, что я сказал?

Соня молча кивнула.

– Хорошо. Ты спустишься к завтраку или подать сюда?

– Сюда.

– Хорошо.

– Когда можно к папе?

– Завтра полетим.

– Почему не сегодня?

– Потому что у меня нет визы на тебя – его отправили в Германию.

Спустя два дня Соня сидела в палате у папы. Вчера врачи наотрез отказались пускать кого-либо к нему, сегодня сдались. Он лежал без сознания. Капельница медленно капала, на мониторе билось сердце. Соня держала его руку и следила за каждым биением, даже считала их.

Она никогда не думала, что ее папа может заболеть, даже простудой, а тут сердце. Оказывается, не такой он и сильный. Бедненький. Как ей хотелось помочь ему, но чем. Она гладила его руку, целовала ее. Вечером врачи сказали, что ей пора уходить. Она отказалась. Памятуя о недавнем срыве, Артур уговорил врачей позволить девочке остаться. В палату занесли кушетку. Соня пообещала, что обязательно ляжет на нее, чтобы уснуть, но так и просидела до утра. Забылась лишь перед рассветом, положив голову рядом с папиной рукой, чтобы он, придя в себя, сразу же нашел ее. Так и случилось. Вошла медсестра. Юли глазами попросил не будить девочку, медсестра согласно кивнула головой. Через несколько минут она успокоит еще одного человека, что все в порядке: мужчина очнулся, а девочка заснула. Артур облегченно вздохнет. Да, иметь такого ребенка – чудо, но и мука.

Юли тяжело шел на поправку. Жизнь нанесла чудовищные удары, равномерно, под дух, не давая времени на передышку: гибель Телешовых, родство со Смитом, развод с женой, пропажа дочери, правда о Крис. То, что Соня сказала правду, Юли не сомневался. Глядя на девочку, он и теперь был в полном отчаянии, как в тот день…

Через несколько дней после ухода Сони с полигона Семен столкнулся с Дашей на почте. Та оформляла подписку, Семен забирал почту. Поздоровавшись, он спросил, как дети. В свою очередь Даша поинтересовалась, как Соня.

– Я думаю, нормально, – ответил Семен.

– Почему она не ходит на занятия? Или Юли решил перевести ее в другую школу? – спросила Даша.

– Честно, Дарья Дмитриевна, не знаю. Вы извините, я спешу.