Гоголь на протяжении всей жизни боялся трех вещей – женщин, постели и еды. У него, соответственно были проблемы с женщинами, и чаще он был одинок. Боялся спать на кровати, и чаще утром его обнаруживали под кроватью. Когда он был дома – это не проблема, в гостях он никогда не оставался ночевать. А если уж случалось, то утром его обнаруживали спящим на полу. Списывали на то, что он просто “перебрал”. Против такого объяснения Гоголь не возражал. То же, с едой. Когда он ел, то ему казалось, что он подавится. Дома он чувствовал себя увереннее – он хозяин, всех угощал, самому есть было не обязательно. В гостях – еда для него – мучение. Кто знает, наличие этого комплекса, возможно и определило или, по крайней мере, усугубило трагедию его последнего периода жизни, когда он собственноручно уничтожил свои последние творения. Комплекс Гоголя так и остался необъясненным при его жизни.
В какой-то степени комплекс Зощенко, который все же удалось объяснить, проливает свет и на разгадку комплекса Гоголя. Когда Зощенко исполнилось двадцать лет, он практически был больным человеком и был в плену у своего комплекса. Он, как и Гоголь, боялся женщин, постели, еды и, дополнительно, падал в обморок при виде внезапно протянутой руки. Родители, обеспокоенные состоянием сына, обратились к одному старичку – врачу-психиатру, который неплохо владел методом лечения подобных больных, используя медицинские идеи Зигмунда Фрейда. Используя специальные психические приемы, осуществлялся перевод из области подсознания в оперативную память пугающих человека событий, которые имели место в прошлом, но не были осмыслены на уровне оперативной памяти, которая в младенческом возрасте еще просто не сформирована. Врач стал внимательно отслеживать все события жизни Михаила, начиная с самого дня рождения. Пришлось опросить всех родственников, тетушек, нянюшек, прислугу. И вот что обнаружилось. Когда Мише было четыре месяца, он мирно сосал грудь, мать сидела на кровати. Вдруг распахивается окно, показывается рука и заполошный крик служанки – горим! Мать вздрогнула. Испуг передался малышу. Его прервали на самом прекрасном акте – потреблении вкусного материнского молочка. Взгляд его зафиксировал на бессознательном уровне все элементы будущего комплекса – мать – женщина, сидящая на кровати, прерванный акт питания и, наконец, протянутая рука. Все это, связав, назавтра врач пригласил Михаила и подробно разобрал и объяснил все его страшилки. И Зощенко тут же стал абсолютно здоровым, с аппетитом ел, вскоре женился и, впоследствии, помогал своим знакомым и друзьям преодолеть их психологические комплексы. Выходит в каждом из нас, в сфере подсознания, могут сидеть пугающие нас страшилки. Не с этим ли связана смена нашего настроения, то, казалось бы, без причины на нас накатывает волны меланхолии или безудержного веселья. Воистину, познай самого себя и резко улучшишь свое самочувствие.
Как-то профессор психологии послал нас в Кунсткамеру, чтобы ознакомиться с музеем Ломоносова. Профессор поставил задачу – обнаружить нечто особенное в этой экспозиции. Поднимаюсь на третий этаж по винтовой лестнице. Через неделю психолог вернулся к этой теме. Особенным я посчитал то, что в семейном ансамбле семьи Ломоносовых Петр Первый занимает какое-то особое место. Множество его портретов. Шокирующее объяснение профессора. Петр Первый ни больше, ни меньше родной отец Михаила Ломоносова. Мол, не одна диссертация защищена, исследовавшая и доказавшая это. Аргументы следующие. Петр Первый два раза в 1710-1711 годах останавливался в Холмогорах, в семье Ломоносовых. В описываемое время отец Ломоносова был не дееспособен – это, мол, доказано – а мать Ломоносова была красивой, дородной женщиной и Петр Первый мог и не устоять перед ее прелестями. Вот, мол, откуда Михаил Ломоносов такой самородок – взыграли гены отца.
По Фрейду вся информация, полученная человеком за всю предшествующую жизнь (прочитанные книги, все знания) стопроцентно хранится в ячейках памяти на подсознательном уровне. И если студент не может ответить на тот или иной вопрос, когда он сдает экзамен или зачет, это не значит, что он не знает ответа. Просто не всегда человек сможет перевести информацию из сферы бессознательного в сферу оперативной памяти. Так сказать, считать с жесткого диска, как в компьютере, информацию. Обычно одновременно в оперативной памяти “прокручивается” два-три процента имеющейся информации. Внезапность того или иного открытия обуславливается тем, что человек в оперативной памяти пытается решить ту или иную проблему. Но информации не хватает, какого-то недостающего звена и, вдруг, “эврика” (Менделеев увидел концепцию своей таблицы во сне, когда кладовая подкорки оказалась расторможенной), и совершается открытие. Ньютону на голову упало яблоко – он сформулировал закон всемирного тяготения. Архимед, купаясь в ванной сформулировал свой закон и т.д. Интуиция – это подспудное знание подкорки, переведенное в область оперативной памяти. Чем больше прокручивается информации в оперативной памяти, чем быстрее информация поступает из-под корки, тем способнее человек. У гения легко растормаживаются кладовые памяти и большая емкость оперативной памяти. Начитанность, безусловно, способствует развитию памяти. Творчество можно рассматривать, как способность диалектического взаимодействия оперативной и “дисковой” – подкорковой памяти. Такие мысли навевает профессор, излагая теорию Фрейда. Со всеми этими представлениями мы знакомимся впервые и поглощаем их с жадностью.
На занятиях объявили – завтра в политехническом институте встреча с кандидатом в российские президенты Б.Ельциным. Импровизирует, дает оценки своим политическим противникам. “Как Вы относитесь к Гидаспову?” “Трудно сказать – высказывания не однозначные – я его еще изучаю. Девяносто девять процентов членов политбюро надо сменить. По Грузии – войска введены по личному распоряжению Горбачева – неужели Вы думаете, что министр Язов способен на самостоятельное решение – это не тот министр”. “Как Вы относитесь к Нине Андреевой?” “Так же, как она ко мне”. Часа через полтора из президиума ему напоминают, мол, через полчаса у Вас встреча с Гидасповым (первый секретарь Ленинградского обкома партии). “Гидаспов обождет”, – не оборачиваясь, произносит Ельцин. “Вы нас ставите в неудобное положение”. “Да подождет ваш Гидаспов”, – раздраженно бросает Ельцин. Через десять минут ситуация повторяется. В очередной раз: “Борис Николаевич, Вас ждет не Гидаспов, а рабочие завода “Металлист”. Борис Николаевич встрепенулся, словно молодой петушок – это, мол, другое дело, Гидаспов мог бы, и обождать, но вот испытывать терпенье рабочих не в моих правилах. Все встают. Под бурные овации кандидат в президенты покидает зал… Приехав домой, в родную Курганскую сельхозакадемию рассказываю обо всем этом своим сотрудникам, подспудно настраивая их проголосовать за Бориса Николаевича. Позднее меня упрекали в том, что я чуть ли не навязал им в российские президенты Ельцина. Не все нравилось россиянам в импульсивном правлении Бориса Николаевича.
Стриптиз
Будучи на ФПК, чего только не наслышишься. Мой коллега из Пскова поведал следующую историю. Поехал он как-то со своей сотрудницей в составе туристической группы в Югославию. Он женат и его сотрудница замужем. Друг другу они давно симпатизировали, и вот представилась возможность наставить рога своим половинкам. Вскоре после приезда в составе своей группы они направились в стриптиз-клуб. Мать с дочерью – участники стриптиза – имитировали любовную пару. И когда дочь поставила ногу на колени нашему руководителю группы – он от переизбытка чувств мало не свалился со стула. Представление потрясло неподготовленную психику советских экскурсантов. После окончания сеанса, любовники пошли в гостиницу. Дойдя до своих номеров, не сговариваясь, не глядя друг на друга, разошлись по своим комнатам. Стриптиз сыграл с ними злую шутку. На этот раз им удалось сохранить верность своим половинкам. Коллеги по работе заметили за ними некую странность, когда они вернулись из турне, – взглянув друг на друга, они начинали беспричинно хохотать.