Прошло ещё с десяток лет, и заговорили о строительстве нового музейного комплекса. Вот и хорошо, всё восстановят. Однако незадача: место выбрали неплохое, но не родное, чужое. Власти прислушались к жителям города и решили восстановить музей на прежнем месте, на Соляном переулке. Военные согласились передать большую часть своего здания под музей. Вот и хорошо, значит, появится музей моего детства, в котором я ни разу не был, но теперь побываю.

Как говорят, в таких историях случайностей не бывает. Мой отец подполковник Рац Василий Васильевич, мой дядя полковник Рац Илья Васильевич, мой тесть полковник Ритт Мигнард Аврельевич – все офицеры, и все являлись участниками Великой Отечественной войны. Жизнь их была связана с военной авиацией. Отец и дядя были летчиками-истребителями, тесть – военный инженер самолетов Ил-2, участник штурма Берлина. Уйдя из жизни на 98 году, он оставил мне в наследство библиотеку военных мемуаров. Перечитывая книгу выдающегося летчика Героя Советского Союза, генерал-полковника Василия Николаевича Кубарева, наткнулся на рассказ о бесстрашном летчике Михаиле Плоткине, который в составе экипажа бомбардировщика Ил-4Т четыре раза бомбил Берлин в начале августа 1941 года, получил звание Героя Советского Союза и погиб, возвращаясь с задания, 7 марта 1942 года под Ленинградом. Прах героев экипажа Михаила Плоткина был с почестями захоронен на территории Александро-Невской лавры. Я не раз побывал на могиле летчиков-торпедоносцев и стал собирать материалы об их ратных подвигах. Жизнь летчиков, особенно периода начала Отечественной войны, была поистине как падающая звезда.

Я попытался восстановить хронику боевого пути капитана Михаила Николаевича Плоткина и его экипажа за восемь месяцев с 22 июня 1941 по 7 марта 1942 года в виде его дневниковых записей.

21 июня 1941 года

Война не стала для летчиков 1-го минно-бомбардировочного полка неожиданностью. Как известно, приказ № 1 по всем флотам был передан Николаем Герасимовичем Кузнецовым в 23.30 по телефону. Этот приказ означал полную боевую готовность. Одного звонка народного комиссара военно-морского флота хватило, чтобы военные флоты избежали потерь в технике и личном составе. Увольнения в город были категорически запрещены. Двигатели бомбардировщиков были проверены на всех оборотах. Вылет боевых машин, как мы привыкли говорить, был «по готовности». Перед началом войны экипажи на ДБ-3Т прототип Ил-4Т (торпедоносец) совершали ежедневные как разведывательные полеты, так и тренировочные. Летчики повышали свое мастерство, так как ни у кого не было сомнения, что война вот-вот грянет. Половина летного состава полка имела опыт боевых действий во время войны с белофиннами. Многие летчики за успешное выполнение заданий командования были награждены орденами и медалями. Члены нашего экипажа были также представлены к наградам. Мне вручили в Кремле орден Ленина. Вручил его лично Михаил Иванович Калинин. К 22 июня наши экипажи знали все особенности рельефа местности аэродромов противника, наиболее удобные пути подлета. Все с нетерпением ждали команды нанести удар по врагу.

Помню, 21 июня мне передали письмо от дочери, которую я не видел и, конечно, скучал. Это письмо я хранил в кармане гимнастерки.

Тревогу объявили около 24 часов 21 июня, но никто из членов экипажа не спал. Ранним утром мой экипаж в составе звена бомбардировщиков вылетел на разведывательное задание – обследовать акваторию порта Хельсинки. Город Хельсинки горел огнями, не было видно никаких признаков подготовки к войне. Утром все услышали по радио выступление Вячеслава Михайловича Молотова о начале войны.

Командир полка полковник Евгений Николаевич Преображенский немедленно собрал весь личный состав и объявил приказ командующего Балтийским Флотом о действиях флота в условиях военного времени. Помню его фразу: «Бить врага до полного уничтожения!» и вторую: «Действовать по имеющемуся плану».

23 июня вечером Евгений Николаевич поставил задачу командующего найти и уничтожить морской десант, обнаруженный в Балтийском море, были переданы примерные координаты.

24 июня, то есть на третий день войны, ранним утром 70 самолетов в составе двух полков бомбардировщиков 1-го минно-торпедного и 57-го бомбардировочного поднялись для нанесения массированного удара. Ведущий взял курс на Запад. Я вел 3-ю эскадрилью балтийцев. Эскадрилья самолетов состоит из трех звеньев по три самолета в каждом. Бомбардировщик ИЛ-4Т – это, безусловно, грозная машина. Её экипаж в основном состоял из трех человек: летчика, штурмана и стрелка-радиста. Самолет мог нести 20 фугасных стокилограммовых бомб, одну или две торпеды в зависимости от задачи. Два или три пулемета 7,62 мм. (ШКАС) прикрывали верхнюю заднюю полусферу, дальность полета 3200 километров. У самолета был недостаток, который достаточно быстро обнаружен финскими летчиками – это незащищенность его нижней задней полусферы. К сожалению, он так и не был устранен к началу войны. По тем временам скорость ИЛ-4Т была огромной – 420 километров в час. Бомбардировщик мог летать на высоте до 8 тысяч километров. Экипаж при этом пользовался кислородными масками.

В строю нашей девятки в правом пеленге занимало место звено Ивана Гарбуза, моего закадычного друга. Это был надежный и опытный пилот. К сожалению, десант в заданном районе не был обнаружен. Ведущий группы принял решение работать по запасной цели. Полки взяли курс на порт Мемель (Клайпеда).

Ещё на подходе к Мемелю ведущий всех групп получил данные от самолета – разведчика: в порту с пришедших транспортов разгружаются танки, пушки, тягачи и боеприпасы. Тотчас последовала команда: «Атака!». Ведущие групп самолетов стали выводить девятки на боевой курс. Зенитки оказали слабое противодействие. Вражеские истребители не успели подняться с аэродрома. Гитлеровцы не ожидали такого дерзкого и неожиданного налета. По данным разведки в то утро было уничтожено более 8 тысяч солдат и офицеров противника, несколько десятков танков, бронемашин, артиллерии. Полностью уничтожен склад с боеприпасами и горючим. С нашей стороны потерь не было.

25 июня 263 бомбардировщика Северного фронта, Балтийского и Северного флотов под прикрытием истребителей нанесли удар по 19 аэродромам противника на территории Финляндии и Норвегии, где базировался 5-й воздушный флот гитлеровцев. Операция продолжалась и в последующие шесть дней. Совершив 487 вылетов, наши летчики уничтожили или вывели из строя более 130 самолетов, большое количество ангаров, бензохранилищ, аэродромов. Участвовал в этих налетах и наш 1-й минно-торпедный авиаполк. Он получил задачу нанести удар по двум вражеским аэродромам, с которых гитлеровцы поднимали свои самолеты на Ленинград.

Мне хорошо был знаком этот фашистский аэродром. В годы войны с белофиннами я не раз с моими боевыми товарищами обрушивал на него бомбовый груз. В этот раз на аэродроме было уничтожено около двадцати самолетов противника. Самолеты стояли не зачехленные, готовые к вылету на задание, но наш налет опередил их. Запоздалые разрывы зенитных орудий не смогли отклонить удар сталинских соколов.

Времени не остается даже написать короткое письмо дочери. Сегодня получили новый приказ: поставить минное заграждение. До поздней ночи с моим штурманом разрабатывали маршрут полета.

27 июня Балтийцы не только бомбили, но и ставили мины. Такое грозное оружие на Балтийском флоте мы применяли с первых дней Великой Отечественной войны. С 30 июня 1941 г. в устье Финского залива было поставлено семь линий мин, свыше трех тысяч штук. Ставились они и на выходе из баз противника, в акватории Хельсинки.

30 июня В конце июня 1941 года войска противника вышли к Пскову и Порхову, а к середине июля подошли к Лужскому оборонительному рубежу.