Это был самый кровавый день в американской истории. Север потерял более 13 тысяч убитыми и ранеными (в два раза больше, чем в день высадки американцев в Нормандии во время Второй мировой войны). Роберт Ли удержал свои позиции, но потерял около 10 тысяч солдат – почти четверть своей армии. Других резервов у южан не было. На следующий день генерал Ли дал приказ к отступлению.

Через пять дней после сражения при Антитеме президент Линкольн опубликовал знаменитую «Прокламацию об освобождении». Прокламация объявляла свободными с 1 января 1863 года всех рабов на территории «мятежных штатов». В оставшихся в составе союза штатах Мэриленд, Делавэр, Миссури и Кентукки, где проживало более миллиона рабов, а также на захваченных территориях Юга рабство по-прежнему сохранялось. Таким образом, президентская «Прокламация» ни одного раба не освободила. Это был акт тотальной войны, по сути, призыв к восстанию в тылу Конфедерации. Объявив рабов свободными на территориях, не контролируемых Севером, Авраам Линкольн заявлял об изменении целей и методов войны. Прокламация разрешала неграм служить в вооруженных силах Союза. Не провозглашалось и тем более не предусматривалось равенства белых и цветных. Сам же «отец Авраам» предполагал последующее переселение освобожденных рабов на Гаити, в Панаму или Либерию.

Президент США в очередной раз показал себя прагматиком. Военная необходимость заставила его нарушить ряд положений Конституции и федеральное законодательство. Чернокожие американцы при этом оказались лишь «разменной монетой» в большой политической игре. Рабов Севера отправили к металлургическим печам и на оружейное производство, им позволили за мизерную плату записываться в солдаты и геройски умирать за своих хозяев. Сам Линкольн спустя месяц после опубликования «Прокламации об освобождении» признавался в письме к нью-йоркскому издателю Х. Грили: «Моя главная цель в этой борьбе – сохранение Союза, а не спасение или уничтожение рабовладения. Если я смогу сохранить Союз, не освободив ни одного раба, я это сделаю. Если я смогу спасти Союз ценой освобождения всех рабов, я поступлю так. А если я смогу спасти его, освободив часть рабов и оставив в рабстве других, я также это сделаю».

Рождество 1862 года было счастливым для всего Юга. Несмотря на смерти и лишения, которыми был отмечен почти каждый дом, несмотря на удушающую петлю блокады, Конфедерация по-прежнему выглядела несокрушимой. Раз за разом немногочисленные и плохо вооруженные войска Дикси отбивали атаки превосходящих сил Севера. В условиях смертельного кризиса выявился дух самопожертвования южан, нередко подлинного героизма простых людей. Подавляющее большинство белых на Юге не были владельцами рабов и не имели прямых интересов защиты рабовладения. Однако тысячи и тысячи ушли на войну, защищать от агрессора свой дом и очаг. Фермерские сыновья в серых мундирах Конфедерации, часто без обуви и с мушкетами времен Вашингтона, уходили умирать за традиционные ценности Дикси: свой уклад жизни, право на самоуправление и независимость и против, как считалось на Юге, угрозы бунтов, грабежей и убийств.

В декабре 1862 года Роберт Э. Ли вновь заставил мир говорить о себе. Стодвадцатитысячная федеральная армия, которую после отставки Макклелана возглавил генерал А. Бернсайд, снова вторглась в Вирджинию. Основной удар был направлен на ключевой транспортный узел Фридриксбург на полпути от Вашингтона до Ричмонда. 13 декабря Бернсайд штурмовал позиции конфедератов на девятимильном фронте. В тот день южане отразили четырнадцать яростных атак. Лишь отсутствие резервов не позволило Роберту Ли преследовать противника и довершить военный разгром Севера. Потери Бернсайда при Фридриксбурге составили двенадцать тысяч солдат. Ли потерял вполовину меньше.

Север, обладавший практически неисчерпаемыми людскими и материальными резервами, мог в очередной раз пережить подобные поражения. Для Конфедерации даже столь блистательные победы отзывались горечью потерь. Второй год аграрный Юг, ограниченный в ресурсах, вел изнурительную борьбу с индустриальным гигантом.

В ту зиму Бенджамин повел очередное наступление в Европе. Зарубежные кредиты были так же остро необходимы Дикси, как и поставки товаров и военного снаряжения. Иуда начал переговоры о займе с крупнейшим во Франции банкирским домом Эрлангеров. В Ричмонд с конфиденциальной миссией прибыл барон Фредерик-Эмиль Эрлангер, доверенное финансовое лицо Наполеона III. Переговоры с глазу на глаз на французском проходили в обстановке повышенной секретности. Зная, как отчаянно нуждался Юг в твердой валюте, парижский банкир выставил крайне тяжелые условия сделки. Иуде удалось выторговать более приемлемые кондиции, и вскоре на биржах Парижа, Франкфурта, Амстердама, Лондона и Ливерпуля появились ценные бумаги Конфедерации. Их будущим покрытием служило все то же «белое золото» Дикси.

В то же время один из посланцев Конфедерации Джеймс Буллок (дядя будущего президента США Теодора Рузвельта) подписал на ливерпульских верфях контракты на строительство боевых фрегатов для Юга. Корабли строили через подставные фирмы, а вооружали за пределами страны (британские верфи и порты были наводнены информаторами Севера). Построенные в Англии фрегаты «Алабама», «Флорида» и «Шенандоа» уничтожили сотни кораблей Севера и ослабили блокаду Дикси. Президент Линкольн даже вынужден был объявить действия этих морских рейдеров пиратскими, и отрядил для охоты за ними целую флотилию.

Одним из самых устойчивых стереотипов в отношении Юга стал миф о том, что Конфедерация была детищем крупных плантаторов-рабовладельцев. В действительности большинство членов кабинета Дэвиса отнюдь не принадлежало к плантаторской аристократии. Сам Джефферсон Дэвис, как и его ровесник, Авраам Линкольн, родился в фермерской семье в штате Кентукки. Бревенчатые хижины будущих президентов находились всего в ста милях друг от друга. Вице-президент Конфедерации Стивенс в юности зарабатывал на жизнь уборкой кукурузы. Министр финансов Меммингер, как и Бенджамин, был выходцем из самых низов Чарльстона и провел детство в сиротском приюте. Морской министр Мэллори, сын коннектикутского янки, помогал своей овдовевшей матери содержать таверну для моряков. Министр почты Рейган был сыном дубильщика кожи.

Из рыхлой коалиции одиннадцати «суверенных штатов» администрация Дэвиса создала жизнеспособное национальное государство. По своим размерам – 750 тысяч квадратных миль – Конфедерация была равна территории России к западу от Москвы и вдвое превышала площадь первых тринадцати американских штатов. Лидеры Дикси взяли на себя труднейшую миссию – руководство не интегрированной экономикой, централизовали ее и в предельно короткие сроки сделали самодостаточной для военного производства. Вероятно, самый известный комплимент в адрес Конфедерации прозвучал из уст первого канцлера казначейства Великобритании лорда Гладстона: «Джефферсон Дэвис и другие лидеры Юга сформировали армию, и сейчас они, как мы видим, строят флот. Но они сделали гораздо больше – они создали нацию».

В октябре 1862 года пришла неожиданная новость из Брюсселя. Бельгийский король Леопольд I выступил с инициативой заключения шестимесячного перемирия между воюющими сторонами со снятием морской блокады на этот же срок. Предложения короля о совместном посредничестве в конфликте Севера и Юга были направлены в Лондон, Париж и Санкт-Петербург. Наполеон III согласился участвовать в дипломатических переговорах. Ждали ответа от России.

Леопольд I был идеальной фигурой для переговоров. Когда-то он служил полковником в Измайловском полку, состоял в родстве с русским императорским домом и даже был в свите Александра I. Тем не менее, Россия, только что проигравшая Британии и Франции Крымскую войну, видела в президенте Линкольне союзника против новой англо-французской коалиции, и отклонила брюссельское послание. Король Леопольд I был также членом британской палаты лордов и приходился дядей английской королеве Виктории. В Вестминстере все настойчивее раздавались голоса о признании Конфедерации независимым государством и вмешательстве в конфликт. Но и здесь верный себе лорд Пальмерстон не спешил с окончательным решением. Было очевидно, что военная компания весны и лета 1863 года станет решающей в судьбе Юга.