Хилари все не мог оторвать глаз от чеков. На его лице появилось задумчивое выражение.
– Кофе? – предложил он.
– Не откажусь, спасибо.
Хэл проследовал за Хилари к находившемуся в семи метрах от них столику, на котором стояли небольшой кофейный автомат и стопка одноразовых чашек. Они сели, и Хилари наполнил две чашки. Он пил кофе медленно и с явным удовольствием, Хэл же быстро поднес свою чашку к губам и тут же поставил ее на место. Он уже успел забыть, какой вкус у кофе на Гармонии.
– Ладно, я готов поверить тебе. – Хилари поставил чашку на потертую поверхность стола среди разбросанных пачек документов. – Я, разумеется, считаю твою затею неосуществимой, но с такими деньгами… почему бы не помечтать.
– Ну почему она неосуществима? Что делает ее неосуществимой? – воскликнул Хэл.
Несколько мгновений Хилари молча смотрел на него.
– Ты сказал, что ты со Старой Земли, – наконец произнес он. – Не с Дорсая?
– Со Старой Земли.
– Ладно, поверим. – Хилари медленно кивнул. – Тогда, прежде чем ответить на твои вопросы, позволь спросить тебя. Ты ведь сидел день или чуть больше в Центре перед тем, как вы вместе с Джейсоном пришли ко мне? Нужно ли мне поэтому объяснять тебе, что собой представляет Центр изнутри?
– Я не слишком-то много и видел, – пожал плечами Хэл. – К тому же ты сказал, что Рух сидит в арумском Центре, а не здесь, в Цитадели.
– Они построены по одной схеме, – сказал Хилари. – Чтобы пробиться внутрь, нужна целая армия, не говоря уже о том, чтобы вызволить кого-нибудь оттуда; к тому же милиционеры, скорее всего, сразу же убьют заключенного, если только заподозрят, что его собираются спасти.
– Если будет нужна армия, у нас будет армия, – кивнул Хэл. – Ведь речь идет о том, что касается всех четырнадцати миров. Но возможно, армии и не потребуется. Нарисуй мне план Центра, если, как ты говоришь, они все похожи один на другой. Кто в Аруме мог бы помочь мне организовать все?
– Аталия Макнотон. Я слышал, ты с ней уже встречался, – коротко ответил Хилари. Он сгреб в сторону документы и из ящика стола достал ручку и чистый лист бумаги. Затем придвинул все это к Хэлу. – Я рисую не лучше, чем курица лапой; поэтому я буду рассказывать, а рисуй ты. Внутри Центр разделен на три основных сектора: канцелярию, казармы милиции и тюремные камеры…
– Постой, – прервал его Хэл. – Как насчет поиска курьера? Мы не можем тратить три дня на это…
– Курьер не понадобится. Я отправлюсь с тобой, – ответил Хилари. – Ты можешь попытаться убедить Аталию, а я тем временем попробую разузнать, на кого мы в крайнем случае можем рассчитывать на той территории. А теперь рисуй, как я тебе говорю. Все три сектора Центра размещаются в одном кирпичном здании, расположенном в самом конце городского квартала; здание тянется на всю ширину квартала, а ширина его раза в два меньше длины. Центр в Аруме занимает здание высотой не более шести этажей, но помимо этого имеет еще, как минимум, три уровня подземелий. Именно там, как ты догадываешься, и находятся тюремные камеры…
Им удалось попасть на вечерний рейс на Аруму, и три часа спустя Хэл уже сидел в чем-то среднем между приемной и гостиной в доме Аталии Макнотон на окраине Арумы; поздние летние сумерки за окном уже сменяла ночная тьма. Хилари же находился в маленьком рабочем кабинете Аталии и, пользуясь ее записями, обзванивал местных участников сопротивления с приглашением прибыть на совещание. Аталия Хэла помнила, но еще более скептически отнеслась к идее освобождения Рух, чем Хилари.
– …То, что ты располагаешь средствами, это хорошо, – сказала высокая женщина с каштановыми волосами, выслушав первоначальное предложение Хэла. Они сидели в одном из углов комнаты в мягких креслах друг против друга, почти как враги. – Но многие хорошие и нужные люди будут рисковать жизнью ради весьма сомнительного предприятия. Хилари уже говорил тебе – ее, вне всякого сомнения, нет в живых. Единственное, почему она может быть еще жива, это если от нее хотят еще что-то.
– Ее было бы нелегко разговорить, – сказал Хэл.
– Ты думаешь, я об этом не знаю? – вспыхнула Аталия. – Любого командира отряда нелегко заставить говорить, а ее я знала еще ребенком. Но она либо стала бы говорить, либо они давно убили бы ее, убедившись, что все попытки не дают результатов. Не в их правилах держать у себя заключенных дольше нескольких дней.
– Хорошо, – кивнул Хэл. – Тогда давай попробуем выяснить, жива ли она еще. Только не говори мне, что у тебя нет каких-либо информаторов внутри Центра.
– В самом Центре есть. Есть в казармах. Но не в тюрьме… – медленно произнесла Аманда под пристальным взглядом Хэла. Ее голос стал почти резким. – Что касается тюрьмы, все, что нам когда-либо удавалось, это передавать средства для самоубийства нашим товарищам, попавшим в лапы милиции.
Он сидел, молча наблюдая за ней. Теперь, когда, возможно, решался вопрос о жизни и смерти Рух, Хэл чувствовал себя очень спокойно и уверенно. Он вспомнил Дорсай – как только настал момент окончательно сломить сопротивление Серых Капитанов, он тоже ощущал в себе способность влиять на людей, обычно недоступную ему. Одной из составляющих этой способности была своего рода интуитивная логика, позволявшая ему давать ответы на поставленные вопросы с абсолютной уверенностью. Какая-то внутренняя сила, которая до этого момента спокойно дремала в нем, теперь пробудилась и полностью захватила его.
– Я знаю, что Рух жива, – твердо произнес он. По едва заметно расширившимся глазам Аталии он понял, что нашел верный ход.
– Откуда ты знаешь? – удивилась она.
– Просто знаю и все, – сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Но, естественно, нам надо попытаться самим удостовериться, если тебе требуются доказательства. Я ни за что не поверю, если ты скажешь, что у тебя нет никакой возможности проверить это.
– Я думаю… – медленно произнесла Аталия, – да, я думаю, что это проверить мы сумеем.
– В таком случае нет никакого смысла терять время, не так ли? – сказал Хэл. – Пока ты занимаешься проверкой, мы начнем подготовку; и как только мы услышим, что она жива, мы уже будем в состоянии выступить. Как ты посмотришь на то, если мы заключим соглашение?
И, не давая ей возможности ответить, он продолжил:
– Как тебе известно, я был членом отряда. Мне бы и в голову не пришло подкупать тебя или кого-нибудь еще. Но не могла бы ты сделать кое-что для меня? Постарайся организовать и максимально ускорить подготовку операции по спасению Рух, подключив к этому всех, кто только может быть полезным, а я, если окажется, что Рух уже нет в живых, возмещу всем участникам операции потери за потраченные время и усилия и, если ты не будешь возражать, дополнительно передам для помощи местному населению пятьсот единиц межзвездных кредитов.
Он остановился, чтобы перевести дыхание.
– Я не думаю… – начала она холодно.
– Но, – перебивая ее, снова заговорил он, – если Рух жива, мы забудем о всяких компенсациях и пожертвованиях за исключением расходов, которые не по карману вашим людям. Если же нет, я в любом случае буду считать, что они сделали для спасения Рух все от них зависящее.
Он замолчал в ожидании ее реакции. Она смотрела на него долгим, почти враждебным взглядом.
– Хорошо, – кивнула она. – Я согласна в той степени, в какой это не будет противоречить здравому смыслу и не причинит вреда людям, за которых я несу ответственность.
– Прекрасно, – быстро ответил он. – Тогда, поскольку я готов платить, если окажусь не прав, я хотел бы начать кое-что делать уже сейчас. Прежде всего мне необходимо знать все, что вы только сможете раздобыть для меня, о Милицейском центре, включая количество милиционеров и офицеров, находящихся там в настоящее время. Я понимаю, вы не сможете назвать мне точную цифру, но мне важно представлять хотя бы приблизительно, сколько людей там будет, когда мы отправимся вызволять Рух. Кроме того, мне нужны сведения о снабжении и движении транспорта, въезжающего и выезжающего из Центра, как часто вывозится мусор и каков порядок в случае необходимости вызова ремонтных рабочих из сторонних служб, а также кому из лиц, не входящих в число постоянных сотрудников, разрешено периодически посещать здание Центра. Не забудьте про график дежурств, характеристики старших офицеров и сведения об имеющихся в здании средствах связи.
