Внутри со времени его первого визита сюда, казалось, ничего не изменилось. Воздух, всего на градус или на два теплее, чем снаружи, как и прежде, был пропитан легким запахом, напоминающим аромат бананов, – так пахло смазочное масло, получаемое жителями квакерских планет из одного из местных растений, открытых ими еще во времена первой волны колонизации. В неярком свете, проникающем через прозрачный купол, Хэл увидел стоящие в разных концах большого зала без каких-либо перегородок несколько наземных машин с открытыми и частично разобранными двигателями. В дальнем конце зала он заметил коренастого пожилого человека в рабочей одежде, склонившегося над одним из автомобилей.

Хэл подошел к нему.

– Привет, Хилари, – сказал он.

Голова пожилого человека поднялась; серые глаза из-под туго натянутой на голову промасленной круглой шапочки без козырька холодно смотрели на Хэла.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил механик.

– Ты что, не узнал меня? – В голосе Хэла смешивались удивление и грусть.

Это было неудивительно. За те два года, что прошли с тех пор, как они потеряли друг друга из виду, Хэл уже переступил черту, отделяющую юношу от взрослого мужчины. Когда Хилари в последний раз видел Хэла, тот был высоким тощим энергичным юношей; теперь же, хотя лицо Хэла и не претерпело заметных возрастных изменений, а двадцать дополнительных килограммов мяса и мышц увеличили массу его тела лишь в разумных пределах, это был совершенно другой человек. Теперь он был не просто очень высоким. Он был большим. В самом деле, как он только совсем недавно уяснил себе, когда при его втором посещении Абсолютной Энциклопедии Аджела показала ему его отражение в зеркале, он был очень большим.

Он понял это также по реакции Хилари на его габариты – сначала тот, увидев его, слегка напрягся, но затем, успокоившись, стал, казалось, еще меньше ростом. Это было как бы подсознательным рефлексом, частью того необъяснимого инстинкта автоматического сопоставления размеров, который заставляет подниматься шерсть на загривке собаки при первом взгляде на незнакомую и более крупную собаку и затем ровно укладывает ее обратно, если разница в размерах оказывается слишком большой для того, чтобы реально рассчитывать на победу в схватке.

За последний год Хэл не раз сталкивался с подобной реакцией на Энциклопедии и даже испытал ее на себе, когда однажды, свернув за угол, неожиданно наткнулся на зеркало.

Какую-то долю секунды он смотрел на себя как на незнакомца, и когда он наконец узнал себя, то почувствовал не только некоторую неловкость, но и также грусть; до этого момента он считал, что некоторое время назад уже привык жить с мыслью о своей внутренней непохожести на других и о своем одиночестве. Но сейчас, встретившись здесь с человеком, которого он знал раньше, он снова почувствовал на себе это несмываемое клеймо непохожести.

– Хилари, ты разве не узнаешь меня? – снова спросил он. – Ховард Билавд Иммануэльсон. Помнишь, как меня привел Джейсон Роу и ты отвел нас в отряд Рух Тамани?

Глаза Хилари потеплели. Он протянул руку.

– Извини, ты малость изменился. Кто ты сейчас?

Хэл двумя руками сжал протянутую руку.

– В моих документах значится, что я маранец по имени Эмер, коммерческий представитель экзотского посольства на Гармонии. Кстати, хочу сообщить, но только тебе, свое настоящее имя. Меня зовут Хэл Мэйн. Я с Земли.

– Со Старой Земли?

– Да, – кивнул Хэл. – Со Старой Земли, а сейчас еще и с Абсолютной Энциклопедии. Я сейчас по самое горло занят делами посерьезнее, чем схватки с милицией.

Он пристально смотрел на Хилари, пытаясь уловить его реакцию.

– Теперь это касается не только этой планеты или Ассоциации, – продолжил он, не услышав от Хилари ни слова в ответ. – Сейчас сражение против Иных разгорается на всех мирах.

Хилари кивнул. Из его груди вырвался еле уловимый вздох.

– Я знаю. Старые времена подходят к концу. Я чувствовал это уже давно. Так чем я могу быть тебе полезен?

– Сообщи мне, пожалуйста, где я могу найти Рух Тамани, – попросил Хэл. – Я уже отправил на ее поиски несколько человек, но пока безрезультатно. Ради блага всех миров я должен встретиться с ней как можно скорее. У меня для нее есть задание, с которым может справиться только она.

Лицо Хилари помрачнело.

– Я не уверен, что имею право сообщать тебе хоть что-нибудь, пока за тебя кто-нибудь не поручится. За год люди могут резко поменять свои взгляды. Правда, в данном случае это не имеет никакого значения. Что бы там ни было у тебя на уме, тебе лучше было бы поискать кого-нибудь другого. Рух Тамани мертва, а если еще не мертва, тем хуже для нее. Она в лапах милиции. Они схватили ее три недели назад.

Хэл удивленно посмотрел на Хилари.

– Три недели назад… где?

– В Аруме.

– В Аруме? Ты хочешь сказать, она оставалась там все это время с момента нападения на Кор Тэп?

– Они уже почти восстановили ее. И Рух решила разведать, можно ли как-нибудь саботировать восстановительные работы. А там было это дьявольское отродье по имени полковник Барбедж, Эмит Барбедж, который посвятил все свое время ее розыску. Ему донесли, что Рух в Аруме, он прочесал город и захватил двух человек, которые знали о ее местонахождении.

Хилари замолчал и пожал плечами.

– Когда их доставили в Милицейский центр, они, естественно, заговорили. А затем он схватил и ее.

Хэл продолжал, не мигая, смотреть на своего собеседника.

– Я должен как можно скорее освободить ее, – сказал он.

– Освободить? – Хилари долго, с удивлением рассматривал Хэла. – Ты что, серьезно? Тебе не кажется, что, если бы мы могли вызволять заключенных из Милицейских центров, мы бы давно это сделали?

– А вам это, как я понимаю, еще ни разу не удавалось, – услышал Хэл собственный резкий голос, эхом отразившийся от сводчатых стен, плавно переходящих в купол.

Хилари никак не прореагировал на эти слова.

– Извини, – покачал головой Хэл. – Но на карту поставлено слишком многое. Я должен сделать это, и как можно скорее.

– Послушай, приятель, – мягко произнес Хилари. – Как ты не можешь понять? Сто шансов против одного, что она мертва уже по меньшей мере две недели!

– Я должен исходить из того, что она жива, – упрямо сказал Хэл. – Нам надо отправиться за ней. К кому я могу обратиться за помощью в Аруме? Есть там кто-нибудь из ее старого отряда?

– Помощь, – изумленно повторил Хилари. – Послушай меня, Хэл, если это и на самом деле твое имя, мы не можем просто так взять трубку телефона и позвонить в Аруму. Все междугородные разговоры прослушиваются. Мне понадобится три дня на то, чтобы найти курьера, неделя на то, чтобы связать его или ее с людьми, которые могут организовать транспорт для переезда отсюда в Аруму, еще неделя, чтобы собрать людей для обсуждения возможности освобождения Рух, и час спустя после того, как они услышат, что ты задумал, они разъедутся по домам, потому что всем им, так же как и мне, прекрасно известно, что это сделать невозможно. Ты был в отряде. И что, ты думаешь, сможет сделать кучка людей, вооруженных игольными и конусными ружьями, против крепости, битком забитой полицейскими силами?

– Существуют способы взятия даже крепостей, – сказал Хэл. – А что касается звонка в Аруму, думаю, я могу воспользоваться экзотскими каналами дипломатической связи при условии, что текст будет как следует закодирован. И зачем тратить неделю на поиски курьера, если воздушный транспорт доставит тебя на место за пару часов?

– Видимо, что-то случилось с твоими мозгами, – спокойно заметил Хилари. – Даже если мы найдем здесь кого-нибудь, кто сможет представить на пропускном пункте убедительные причины для такой поездки, у нас все равно нет сумасшедших денег, чтобы оплатить ее. Я еще раз говорю, вспомни свой отряд. Вспомни, как мы вынуждены были постоянно пользоваться на ходу разваливающимся оборудованием и оружием.

– Финансовые проблемы? – Хэл сунул руку в карман куртки и достал бумажник. Он раскрыл его и продемонстрировал Хилари пачку межзвездных кредитных чеков. – У меня здесь столько денег, что в пересчете на валюту Гармонии хватит даже для того, чтобы вооружить небольшую армию. Это все принадлежит мне и Абсолютной Энциклопедии. Но если понадобится, я смогу достать еще по экзотским дипломатическим каналам.