– Вчера, значит, цветами встречали, а сегодня прошла любовь, завяли тупиноры… Мы вас в поте лица защищаем от загребущих лап Сизии, марамоев баронских из города тряпками гоним… а теперь нам самим уходить? Да с чего бы?

– Всё просто. Такова воля граждан, – твёрдо отвечал Ош. Веснушки горели огнём на его светлокожем лице. «Телохранители Луны» понемногу начали подниматься с мест и обступать делегацию.

– Ты, гляжу я, совсем захирел, Кочкодык! – Нил рывком поднялся из кресла и одёрнул свой жёлтый, расшитый золотом плащ. На поясе у него висели боевой молот и широкий меч. – Обирный какой-то… «Наш город»… Был ваш – стал наш! Аншлюс по праву силы. Ты клич-то наш помнишь? «Мы здесь!» – этим всё сказано. Никуда мы уже не уйдём! Можешь от меня поцеловать мэра Бюгеля в его костлявый зад… Выметайся отсюда со своим кружком одарённых, пока бить вас не начали!

Последняя фраза, похоже, предназначалась членам Рабочей Партии. Гаврила Дануев сощурился и гневно затрепетал, сабля в руке его задрожала. Юный помощник мэра жестом призвал его к спокойствию, вдохнул и обратился к Луноходцу с такими словами:

– Нил, мы просили добром. Но можем и силой. Не знаю, как на луне, но на нашей земле тебя точно не будет! Видишь этих людей? Это Воины Хаоса.

В этот миг Воины Хаоса в очередной раз пожалели, что вообще узнали о существовании города Йуйля. Впрочем, не все. Фириэль безучастно разглядывала лепнину на потолке, а Кёрт так вообще преисполнился гордости за величие своей команды.

– Воины Хаоса? – Луноходец провёл по ним ещё одним быстрым взглядом. – Это те доходяги, которых на плазе пинали, когда мы подоспели?

– Они сильные маги. Без труда прикончили Бизаса! Силача, который стоил целой армии.

– Внимание! В городе волшебник! Что же нам теперь делать?! – издевательски пропищал Нил, поудобней присев на свой трон. – Бизас твой был хорош только дюбели гнуть! Да за пивом метаться. За него всё кираса волшебная делала. Кстати, ценная вещь, благодарю…

«Зря кирасу не сняли мы с этого Бизаса!» – запоздало пожадничал Батлер. Впрочем, в битве на площади они так пострадали, что уже было не до мародёрства.

Высокие, до потолка, резные двери на другом конце зала открылись, и в помещение скользнул новый человек. Костик вздрогнул. Наумбия прикусила губу. Фириэль перестала обозревать потолок и сосредоточенно уставилась на вошедшего.

К ним неспешной походкой шагал худощавый молодой человек в мятом чёрном фраке и таком же помятом цилиндре. Тёмные вьющиеся волосы обрамляли тонкое, бледное, точно вылепленное из гипса лицо. Он приблизился уже достаточно, чтобы можно было увидеть глаза; они были разного цвета, зелёный и карий, и смотрели куда-то насквозь. Костик чуял пульсацию магии – зловещей, пугающей силы. Эти чары стирали из мира цвета, заглушали звуки и запахи, сминали сознание в трясущийся спутанный ком. Нечто вроде волны, что накрыла их два года назад возле Спады. Как там Шуга тогда говорил? «Старая добрая чёрная магия»…

От костлявой фигуры пришельца во все стороны будто тянулись бесплотные нити. Они хищно дрожали, как ловчая сеть паука на ветру, оплетая пространство. Констанс вдруг ощутил ужасающе чётко, что паркет под ногами исчез, и он медленно погружается в рыхлую землю, роскошный зал превратился в картонную декорацию и тускнеет где-то вверху, а хор призрачных голосов бубнит наперебой что-то страшное и тоскливое.

Он отбросил гнетущие чары, с благодарностью вспомнив, как действительный чародей второго класса научил их защите при помощи граней кристалла. Ясным взором уставился в зловещие очи некроманта. Тонкие губы врага шевельнулись в подобии улыбки. Он легонько кивнул, и дрожащие нити исчезли.

Делегация Оша хором вздохнула – колдовством зацепило их всех.

– Что притихли, фуфлыжники? – прохрипел Нил Луноходец, надменно подняв седую голову. – Да, у нас некромант. Настоящий. Дыхнёт – вы гнильём порастёте!

Остальные наёмники заулыбались – те, что были без улыбающихся масок. Вокруг собралось два десятка Лунатиков, и в руках они сжимали вспомогательное оружие, удобное в тесной схватке – тесаки да чеканы. Революционеры пятились, прижимая к себе свёртки с взрывчаткой. Переговоры заканчивались.

– Вы к нам с добром, и мы тем же ответим. В последний раз, – весомо предупредил Луноходец. – Выметайтесь, и забудьте про свой ультиматум. Эндшпиль! А если желаете драки, мы не против… Но учти, Кочкодык: втянешь граждан – их тоже не пожалеем. Спалим всё дотла и потравим! Мы не люди барона, город ваш нам без надобности. Мы работу свою выполняем. Понял меня?

Изваров повернул голову к Наумбии. Она морщилась, и он знал, что сейчас ей больше всего хочется оказаться дома. Он взглянул на Олясина. Кэррот раздувал ноздри, положив руку на эфес меча. Батлер молча негодовал, что никто его не замечает. Фириэль с некромантом посматривали друг на друга. Ош упорно молчал.

– Нил, а что им здесь нужно? – неожиданно чистым голосом спросил некромант.

– Да прогнать нас из города вздумали! Так и говорят, мол, идите отсюда…

Молодой человек в цилиндре повернулся к главарю наёмников.

– Так послушаться надо бы. Они здесь хозяева.

Луноходец недоверчиво скривил губы. Кто-то из «Телохранителей Луны» тихо выругался на мёртвом языке. Почти все в зале замерли в недоумении. Повисла тревожная тишина.

– Чума и холера, да что же это такое! – звонко возмутился некромант. – Как разнузданно вы себя ведёте в гостях? О, теперь-то я понимаю… Вам действительно нужно оставить этот город в покое!

– Ах ты, крыса кладбищенская! Ты что…

– Нил, завязывай, – с прохладцей попросил молодой человек. Костик снова увидел вокруг него полупрозрачную паутину; нескольких наёмников затрясло. – Я же всё-таки некромант. Дыхну – ты гнильём порастёшь…

Командир наёмников молча уставился на него немигающим взором. На лбу выступил пот; массивная челюсть дрожала. Он тянулся к молоту на поясе, но рука его будто не слушалась.

Потом Нил Луноходец тряхнул головою и встал, подняв широченные ладони в знак капитуляции.

– Чтоб ещё раз я связался с кромешником! У-у, сука в цилиндре! Ладно, твоя взяла, – его рассечённое лицо приняло жёсткое выражение. Он повернулся к своим. – Мы снимаемся, парни! Но это не крах. Мы ещё будем здесь!

Он погрозил пальцем Кочкодыку. Тот внимал ему с некоторой растерянностью.

– Прощайте и не обессудьте, – вдруг отчеканил Гаврила Дануев, поправив сползшую на лицо чёлку. – Да будет ваш путь далёк!

Слова поэта будто обрушили на сцену невидимый занавес. Ошарашенные «Телохранители Луны» убрали оружие и пошли готовиться к выходу. Представители Рабочей Партии остались наблюдать за их сборами. Помощник мэра вышел к горожанам на улицу. Воины Хаоса, чтоб никому не мешать, отошли в угол зала. Некромант увязался за ними. Кэррот пялился на него с неприязнью, сердцем чуя родственную душу. Потом всё же решил взять инициативу в свои руки.

– Мы не поняли, зачем ты так сделал, но вышло душевно! Как твоё имя?

– Томас Мардармонт, – церемонно поклонился молодой человек. – Звучит, словно что-то не очень пристойное, но поверьте, я из благородного рода…

Томас повернулся к Наумбии.

– Последний из некро-романтиков, – отрекомендовался он, приподняв цилиндр, и подмигнул. Пока остальные прикидывали, стоит ли сообщать этому типу свои имена, некромант подошёл к Фириэли и замер. Черты лица его разом смягчились, разноцветные глаза заблестели. Эльфийка в ответ улыбнулась странной, невиданной прежде улыбкой.

– Я скучал, мамочка, – выдохнул Томас, и они обнялись тепло и крепко, как безмерно родные друг другу люди.

Западные ворота Йуйля украсили к празднованию конца вековой зависимости. Над аркой проёма тянулись нарядные голубые и красные ленты. Тонкие металлические детали – трубки, кольца, шары, треугольники – свисали с городских стен причудливыми гроздьями, мелодично звеня от движения воздуха. Самих ворот и подъёмной решётки, впрочем, на месте не было – от них остались лишь кучки ржавой трухи.