Рядом захрустел гравий. Из-под груды пожитков выполз ещё один прихожанин Церкви Шестиугольника. Бородатый мужик в клобуке, замотанный в дырявый плащ, устало поднялся с земли. Он был бледен и часто дышал, очи блуждали, но признаков одержимости не было. Олясин узнал его, они несколько раз общались. Даже вспомнилось его имя, которое он всё забывал: Дросс. Ну конечно же, Дросс.

Бородач озирался, покачиваясь, кутаясь в плащ, как от зябкого ветра.

– Дросс, ты цел?

– Я… да… нет! – невпопад отвечал бородатый. Шагнул к Кэрроту боком и продолжил слабым, плачущим голосом: – А вот ты убил нашего пастыря…

Кёрт успел отшатнуться, и удар плотницкого топора не разбил ему череп, а всего лишь наискосок рассёк лоб. Вспышка боли ослепила его, кровь хлынула водопадом. Он вскричал и попятился, закрываясь рукой, растерявшись, а Дросс торопился за ним, изготавливаясь для следующего удара.

Троллин Гудж свалился как чёрная птица с небес и легко, на ходу, свернул сумасшедшему голову. Положил неподвижное тело на землю и о чём-то заговорил низким голосом. Зажимавший кровоточащую рану Кэррот к нему не прислушивался.

– Он считает, что ты отомстил вместо него. Умертвил колдуна, поломавшего жизнь его племени, – пояснил Ганс, споро бинтуя рассечённую голову Олясина. – Говорит, по обычаю должен воздать тебе сторицей. Обещает оберегать от врагов… Не скажу за всё остальное, но драться он точно умеет.

– Прекрасно, – хмуро отреагировал Кэррот. – Просто прекрасно!

К ним опасливо подступил Батлер Броки.

– А вот то, что мы возле всей этой дряни торчим… – он повёл волосатой рукой к осколкам кометы, от которых волнами шёл еле слышный, беспокоящий шум.

– Нам бы лучше вообще сюда не приходить. Но теперь уже хуже не станет, – изрёк Ганс Пополам, подобрав свой Делитель. – Кроме того, я слыхал, что на вас, низкорослых, хаос почти не действует.

– Ну-ну!

Ганс задумался. Себя он проверил лет десять назад, когда всё надоело и накатило отчаяние. Он нашёл заражённую хаосом местность – после войны их осталось немало – и бродил по ней несколько дней, дивясь метаморфозам природы. Изменившиеся звери и птицы, листва синего цвета, искрящийся воздух. Мелкие искажения ткани пространства и времени. С ним тогда ничего не стряслось, оказался нейтрален. И даже нашёл себе новые смыслы и цели. А вот его наёмная компания…

Понемногу светало. Мелкий дождь перестал моросить. Капитан Пополам брёл по лагерю, изучая картину ночного безумия. На него вдруг нахлынула лёгкая грусть – видимо, от усталости. Как многие жестокие люди, в глубине души Ганс был сентиментален.

Вон валяется Безкостей. Он был лекарем их небольшого отряда. Живой и подвижный человек средних лет, лысый как коленка, с красным дырчатым носом. Болтал без умолку, оттуда и прозвище. Заговаривал зубы и чирьи, отвлекал пересудами раненых при операциях. Рассказывал бородатые байки, пел песни со всеми. А потом был заколот своими пациентами да смиренными верующими.

Вот лежит Шпатель. Бывший каменщик. Самый сильный в «Одной второй». Спокойный, ответственный, говорил густым басом. Надзирал за порядком, пользовался заслуженным авторитетом. Был добр в жизни и страшен в бою. А когда бесноватый святоша принёс в лагерь хаос, Шпатель сел на камень и умер. Сердце не выдержало.

Это Батя. Выглядит даже злей и растрёпаннее, чем обычно. Вечно клянчил деньги авансом, брал в долг, чтобы слать своим отпрыскам, которых по градам и весям напрыскал немало. Он поддался безумию хаоса, и в кровавой свалке кто-то из бывших товарищей достал его тесаком, почти отрубив Бате голову.

На отшибе темнеет тент хендрских ярыг. Они сами покоятся рядом, в обнимку, залитые кровью. Лица искажены, из спины одного торчит рукоятка ножа сослуживца, у другого она в животе. Стал ли кто-то из них одержимым, или просто со страху друг друга зарезали? Кто теперь знает?

Он припомнил порядок событий и выругался в пустоту.

– Розес, проклятье! Вот ты-то зачем?

Было решено хоть немного восстановить силы, собрать припасы и двинуться прочь от этого места. Пробираться в обжитые земли. Под утро, когда всех сморил мутный сон, Костик неожиданно очнулся. Приоткрыл потрескавшиеся веки и чуть слышно заговорил, стремясь разъяснить что-то важное.

– Толк есть. Как придумать… меняется быстро… поэтому. Не поверишь, Олясин…

От него исходил сильный жар. Кожа сделалась серой. Кэррот ночью нашёл и поставил их тент рядом с лагерем, укрыл друга плащом и теперь сидел рядом. В нескольких метрах от них на большом валуне устроился Гудж, неподвижный как изваяние. Батлер рядом дремал на куске парусины, всхлипывая во сне и ругаясь сквозь зубы. Ганс лежал на здоровом боку с мечом наготове. Дрожащий паломник шуршал тканью тента.

Уже днём мучимый жаждой Олясин очнулся и поднял глаза. Сфокусировал взгляд и слегка удивился, вдруг завидев на склоне протяжённую цепь людей, осторожно спускавшихся к лагерю. Издалека было видно, что многие из них носят красные куртки милиции, а иные – синие мундиры королевской армии.

Их экспедиция завершилась.

Мягкий рыжий закат опускался на набережную. Над похожей на тёмное зеркало гладью Иссины сновали ночницы. Фонарщики зажигали огоньки на бульваре.

– То есть вас почти сразу нашли королевские силы? – уточнила Мария.

– Ну да. Возглавляемые волшебниками. И Охранкой, конечно. Они быстро прознали о павшей звезде, как Асперо и опасался, но бюрократические проволочки задержали отправку отряда. Ганс тоже их ждал, потому и дозорных назад отправлял всю дорогу.

– Как отреагировали представители власти, найдя возле опасного объекта кучу трупов и вашу пёструю компанию? Я ведь правильно поняла, что осталось вас шестеро: два милиционера, которые по документам были в Хендре, капитан перебитых наёмников, полудикий оркоид, гном-подмастерье и трясущийся религиозный фанатик?

Кэррот фыркнул.

– Да, это выглядело тем ещё балаганом! Но волшебников и службистов больше интересовали не наши персоны, а то, как мы уцелели во всём этом… приключении. Не погибли, не сошли с ума и не сделались одержимыми, как остальные.

– Значит, вы тогда оказались хаос-нейтралами? – подвела итог журналистка.

– Ага. После встречи с упавшей звездой выжили только нейтральные, – ответил Олясин со вздохом. – Это нас и спасло от возмездия: вместо того, чтобы по приговору полевого суда всех нас скопом казнить как участников дурной авантюры, нам сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться. Или не захотели. Потому что это было хорошее предложение.

– Вас призвали служить стране в новом качестве?

– Можно и так сказать. К тому времени Совет понял, что проблема хаоса сама собой не пройдёт, нужны новые меры и люди для её решения. Особые люди. Как видишь, создание хаос-нейтральных отрядов было задумано на самом верху!

Над их головами промчалась летучая мышь. Кэррот проводил её взглядом, как бы изображая, на каком верху всё задумали.

– Кёрт, погоди-ка, – подняла палец Мария Сюрр. – Ты так просто рассказываешь, но ведь это должна быть закрытая информация. Вы наверняка и подписку давали о неразглашении?

– О, так мы после определённых событий признаны маловменяемыми… У нас справки есть. Так что можем нести всё, что вздумается!

– После определённых событий? Ты Гарстанский Инцидент имеешь в виду?

– Там по совокупности, – неопределённо ответил Олясин, уставившись в воды реки.

Небо быстро темнело, и лишь справа, на западе, догорало за кромкой леса над берегом сочное оранжевое сияние. Слева, где река вливалась в бескрайнее озеро Хирл, надвигалась уютная зеленоватая мгла.

– Сказочный вечер, давно таких не было, – мимоходом отметила Мария. – Но что дальше случилось с персонажами твоей истории? Каков был итог?

Кэррот задумчиво помолчал, вспоминая, а потом перечислил:

– Ну, смотри. Майор Хенрик здорово получил по шапке, и блистательная карьера его подкосилась… Церковь Шестигранника тоже ждали штрафы и всяческие гонения. Упавшую звезду нейтрализовали хитрыми способами. Для нас же эта история стала началом, хотя могла стать концом! Мы попали на обработку и обучение в одно и поныне секретное место. Близ Азиро оно расположено. Троллин Гудж и гном Батлер, как ты уже поняла, присоединились к нам с Костиком. Ганс Пополам взялся собирать новую «Одну вторую», и первым в её ряды вступил бывший паломник по прозвищу Дёрганый.