— В самом деле? — выдала она с нескрываемым недоверием.

Хрипловатый голос Эльвиры вдруг зазвучал более натянуто, а жеманство полностью исчезло. Корни ее волос начали меняли цвет.

— После двух лет нежеланной моногамии практически любой может оказаться под прицелом моего голодного взгляда, — протянул он, наблюдая, как Эльвира ощетинилась в ответ на его слова. — Мой брак не был преднамеренным или запланированным. Я еще не закончил сеять свой дикий овес [2], как вдруг оказался связан брачными узами.

Он вздохнул. Эльвира слегка заерзала и, казалось, была готова самовоспламениться или просто удрать при первой возможности. Прежде чем она успела сделать хоть что-то, Драко быстро притянул женщину в свои объятия. Ее глаза расширились от шока, когда расстояние между ними стремительно сократилось.

Перед тем как столкнуть их губы в горячем поцелуе, он произнес низким голосом:

— Ты жестокая, жестокая ведьма.

Затем он довольно агрессивно принялся целовать женщину. Она оттолкнула его с возмущенным вздохом. Драко ухмыльнулся ей, когда она, спотыкаясь, пошла прочь, становясь все ниже и ниже ростом, пока не остановилась совсем, прислонившись к стеллажу. Ее волосы становились все гуще, строгий пучок в одно мгновение взорвался буйством непокорных кудрей. Ее водянистые голубые глаза стали карими и огромными несмотря на то, что сейчас они, сузившись, смотрели на Малфоя с возмущенным негодованием.

— Драко Малфой, ты просто кошмарен, — вскрикнула Гермиона Грейнджер, когда, наконец, явилась перед ним, утопая в огромной мантии.

— Это я кошмарен? — он нахмурился. — Ты хоть представляешь, какой душевной агонии ты меня подвергала в последние несколько недель?

— Ты хоть представляешь, сколько планов на нашу годовщину разрушил ты за последние несколько месяцев? — резко выпалила она.

Ее волосы, оттого что наэлектризовались, нависали над ней, словно облако, но страх, вызываемый ее гневной тирадой, уменьшился, когда мантия совершенно не ее размера начала сползать с одной стороны и обнажила хрупкое веснушчатое плечо, юбка в этот момент то и дело угрожала полностью соскользнуть с ее бедер.

—Я разрушил наши планы на годовщину? — он поперхнулся.

— Да! — рявкнула она, уперев руки в бока, чтобы спасти отчаливающую от борта юбку, и свирепо уставилась на него. — Каждый раз, когда мне приходила в голову какая-нибудь идея и я начинала звонить и бронировать нужные места, являлся ты и вдруг за ужином или завтраком предлагал мою же идею! Каждый такой раз мне приходилось начинать все сначала!

Драко ошеломленно смотрел на нее.

— Так вот почему у тебя был такой раздраженный вид, когда я заговорил о библиотеке Адмонта [4]? — слабым голосом спросил он.

— Да! И о Ватикане! И даже об Атлантиде [5]! Мне пришлось отменить пятнадцать чародеев, которые должны были нас поженить!

Она кипела от негодования, и Драко подумал, что было бы неуместно наброситься на нее с поцелуем сейчас, хотя внутри все ликовало от невероятного облегчения.

Она вскинула голову и сердито посмотрела на него.

— Все это время именно ты планировал наши поездки. В прошлом году я говорила, что хочу сделать тебе сюрприз. И я подумала, что ты захочешь оставить нашу вторую годовщину в покое и позволишь мне заняться организацией. Но потом ты, злобный таракан, рушил все планы, вычисляя каждую мою «оригинальную» идею, да еще и бессовестно кидал мне свои разгадки в лицо.Я до сих пор даже не знаю, как тебе это удалось! Мне пришлось занять почтовых сов Гарри и Рона. Я приняла Оборотное зелье, воспользовалась международной каминной сетью, когда, я знала наверняка, ты был занят на совещании. И все равно ты умудрился стать ласковым убийцей всех моих суперсекретных планов! Признавайся, ты применил Темную магию, чтобы выслеживать мои действия? Я ходила к пяти разрушителям проклятий, и никто из них даже не смог ничего найти.

Святая Цирцея, она была не на шутку рассержена.

Драко все еще пребывал в замешательстве.

— Я тебя не выслеживал. Я не пытался разгадать твои сюрпризы, — запротестовал он. — Я просто тоже пытался спланировать нашу годовщину.

Гермиона замерла и удивленно уставилась на него. Драко провел рукой по волосам и затем смущенно махнул ею в воздухе.

— Я не был уверен, что ты все еще хочешь быть моей женой. Я подумал, что, если бы мне пришла в голову идея, от которой ты бы осталась в восторге, это послужило бы хорошим поводом, чтобы спросить тебя. Но каждый раз, когда я поднимал эту тему, ты отвергала идею за идеей и все больше раздражалась. Поэтому… я начал думать, может быть, ты так давала мне понять, что больше не хочешь быть со мной и пыталась избавиться от меня без обременительного для нас двоих разговора… — его голос затих.

— Ты идиот! — возмущенно выдохнула она. — Ну и что? Ты думал, что я чмокнула тебя в щеку, послала в Александрию под предлогом переустановки защиты на книгах, а сама под шумок исчезла из твоей жизни?

Страх, который он якобы испытывал в самом начале ее тирады, сейчас не шел ни в какое сравнением с тем ужасом, который отразился на его лице.

— Я… — пробормотал он и замахал руками, пытаясь прийти в себя от нахлынувшего на него потока облегчения и растерянности, — я не хотел предполагать… и я боялся спросить, потому что не был уверен, что смогу справиться, если все-таки спрошу, а ты ответишь «нет».

Гермиона закрыла глаза рукой, как будто больше не могла смотреть на него.

— Ты просто невероятен, — ее голос звучал приглушенно. Она все еще злилась, даже ее волосы потрескивали электрическими разрядами от негодования, которое, казалось, охватило каждую клеточку ее тела. Несмотря на это, Драко все равно подошел ближе.

— Как ты вообще здесь оказалась? Как, скажи на милость, ты сюда попала? — спросил он, и ему в голову пришла странная мысль. — Может, где-то в шкафу спрятан библиотекарь?

Гермиона убрала руку с глаз, чтобы посмотреть на него.

— Конечно, нет, — чопорно ответила она. — Как только я поняла, что ты решил испортить все мои сюрпризы, я решила, что лучше всего будет притвориться, что я сдалась. Поняла, что ты, вероятно, сочтешь Александрию слишком предсказуемым вариантом, поэтому договорилась с Игнатиусом, чтобы он немного нарушил правила и впустил меня. Мой план состоял в том, чтобы продолжать притворяться Эльвирой, пока мы не пройдем в Отдел истории, а затем использовать иллюзию, которая бы сымитировала, будто мы снова случайно попали в измерение под защитным куполом. Я предполагала, что ты придешь в ужас, а потом собиралась удивить тебя, разрушив иллюзию, и бум, — мы бы оказались на парусной лодке у Амальфи[6], а завтра прибыл бы волшебный священнослужитель и снова обручил бы нас, передал портключ и благополучно исчез, чтобы мы могли остаться наедине в наш медовый месяц. Но, конечно, ты должен был испортить и это. Как ты вообще догадался, что это я?

Драко доблестно боролся со всеохватывающим желанием взять Гермиону прямо на этом самом месте, но эта битва была проигранной, начиная с восьмого курса Хогвартса.

— Ты слишком много знала о нашей сексуальной жизни, чтобы быть кем-то, кроме моей жены, — сказал он, приближаясь к ней.

Она моргнула.

— Неужели? — обиженно бросила Гермиона, но, когда он захватил ее губы своими, она тихонько замурчала и обняла его, яростно целуя и вкладывая в поцелуй все свое разочарование от нереализованных планов, которые он непреднамеренно сорвал.

Он начал целовать ее подбородок.

— Но я едва пару слов сказала, — захныкала она.

— Ты… хоть представляешь… — спросил он, целуя ее в шею и зарываясь пальцами в ее волосы, — какое количество… чар приватности… я накладываю, прежде чем трахнуть тебя?

— А ты их накладываешь?

Он слегка отстранился.

— Я знаю, что ты возбуждаешься от острых ощущений, но Стокгольм ясно показал, что эксгибиционизм не твое. Так что, да, я всегда очень осторожен, и эта предусмотрительность, вероятно, стоила мне куда больше возможностей отыметь тебя, чем я хотел бы себе представить, — сказал он, смотря на нее с печалью и срывая пуговицы на ее огромной блузе.