Хорошо, что рядом всегда была кукла. Она помогала ей вздохами мерить минуты, которые складывались в часы ожидания. На куклу можно было смотреть, по миллиметрам изучать её полотняную кожу и узоры на платье. Можно было посчитать тесёмочные волосы или заплести их в косу, а потом снова распустить. Вскоре девочка придумала разговаривать с куклой. И тогда дни пролетали быстрее и интереснее. Сперва она представляла куклу героиней знакомых ей сказок. Но потом ей навсегда была присвоена роль самой девочки – Даринки. А девочка стала «мамой» – такая теперь у неё была функция. И жизнь поменялась. Когда дом покидала мама настоящая, в неё превращалась Даринка, а Даринкой становилась кукла. Ненастоящая мама заботилась о ненастоящей дочке, рассказывала ей сказки, учила шить, считать и читать молитву про Ангела Хранителя:

…Ангелочек, мой защитник,

Охраняй ты мою душу, 

Охраняй и днём, и ночью.

От беды и сил недобрых

Душу, тело сбереги,

Ангелок, мой покровитель.

Однажды дом встретил пустотой. Холодное тельце дочурки лежало на кровати. И к груди её была прижата мамина кукла. Девочка умерла. И сердце мамы провалилось куда-то вниз.

Она не помнила, как дожила остаток жизни. Больше ничего не имело значения. Кажется, она всё время сидела на кровати, где умерла дочурка, прижимая к груди, как и она, тряпичную куклу и глядя в окно, на синие сумерки. Только сказку рассказывать уже было некому.

Я проснулась в слезах.

Сон! Это был сон!

В память впечатался образ девочки с косичкой. Она глядит в окно и прижимает к себе куклу. Не держит, а именно прижимает к сердцу.

Внутри бушевали эмоции.Так нелепо исковерканные жизни! Абсолютно зря! Любовь, преданная Жадностью и Грубой Силой. Ведь разве хотел отец покинуть семью? Разве по своей воле ушёл он убивать, чтобы в итоге погибнуть? А мама? Ведь она ЛЮБИЛА! Любила дом, семью, мужа и ребёнка. Они были счастливы, но их разлучили. Обстоятельства заставили её бросить дочь. Она сделала неправильный выбор. Хотя был ли он? А девочка? Чистейшая душа, умеющая только любить, зачем растоптали её? Власть и Деньги сделали своё чёрное дело. Любовь проиграла.

Почему вообще мне приснился этот сон?! Я никогда не думала о Первой мировой войне. Да и не о какой войне. Уж слишком эмоционально проношу сквозь себя горе и несправедливость, слёзы и лишения.

Бедный ребёнок. Бедная девочка…

И всё же какая-то навязчивая мысль пыталась пробиться в сознание среди вороха чувств, обуревавших меня.

…Стоп! А не связаны ли последние события между собой? Ведь тень в тумане явно сказала: «Дочь». Может, поэтому мне приснился такой сон? Возможно, она таким образом сообщила мне свою историю? Она, что, – та дочь? Получается, она – душа той девочки? Это та девочка?!

Какое-то время я провела в сумбурных мыслях из категории «этого не может быть». Этого не может быть, потому что мне всегда говорили, что этого не может быть. Подобного со мной не случалось, и именно поэтому случиться не может никогда. Всё это ненормально, а значит – такого быть не может. Случаться могут только привычные ситуации, а непривычные – не могут. А если они всё-таки случаются, то… То что?

Наступил ступор, который требовал принятия решения: что мне теперь делать и как жить со всем этим дальше?

Я погоняла мысль по всем лабиринтам возможных исходов ситуации, выбрала оптимальный маршрут и подошла к зеркалу в ванной. Зеркало – это прекрасный способ самоубеждения. Самый лучший! Потому что эффективный. И вот, глядя себе в глаза твёрдым и убедительным взглядом, я отчеканила новую установку тоном, не терпящим возражений.

Да. Случилось. Это факт. Самая упрямая в мире вещь. У меня есть два исхода: либо я бегаю по психушкам, церквям и шарлатанам с просьбой изгнать нечистого и лишить меня странного воспоминания. Первые выпишут много таблеток, а вторые и третьи выдоят денег. Возможно, я даже смогу убедить себя в том, что аномалии не было.

… До следующей аномалии.

И что потом?

Либо я принимаю новые обстоятельства и начинаю жить в новом мире. Отныне есть привидения, души усопших, ангелы и демоны, марсиане и зелёные человечки, которые до этого встречались мне только в кино. Они будут появляться в моей жизни, но я не буду их бояться. Черепа, ввалившиеся глаза, зелёный цвет кожи – это не страшно. Бояться этого меня убедили в прошлой жизни. А прошлой жизни больше нет. Власть меняется. Началась другая жизнь. Жизнь с «ними».

А почему, действительно, нужно бояться полуразложившегося трупа, с белёсыми глазами, клыками, редкими седыми волосами, прилепленными на черепушку, который с шипением приближается к тебе дёргающейся походкой? Вот в «прошлой жизни» я бы подумала, что раз человек так выглядит – значит, мёртв, причём давно, и идти он никак не может. НО ВЕДЬ ОН ИДЁТ!!! И невозможность сконнектить эти два аргумента взломали бы все мои установки! Ну и всё, взрыв мозга, вопли, паника, и – «дурка».

Теперь же, после смены установок, я буду думать так: раз идёт – значит, не совсем умер. Да, походка неординарная. Но ведь на скелете мало мышц, это же видно невооружённым глазом. А что заставляет наши кости двигаться? Вспоминаем школьную программу. Правильно – мышцы. И если с мышцами всё плохо, как видно, то и на походке, естественно, сей факт будет сказываться. Глаза белёсые, и чем он смотрит? С пединститута помню – феномен называется «компенсация», когда при недоразвитии одного из органов его функции заменяют другие органы собственной гипердеятельностью. Например, у слепых намного сильнее развит слух, чем у зрячих.

Может, чувак не видит нормально, но слышит, как громко бьётся моё сердце, и идёт на звук? А может, у него тепловизор включается «духовным оком»? А вон, у губоководных рыб с глазами вообще беда, и ничего, ориентируются ведь. В других рыб не врезаются, даже еду себе как-то находят. Поэтому поди знай, как оно у чувака со зрением организовано. Да мне и не надо знать. Просто есть такой факт – чувак каким-то образом видит.

Дальше – кожа местами отсутствует, местами – зелёная. Ну и ладно. Про цвет кожи во всём мире давно говорят – пережиток прошлого на него ориентироваться, чтобы делать выводы о человеке. У нас у всех разная кожа. У некоторых и прожилки видны, красненькие, синенькие там… А у кого-то поры такого диаметра, что в них палец поместися. Поэтому, если равняться на идеал, то под него не подошёл бы ни один человек в мире. А этот, значит, полузелёный. Ну что ж… Ну вот так, значит.

Клыки? С прикусом всё плохо было с детства, как объяснили бы дантисты. А у родителей по какой-то причине не было времени заниматься ребёнком. Может, они много работали, и у них совершенно не было времени? А может, у них в деревне не было дантиста? Я, конечно, не знаю, из деревни ли он, но проблема явно на лицо. Или, скорее, на лице.

Шипит человек? Опять же, стоит глянуть в область гортани – а гортани-то и нет. Нет её. И звуку, соответственно, исходить физически неоткуда. Может, у него и шипение-то еле получается, может, человек все силы напряг, чтобы донести мне какую-то важную информацию. А информация важная, судя по тому, что, несмотря на трудности в передвижении и звукопроизношении, человек всё равно заморочился, преодолел все свои препятствия и пошёл ко мне. Ему, поди, трудно, больно и плохо, но нет, он, как настоящий молодец, идёт, ковыляет ко мне и издалека уже что-то шипит. Доносит, так сказать, до меня весть. Понять бы что…

О! Можно дать ему ручку и бумажку – пусть напишет!

…Тут я прервала полёт своей фантазии, потому как надо было идти доспать ещё пару часов до подъёма. «Пока есть время, чего б не поспать?» – спросила я себя, глядя всё в то же зеркало, как вдруг сбоку промелькнула тень. Я заметила её в отражении краем глаза. Вздрогнув от неожиданности, я обернулась. И никого, разумеется, не увидела. Но остро чувствовала взгляд, прожигающий темечко. Тогда я сказала в пустоту, зеркалу, имагинарному привидению или никому: «Не смей меня пугать, мне страшно и неприятно». И, набравшись наглости, добавила: «И вообще… Если ты пришла за мной (заметь, не я за тобой ходила), тебе, скорее всего, что-то от меня надо. Так вот, я, может, и помогла бы. Но такие пугалки меня пугают. А в твоих интересах меня к себе расположить. Посему подобные выкрутасы, пожалуйста, прекрати. Не то останешься у разбитого корыта».