Люблю представлять, сколько людей из тех, что мне дороги или просто знакомы, ехали в разное время в том же вагоне и даже, возможно, сидели на том же месте, где сейчас сижу я. Люблю всплывающие воспоминания, связанные с определенной станцией и сопутствующие им чувства, которые мурашками пробегают по телу. Люблю иногда улыбаться людям в вагоне метро и получать от них улыбку в ответ. Люблю замечать проявление случайными прохожими доброты и уважения друг к другу. Люблю размышлять о том, при каких обстоятельствах я могу снова оказаться на той или иной станции и просто наблюдать за людьми, даже особо хмурыми и на первый взгляд злыми. Мне нравится выискивать глазами печати на ленте эскалатора и, загадывая желание, хлопать по ним рукой, на глазах у ничего не понимающих незнакомцев. Мне нравится видеть всех этих людей, идущих куда-то, идущих к кому-то и осознавать, сколько нас живет на этой планете, которая все еще кажется мне очень маленькой. Нравится сама вероятность случайных встреч с кем-то важным или кем-то, кому еще предстоит стать для меня таковым. Нравится предполагать, сколько раз я могла ехать в одном поезде с кем-то знакомым, даже не подозревая об этом. Нравится сидеть в конце вагона, закутавшись в шапку, и капюшон и представлять, что я одна в целом мире. И, конечно, когда время на часах уже подходит к четырем нулям, и людей в метро почти не остается, я люблю встать в конце вагона, оперевшись спиной в дверь, ведущую в другой вагон, и смотреть буквально сквозь весь поезд через стекло противоположной мне двери, не обращая больше ни на что своего внимания. В тот момент, если включить правильную песню и стоять так совершенно отключившись от внешнего мира, можно особенно ярко представить и даже почувствовать, что ты совсем уже не в поезде метро, а в каком-нибудь звездолете, летящем куда-то мимо далеких-далеких звезд со скоростью света в открытом космосе.

16 января 2017

О важных

Все мы ошибаемся. Абсолютно неизбежно совершаем поступки, за которые потом становится очень стыдно и бывает жутко не по себе. Произносим что-то, что мучает на протяжении долгого времени и никак не отпускает. Часто принимаем неправильные решения или просто решения, отрезающие все пути назад. И рано или поздно, наступает момент, когда ты оступаешься, и ничто уже нельзя вернуть, изменить или исправить. Это просто происходит, и ничего тут уже не попишешь.

Иногда выдаются такие дни, когда ты особенно груб, когда зол на этот мир, на себя и всех вокруг. Когда ты нечаянно можешь обидеть кого-то, когда все становится для тебя пустым и напрасным и когда и без того шаткая почва под ногами, кажется, пропадает совсем. Бывают такие моменты, когда снова и снова все будто бы складывается против тебя, и ты делаешь неправильные вещи и никак не можешь остановиться. И со всех сторон на тебя давят последствия твоих же действий, тебе тяжело и ты винишь себя, загоняя в угол. Дурные мысли, и не засыпающая совесть пожирают изнутри, а вина висит тяжелым грузом, не давая ни минуты покоя. И будто весь мир оборачивается против тебя. А, может, так оно и правда происходит.

Так вот в такие тяжелые моменты, когда ты едешь домой, совершенно опустошенный и злой или когда сидишь, закрывшись дома, в своих гнетущих и удручающих мыслях… В такие моменты очень важно знать, что на этой большой круглой и порой такой посторонней планете есть хотя бы один человек, которому можно полностью довериться. Которому можно без опаски рассказать про свои ошибки и поступки, которые осудило большинство, которому можно открыться, при этом, совершенно не боясь быть непонятым, не боясь выглядеть как-то нелепо или глупо. Очень важно знать, что вопреки всему и всем, и, не смотря на то, какой бы ад не происходил вокруг и внутри тебя, есть хотя бы один единственный человек, который всегда готов выслушать и понять. Или, по крайней мере, приложить все усилия к этому. Важно иметь такой тыл, такую своеобразную защиту, пусть в виде только одного единственного человека, но такого, который не отвернется от тебя, что бы ты ни сделал, как бы ни ошибся, такого, который не станет обвинять и осуждать вместе с другими, а просто будет рядом и поможет справиться с этим и все пережить.

Важно иметь человека, который примет тебя таким, какой ты есть, и не будет пытаться поменять. Человека, который поддержит любое твое решение, и что бы там не произошло, и какую бы глупость ты не сделал, он не станет крутить пальцем у виска, насмехаться и критиковать твой выбор, а просто отшутится, обнимет и лишний раз напомнит о том, что он рядом. Даже когда большинство осуждает, когда многие не принимают и отворачиваются, он останется с тобой и не уйдет. Важно знать, что где-то, пусть порою далеко, но все же есть такой вот человек. Что он есть и он с тобой. И тогда, от одного только осознания этого, многие страхи и сомнения мгновенно отходят на второй план, да и все вообще как-то растворяется и становится легче, гораздо менее значимым. Потому что тебе принимают, потому что любят, потому что ты уже не один. И, кажется, все становится по плечу, ведь какая разница, что там думает себе этот чертов мир, когда у тебя есть человек, с которым вы заодно.

1 февраля 2017

8Без названия8

Я бы сидела там столько, сколько было бы необходимо. Нещадно жуя нижнюю губу, при этом, совершенно не замечая этого, и внимательно рассматривая свои руки, палец за пальцем, как будто в них присутствовало что-то неописуемо интересное, как будто это было так важно и значимо – рассматривать их. Я бы прикинула пару десятков раз, что сейчас можешь делать ты, вспомнила что-нибудь очень глупое из того, что когда-либо делала и говорила и мысленно (или, возможно, не просто мысленно) ударила себя в очередной раз по лбу с ощущением абсолютной беспомощности и досады. Я бы снова зарвала себе заусенец и тихо наблюдала, как из маленькой раны на пальце сочится кровь, игнорирую неприятное подергивание и боль. Смотрела бы по сторонам, сквозь людей, безуспешно пытаясь отвлечься от разных зудящих мыслей, и болтала ногами, временами, абстрагируясь от окружающей обстановки. Я бы выискивала глазами дурацкие шапки, к которым отчего-то всегда была проникнута особой любовью, и даже улыбнулась бы пару раз проходящим мимо людям с каменными лицами. Слушала бы музыку из любимого плеера и теребила жутко раздражающий провод, всегда так странно торчащий из-под пальто. Если бы было нужно, я бы ждала. Правда. Ждала, сколько угодно, сидя на той обтесанной деревянной скамейке и провожая глазами поезда. Один за одним. Я бы не считала их и не обращала никакого внимания на часы. Я бы растворилась в этом ожидании, в этом моменте, так, что время для меня шло бы совсем по-другому. А там бы как всегда дул сильный-сильный ветер от прибывающих и убывающих поездов, но я бы почти его не замечала. И мне, скорее всего, было бы очень холодно, возможно, настолько, что моментами пробирало до костей, но я абсолютно игнорировала бы это, а, может, и вовсе не чувствовала. Я бы сидела на скамейке и изредка шептала себе под нос какую-нибудь песню, ну, знаешь, одну из тех, которой невозможно не подпеть. Поэтому я бы подпевала, еле шевеля губами, а когда очередной подъезжающий поезд своим шумом перебивал музыку в моих наушниках, я бы повышала голос и пела очень громко, почти переходя на крик, в равной степени надеясь, что никто этого не услышит и услышит одновременно. Я бы ждала и не обращала внимания на то, что этот же жуткий сквозняк то и дело путает мои и без того всегда спутанные волосы. Меня бы это даже не раздражало, как обычно, и я бы не пыталась безуспешно их поправить или нервно потеребить, потому что это не имело бы никакого значения, ведь я ждала тебя. И я бы больше не убегала. Оставила бы все попытки. Больше не боялась, сама не понимая чего, и не пыталась спрятаться. Шел бы какой-то очередной час, к началу которого я бы почти опустошила свои карманы, обычно полные листовок, сложив из них очередную десятку оригами, и даже если бы тебя все еще не было, я бы совсем не переживала, продолжая спокойно ждать. Люди вокруг встречались и расходились, постепенно их становилось бы все меньше, но я едва ли вообще замечала это. Мне было бы абсолютно все равно. Я бы тихо ждала там, совсем не считаясь со временем, ждала столько, сколько бы потребовалось, не задавая вопросов и не рассуждая над тем, как бы глупо или даже жалко это выглядело со стороны. Я бы терпеливо ждала, если бы только знала, что это хоть что-то изменит, что это хоть что-то значит для тебя. Я бы ждала, обещаю, если бы только знала, что мне есть, чего ждать.