- Хватит,- перехватив руку Ивана, сказал худощавый, высокий парень,- сам нарвался. И компания молча удалилась.
Никола отряхнулся, вскочил на коня, пришпорил его, гнедой встал на дыбы и с места рванул в галоп. Никола знал, где ему искать Аурику.
Деревенские жители, недоумевающее смотрели ему в след, таким его ещё никто никогда не видел.
На краю деревни, он остановился, спрыгнул с коня, пустил его в поле и пошёл вдоль реки. Дойдя до обрыва, он увидел любимую. Она обнимала иву и что-то тихо, умоляюще шептала ей. Он спрятался за рядом растущими кустами, не желая себя обнаруживать. Он знал, что ей бы не хотелось, что бы кто-то видел ее слабость.
- Подружка милая, только ты меня понимаешь. Что во мне не так? В чём моя вина? В том, что я дышу одним воздухом, что хожу по одной земле, с этими жестокими, злыми людьми. В них нет ни капли милосердия. Ну почему они отравляют мне жизнь? Я ведь никому из них не желаю зла.
Она тихо плакала, а ива понимающе кивала длинными ветвями.
Сердце Николы сжалось от жалости и боли за подругу. Ему хотелось обнять свою худенькую подружку, утешить и высушить поцелуями её слеёы. Но он понимал, она никогда не приемлет этого.
Вдруг девушка запела, она пела тихим, тонким голосом. Он не слышал слов, но она пела так задушевно, её голос, словно ручеек, ласкал слух. Казалось, даже ветер стих на время, заслушавшись. Уставшая, измученная девушка, уснула прямо под ивой. А Никола неподалеку охранял её сон.
На землю опустилась ночь. Ночь была очень тёплая и звёздная, светил месяц. Николе хотелось под голову Аурике положить месяц и укрыть её звёздным покрывалом.
Он так сильно и искренне любил эту необычную, застенчивую девушку, тихой безответной любовью. Но он решил, что она никогда не узнает о его чувствах к ней. Повзрослевший парень понимал, что наедятся ему не на что, взаимности ему не дождаться. Он вспомнил, как Аурика на проводах смотрела на его брата, и сердце его сдавила обида за себя. "Ну почему, думал он: -всё лучшее всегда достаётся Василю. Он смирился с тем, что в семье он лишний, что с детства Василь был одарён родительской любовью за двоих. Но ему нестерпимо больно было мириться с потеряй любимой девушки. Единственно родственной и близкой душой. Ведь он так любил, эту странную, так непохожую на других, застенчивую девушку, любил до самопожертвования, ничего не желая взамен. Он, беззаветно предан был этой любви. Значит, так тому и быть. Но всё же,.. он не терял надежды, думая, что пока Василь служит,. за два года, Аурика забудет о брате и остынет к нему.
С этими мыслями он заснул.
Проснулся он от того, что кто-то лизал ему лоб. Открыв глаза, он увидел перед собой гнедого. Светало. ..Аурики уже не было.
Никола отправился домой. Подъехав к дому, он спешился, неслышно открыл калитку и проскользнул во двор. Привязав коня, он направился к дому. Только теперь он почувствовал, как был голоден. Легонько приоткрыл дверь в дом и вздрогнул от неожиданности. За столом сидел мрачный, набычившейся отец и, тупо смотрел в окно. Выражение его лица не предвещало ничего доброго.
- Где шлялся щенок?!,- в ярости прорычал не протрезвевший с вечера отец. У парня под глазом вырисовывался огромный синяк.
- Я тебе покажу, как отца позорить, всю оставшуюся жизнь меня помнить будишь! - держа в руках хлыст, он грозно надвигался на сына.
-Батя не надо, я больше не буду, - как в детстве, умолял Никола отца, пятясь назад. Фёдор был неумолим. Никола боком продвигался к калитке.
Отец вдруг подошел к вольеру, где находились два огромных и злющих пса. Отец специально держал их в заперти, от людских глаз, и выпускал только на ночь, чтобы уберечься от лихих людей. Когда Никола был уже почти у калитки, отец открыл вольер и скомандовал,-
- Фас, взять его, взять!
Псы бежали со свирепым видом, разинув пасти, прямо на Николу. Он стоял в ужасе, в глазах его застыл страх. Подбежав ближе, в шаге от Николы, кобели остановились как вкопанные и завиляли хвостами. Разве могли они причинить боль своему юному хозяину. Ведь он всегда был так добр к ним. Тайком от отца, он подкармливал собак тёплым, парным молоком, а иногда угощал сладкими мозговыми косточками. Отец же считал, что собаки должны жить впроголодь,- злее будут, всегда считал он.
- Взять его, ату!..- надрывно, истерично кричал взбешённый отец.
На крик выбежала мать, обхватив руками голову, стала урезонивать мужа:
- Да что ж ты Федор, собственное дитя, словно зверя травишь?,- причитала Мария.
- Цыц! И до тебя черёд дойдёт,- прохрипел разъяренный Федор.
Собаки не слушали Фёдора, и он безжалостно хлестал их кнутом. Они скулили и жалобно повизгивали, ползая на пузе у ног хозяина. Он был, не умолим, и хлыст с новой силой обрушивался на бедных животных. Псы, поджав хвосты, заискивающе, смотрели на безжалостного хозяина, вымаливая прощения.
Никола попытался вырвать кнут из рук отца, но безуспешно и жгучие удары кнута обрушились на спину парня.
-Все вы у меня вот где!- сжимая руку в кулак, рычал обозлённый отец, стегая безжалостно сына.
Мария пыталась остановить руку мужа, но он грубо оттолкнул её.
Николе наконец-то удалось вырваться, он выскочил со двора и бросился бежать. Он бежал без оглядки и остановился уже на краю деревни, переводя дух. Он не знал, куда ему идти дальше, он просто пошёл в никуда. Друзей у него не было, а идти к Аурике он не посмел. Да и что он мог ей сказать, разве повзрослевший юноша, стал бы жаловаться девушке. У неё была хоть подружка - ива, у Николы не было даже такого друга, кому бы он мог пожаловаться на свою горькую судьбину. Так он и шёл, пока не дошёл до пастбища, где паслись лошади. Возле шалаша стоял пастух и чесал гриву очень красивому, чёрному как воронье крыло, коню. Он и раньше видел пастуха,- Михая, цыгана. Он был, замкнут и молчалив, и мало с кем общался. Цыган жил как бы в своём мирке и не особенно нуждался в людях. Он хоть и был не молод, но ещё вполне крепок, невысокого роста, с седеющими, курчавыми волосами и тёмно- синими красивыми, грустными глазами. В темноте глаза были чёрными и колючими от настроения.
