- Ничего заживёт! - и увидев слёзы в глазах девушки, сказал,- За тебя Полюшка! Женить хотели, да я даже смотреть не стал на невесту, сказал, что у меня уже есть невеста. Ещё за то, что отказывался жить по их правилам и законам.
Молодой организм быстро восстанавливал силы.
Михай решил, что жить в старой, покосившейся избе, стало даже опасно. Он наведался к могилкам взял в тайнике драгоценностей, столько, сколько по его мнению хватило бы, чтобы улучшить их быт.
- Ксения, я думаю, что для тебя не секрет, что мы давно любим с Полюшкой друг друга, поэтому решил, что пора нам отделится, да и вам более, здесь находится не безопасно. Вот! - он выложил золото на стол, - поезжайте с дядей Иваном в город, там есть ломбард, обменяете на деньги и купим дома. Кто цыгану поверит, что это честное, не ворованное.
Скоро Михай с Полей съиграли свадьбу в деревне. Вся деревня радовалась за молодых . Люди добрым словом вспоминали цыганку Донку и жалели, что так рано она покинула этот мир.
Молодожёны жили в любви согласии. Полина стала доброй и заботливой супругой, они нежно и бережно относились к друг другу, не омрачая свою жизнь даже ничтожными спорами. Жена подарила своему цыгану двух детей погодок - старший мальчик, в маму русый, зеленоглазый, а младшая девочка, скорее в бабушку пошла - темноволосая, кареглазая, до того красивая, что даже люди оглядывались ей вслед...
Дети подрастали на радость всем.
Жизнь в деревнях постепенно стала налаживаться. Малые деревни объединялись и разрастались, из городов возвращались люди, поднимались колхозы. Стало больше возможности для хорошей жизни. В деревне, где жил Михай были большие пастбища, для выпаса; в правлении колхоза решили построить здесь конюшни и коровники. Эту новость очень одобрительно восприняли деревенские жители. Дополнительные рабочие места...
Михай конечно напросился работать конюхом, к лошадям он испытывал особую любовь.
Весной детям Михая с Полиной исполнялось Андрейке пять лет, а Любашке четыре года.
Шёл 1941 год. Никто не знал, какую боль и горечь несёт он людям, все просто жили и верили; когда страна оправилась от потрясений, всё лучшее ждёт их впереди.
Вначале деревни стоял столб, на нём крепился железный диск и висела металлическая труба: на случай пожара, человек бил трубой по диску и люди услышав этот звук, сбегались на пожар. В один из дней жители деревни услышали громкие удары, они не прекращались ни на секунду; - этот гул зловещим венцом повис над деревней и люди поняли, что случилась беда. Они выходили из своих домов, в каком-то тревожном ожидании, потому как знали, зря никто их беспокоить не станет.
Так все узнали, что Германия без объявления войны напала на нашу страну.
Михай собрал вещь мешок:
- Жаль, что не успели сфотографироваться.
- Вот, - Полина протянула ему на листке бумаги три обрисованные ладошки, свою и две детские .
- Так даже и лучше,- взял листок поцеловал детей и обнял жену, - береги детей, знаешь, я не умею красиво и много говорить, но моё сердце остаётся здесь, с вами. Пусть моя любовь греет вас в холодные дни и хранит от бед. Бесконечно люблю вас. Не провожай, не могу видеть слёз, они выжигают душу. Дождитесь меня, только пожалуйста дождитесь.
А на сердце у молодого цыгана пудовый камень, тяжело было покидать семью, с которой словно пуповиной был связан, так сильно любил он жену и обожал детей. И хотел сказать слова любви и нежности, но они, будто застревали где-то.
На краю деревни мужское население ожидал грузовик, увозя их в неизвестность...
Приехали в город, Михая с односельчанами и другими мужчинами высадил прямо на платформе, на железнодорожном полотне стоял поезд с "теплушками", тут же под роспись выдавали винтовки. Казалось, что кто-то решил за всех, изучение винтовки, чем-то ненужным, хотя многие видели её впервые, как и сам Михай и даже не знали толком, как её держать. Прозвучала команда:
- По вагонам!
Все быстро загрузились и поезд тронулся. В вагоне было душно и накурено, кто-то пытался шутить, кто-то затягивал песни. Колёса монотонно отсчитывали расстояние, атмосфера была напряжённая от неопределённости и неизвестности.
Вдруг где-то совсем рядом, послышались взрывы, поезд резко затормозил, началась паника и неожиданно всё закувыркалось. Солдаты поняли, что надо, что-то делать, но было слишком поздно. Михай отключился на какое-то время и очнулся, когда почувствовал на себе груды тел. Кое как он пытался выбраться наружу, взрывов уже не было слышно, наступила пугающая тишина. Откуда-то снаружи послышались голоса:
- Живые есть?
Отозвалось несколько человек. Им помогли выбраться наружу. Только сейчас цыган увидел, какая чудовищная картина перед ним предстала: повсюду были раскиданы взрывами обезображенные человеческие тела, вагоны были искорёжены... всё происходило, как в страшном, ужасном, безумном сне, но проснутся не получалось.
- Раненый?
Он понял, что обращались к нему.
- Нет, это чужая кровь..
- Винтовка где?
- Не знаю!
- Какая винтовка?! Бери любую. Уходить надо, скоро здесь будут немцы. Лесом уходить будем. Раненым помочь надо.
Михай плохо соображал, голова буквально раскалывалась, но понял, этот, что отдаёт команды здесь старший. " Вот она - показала зловещее своё лицо. Вот она какая - война" и решил; он сделает всё, чтобы его родные никогда не увидели этого кошмара.
Началась суровая фронтовая жизнь: атаки, отступление... наполненные грязью окопы, пульсирующие вспышки немецких пулемётов и винтовки против них. Осунувшиеся, с воспалёнными глазами лица солдат, непомнящие, когда они спали последний раз и многое-многое другое, что вгрызлось в память. Никто тогда не знал, как надолго затянется война. Цыган никогда не прятался за спины других, шёл в атаку в первых рядах, так ему велело сердце. Изнурительная жара, затяжные ливни, суровые морозы: ничто не могло остановить смелого, невозмутимого солдата: он знал, за ним присматривали там - сверху и помнил слова бабушки Донки, про долгую жизнь, ни верить он ей не мог.
