Зябко. Что-то лето внезапно свернулось. Ещё три дня назад измывалась над людьми жара, а сегодня морось осенняя и ветерок северный. Зато воздух чудесно-прохладный, колко пощипывает кожу и дышится пронзительно легко. И запах мокрой зелени, почти как в деревне, особенно тут, на окраине города, и читается сегодня всё невероятно легко, и Город добродушен и люди.

   Идёт. Загорелая, глазастая, джинсы удобные, почти как мои, а на розовой футболке мультяшная голубая лошадка. Девочка, как девочка. Зачем мне так нужно было её увидеть? Не понятно. Разминулись в пару секунд, а прочла о ней, как лакмусовой бумажкой в раствор макнула. Всё у неё будет хорошо. Глупенькая пока, ну да ладно. Сколько лет - девять-десять? А в голове уже одни мальчишки. Гимнастикой занимается - хорошо. Вот подружка сегодня не пошла, а моя упрямая, занятий не пропускает. Плохо, что без подружки, надо бы что бы по вечерам не одна ты тут возвращалась. Очень уж неприветливые и густые кусты справа вдоль дорожки. Но зря тревожусь, считываю ведь, что всё у девчонки сложится хорошо.

   И вообще непонятно, зачем мне это знать. Для чего, Город? Девчонка нырнула за девятиэтажку во дворы. Я бреду к остановке.

  Вдруг пришла странная мысль: "а что если это город ослабил мне руку, не дал его убить? Да нет..." Додумывать не успеваю, забряцал телефон. Неизвестный номер. Беру.

   - Вадим? Ты где взял мой номер?

   - Кто ищет, тот найдёт, - начинает говорить нарочито громко и бодро. - Ты где сейчас? Мне очень надо с тобой встретиться.

   - А ты где?

   - Знаешь, недалеко от твоего дома старые гаражи? Наполовину заброшенные. Я туда. Если хочешь, могу у подъезда подождать.

   "Гаражи. Почему гаражи?" - сердце сжалось камешком.

   - Не надо у подъезда. А при чём тут гаражи?

   - Так я объясню всё при встрече. Выйдешь? - голос у Пухова глохнет и становится неестественным. Говорит словно тяжёлый кабель на бобину наматывает.

   - Ладно, - соглашаюсь через не хочу, - только минут через сорок на остановке.

   - Хорошо, - натужено выдыхает, докручивая кабель.

   Хорошо, думаю я, а настроение портится. Зябко передёргиваюсь. Город безмятежно замирает. Или нет? Стоп. Мир вокруг тускнеет и как-то по-особому притихает. Или просто Город не в настроении говорить со мной? Да нет же, убеждаю себя, всё нормально. Вот машины-киборги рычат, люди-бусинки катятся, дома томно внимают - обычный будний день. Но Город молчит. Совсем. И нехороших предчувствий нет, а к гаражам идти не хочется.

   ***

   Встречаемся. Вадим растягивает губы, но это не улыбка, а нелепость какая-то, неуверенность в квадрате. Встречу назначил, а видеть будто и не желает, словно не он звал, а я навязалась. Ну и ладно, мне легче, пусть говорит, что надо, и разойдёмся. Вечно во всём сомневающегося Пухова я помню и хорошо знаю, поэтому подгоняю:

   - Рассказывай, раз звал.

   - Просто захотелось тебя увидеть, поговорить. Иду гараж смотреть. Прогуляемся?

   - При чём тут гараж? - фальшь в его голосе раздражает, и я не собираюсь этого скрывать.

   - У меня две недели назад бабуля умерла. Ну, ты знаешь, она жила тут недалеко в пятиэтажке. Квартира досталась сестре, а гараж мне. Так что надо принять наследство.

   - Хм, квартира, значит, сестре? А ты не изменился, - зря не сдержала сарказм, Пухов нахмурился.

   - В смысле?

   - Без смысла, это я так... ты говори.

   - Лучше ты расскажи, как живёшь?

   - Стоп! Или говори, или разбежались.

   Не уйду конечно, но тон смягчать нельзя, некогда сопли размазывать, да и зудит во мне этот его гараж. Почему гараж? Почему именно из этих гаражей гараж? А почему город молчит, ну совсем? Так не бывает.

   Мой решительный взгляд таки пробил парня. Вадим помрачнел ещё больше, напрягся, но сказал именно то, с чего и должен был начать разговор:

   - Помнишь мы встретились неделю назад в районе Строителей? Только не смейся. Я тогда как чувствовал, что тебя увижу. А шлялся, не поверишь, сам не знаю, зачем в том районе. Наваждение какое-то, ровно подталкивал кто. Словно задолжал кому и очень мне быть надо именно там, именно в это время. И вдруг... ты.

   "Так это было не случайно? Город, ты шутишь?", - но меня такая новость не веселит. Мрачнею, видимо, наглядно, потому что Вадим заткнулся. Плетёмся в сторону гаражей молча.

   Привычного мандража на подходе к проклятому месту нет. Странно. Вообще ничего не чувствую, и это пугает. Приходит отстранённое понимание о Вадиме - "А ведь он наверно больше не влюблён. Зачем я ему?"

   Внезапно бьёт другая мысль - "Так это Пухов сейчас читает меня! Город говорит с ним а, не со мной!" Я вижу это по напряжённой физиономии бывшего приятеля, в его осторожной и мягкой походке. Слоноподобный увалень крадётся, как охотник, словно боится спугнуть дичь. А дичь-то - я. Вот тут на меня накатывает саркастическое веселье. "Город, ты издеваешься? Ты не простил мне того промаха? Или ты хотел, чтобы я промахнулась? Город ответь! Я запуталась, я не понимаю. Почему ты больше не говоришь со мной? Тебе нужен этот увалень, Пухов? Серьёзно?" И надо бы обидеться, сопротивляться, но противиться не хочется да и сил нет. Что-то размягчающее и ласковое от Города через парня накатывает на меня.

   - Не смейся, Катюха, - уже вполне уверенно мямлит Пухов о своём, - я и сам толком не понимаю. Но это правда. Очень захотелось снова тебя увидеть. Ну и, не знаю зачем, прогуляться до этого самого гаража. Может там клад какой? Помнишь, как мы хохотали на практике по геодезии, когда на кувшин тот дурацкий наткнулись?