Если бы не грохот, то Тарас не скоро бы заметил в хозяйстве эту пришлую. Крыса попалась сама, по глупости. Лето выдалось засушливым, а путешественница пить захотела и не нашла ничего лучше, как подступиться к луже на подпиленной ржавой крышке. Слабая жестянка под весом серой надломилась, и тварь благополучно слетела на дно старой бочки. Лужицу-то для питья крыса и там получила, а вот выбраться из ловушки не смогла.

   Шумно мечущуюся тварь Тарас обнаружил на задворках дома ранним утром. Как он заглянул, серая притихла, в холодную стеночку вжалась - а толку, всё одно, как на ладони в пустой-то бочке. Упитанная. Глазёнки застыли, пластмассово блестят как чёрные бусины, а всё равно, и ум, и злоба в них ясно читаются.

   Тарас принёс аркан, что поменьше и небольшой пластиковый террариум. Не зря егерем трудится, инструмент есть. Пришлая и звука не подала, но извивалась в силках как бешеная. Только привыкшему работать со зверьём это не помеха - засадил гостью в террариум как миленькую и обработал по шаблону. Ввёл через укольчик успокоительное, обследовал шкуру на предмет наличия паразитов и прочих пакостей, проанализировал доступными средствами и слизистую, и кровь.

   Через четверть часа хозяин знал о гостье всё необходимое: в меру откормлена, беременна, отменно здорова, пришла, видно, из благополучных мест. Присмотрелся поближе - для обычной крысы слишком крупная, размером в два мужских кулака и весом грамм на восемьсот потянет. Умная: как поняла, что надёжно заперта, трепыхаться сразу перестала. Вот чего, спрашивается, умная, ты в мой лес пожаловала? Явно же городская дамочка, для здешних мест чужая, не примут они тебя. Или на моих личных запасах отъедаться решила? Ладно, решил Тарас, к пасечнику запланировано на послезавтра, вот тогда тебя к его сыночку-биологу и отвезу. Пусть Виталик разбирается - умная ты или нет.

   В голове что-то пронзительно стрельнуло, помутнело на мгновение в глазах. Гримаса боли невольно исказила лицо. Так же внезапно отпустило. Тарас потёр висок и озадаченно огляделся вокруг, голову ещё слегка кружило. Посмотрел на крысу. Сидит тварь смирненько. Бусинками злючими в него вперилась и сидит.

   - Ладно, некогда мне тут с тобой рассусоливать, - промямлил отчего-то вслух.

   Пересадил пленницу из тесного террариума в хоть и небольшой, но более комфортный барсучий вольер. В нём прутки стального ограждения стоят с частотой как раз как надо, Мыш бы пролез, даже Кешка, а крыса не пройдёт - слишком крупная. Клетки с мышонком и попугаем стоят рядом, на этом же стеллаже. И малыши, понятно, притихли, испугались огромной для них пришлой. Ничего, решил Тарас, эмоциональная встряска им даже полезна, не всё время спать от скуки.

   Спустя пять минут егерь уже забыл о пленнице, он суетился во дворе, выкатывая из гаража лёгкий лесной вездеход, чтобы отправиться в пригород за продуктами. Их могли бы ему доставить по спецзаказу, по воздуху геликоптерами ещё вчера, вместе с новенькими генераторами для работы, но Тарас в последнее время предпочитал пополнять запасы провизии самостоятельно. В основном для того, чтобы лишний раз увидеть Катю.

   Она командовала роботами-товароведами на небольшой продуктовой базе, на окраине Зеленграда. Там молодой егерь с ней познакомился два месяца назад, да и опомниться не успел, как сердцем прикипел.

   Ухаживать красиво, как городские хлыщи, он не умел, от ласковых слов горло всегда деревенело, и выталкивались те столь неохотно и невыразительно, что лучше и рот не раскрывать. Но оказалось, что и молчаливое упрямство, и настойчивость тоже имеют силу. Вот подмечает же Тарас с недавних пор, как зажигается в глазах Катюши особенный огонёк при каждой их новой встрече.

   А недавно даже договорились, повезёт Тарас Катю в выходные на фермерские цветники, а потом на пробу первой земляники. А сегодня вообще чудо случилось, согласилась она завтра же поутру в гости приехать, посмотреть, где егерь живёт и работает.

   Окрылённый и счастливый возвращался Тарас домой. И рычал старенький вездеход весело, и мчал с ветерком. Ворвался в обычный, знакомый лес, а увиделось всё по-новому: и сосны стройнее и выше, и солнца нет, а воздух всё равно светел, как никогда, и запах сегодня сосновый особенно сильно с первоцветом медуничным перемешан.

   На усадьбу прибыл аккуратно ко времени обеда. Поел сам, отправился кормить питомцев. Тут отличное настроение в момент и рухнуло. Плохое предчувствие накрыло сразу, едва переступил порог лаборатории. Не по-хорошему шевельнулась кожа на висках и только потом увидел причину. Маленькая калитка у мышиной клетки распахнута, а сам Мыш лежит неестественным комочком точно посередине в крысином вольере.

   - Убила! Ах, ты, дрянь...

   Кулаки сжались сами собой. Не то чтобы Тарас сильно привязался к малышу, но ведь несправедливо это - убить совсем кроху, доверчивого Мыша... За что?

   Егерь поймал мышонка с месяц примерно назад по рабочей надобности. Пришло время собирать ежегодные статистические данные на присутствие-отсутствие разного рода инфекций в подконтрольном лесу. После даже и не задумывался, отчего не отпустил Мыша сразу на волю. Вроде мыслишка тогда зацепилась про Кешку, что неплохо бы заброшенного попугая хоть какой-то компанией поразвлечь. Тарасу в последнее время совсем некогда питомцем заниматься. И вот на тебе - не уберёг новую скотинку.

   - Дрянь, - выругался снова, но кулаки уже расслабились. Ещё пожалуй с минуту сосредоточенно глядел на тварь, точно бездумным смотрением можно развеять все странности или повернуть события вспять.

   А крыса словно и не заметила его реакции, и не слышала раздражённого голоса, сидела на соломенной подстилке в дальнем углу, бочком к человеку, и оборачиваться, по всей видимости, не собиралась.

   Как несмышлёныш мог из клетки выбраться? Отчего в вольер к мерзавке полез? - возникли первые, самые очевидные вопросы. От них немедленно заныло болью в затылке. Тарас сходил домой и быстро вернулся с новеньким, ещё ни разу не использованным оборудованием. Закрепил на стене над крысиным вольером мини видеокамеру, настроил на беспрерывную связь с домашним рабочим компьютером. Мыша в утилизационный мешок завернул и в "мусорку" отнёс.

   Боль между тем усиливалась и голову уже разрывало нещадно. Первым делом, придя домой, принял таблетку. Потом активизировал рабочий монитор, посмотрел на не сдвинувшуюся с места крысу. Вспомнил, что корм обеим оставшимся тварям сыпанул автоматически. На притихшего Кешку, правда, едва взглянул, убеждаясь только, что у того, вроде бы, всё в порядке. Упал в постель, теперь можно. Уснуть, перетерпеть необычную, словно волнами накатывающую боль, пока таблетка не начнёт действовать.