– Замечательная идея, Айрин, но сейчас у меня нет настроения.

– Уверена, что твое настроение моментально улучшится, когда…

– Я сказала нет, Айрин.

– Но ты ведь совсем перестала выходить из дома.

– Когда-нибудь я точно снова начну это делать, – равнодушно отвечает мама. – А до тех пор было бы прекрасно, если бы ты уважала мои решения.

Со вздохом я придвигаю к себе стул, который стоит у письменного стола.

– Я и так их уважаю. Но, кроме того, вижу, что они не идут тебе на пользу. И я знаю еще одного человека, который мучается.

Слишком быстро. Это я соображаю по тому, как хмурятся ее брови и задирается подбородок.

– Айрин, – угрожающе начинает мама, однако теперь, после того как ввела в игру Сюзанну, я отваживаюсь на еще один шаг вперед.

– Ей очень плохо из-за случившегося. Она звонит сюда через каждые два-три дня и столько раз просила тебя с ней поговорить…

– Мне нечего сказать твоей сестре.

– …и я знаю, что она раскаивается в том, как все получилось – по крайней мере хоть выслушай ее.

– С чего бы это? С чего бы мне, прости, это делать? Твоя сестра вышвырнула меня из своей квартиры. Она выставила меня за дверь. Больше мне ничего не надо знать.

– Это квартира Каллана, не ее. И она тебя не вышвыривала, а пыталась найти решение, когда ее парень больше не смог справляться с ситуацией.

– С какой ситуацией? Это я «ситуация»? Проблема? Твоя сестра ни с того ни с сего заявила, что я должна уехать…

– Да не заявляла она!

– …и не возражала, когда я выслушивала от ее жениха, что его квартира не должна была превращаться в «пристанище для многопоколенной семьи».

– Сюзанна…

– Пожалуйста, не говори мне, что твоя сестра делала, а чего не делала, Айрин! Тебя там не было!

– Она не знала, что Каллан установит тебе крайний срок.

Родительница выпрямляется в кресле.

– Твоя сестра однозначно была в курсе, что он меня выгонит, иначе почему просто сидела и молчала? Неожиданностью для нее это явно не стало. То есть поддерживала Каллана, и мне абсолютно безразлично, если теперь она испытывает угрызения совести и названивает сюда день за днем.

В глазах у мамы читается, что ей совсем не все равно. Стоит мне покинуть комнату, тут же схватится за коробку бумажных платочков. Ну почему же она такая упрямая?

– Вся эта история застала Сюзанну врасплох, как и тебя. Они с Калланом даже поругались по этому поводу.

– У этой истории, как ты выразилась, есть имя, а если конкретно – мое. И сейчас я больше не хочу ничего об этом слышать.

Сюзанна снова начинает плакать, после того как я по телефону передаю ей разговор с матерью. Блин, мне так ее жаль. Когда, несмотря на сомнения своего парня, она приняла решение взять маму к себе, то определенно не представляла, что все зайдет настолько далеко. И она, и я считали, что это просто такой период. Пауза, необходимая маме, чтобы забыть папу, который после почти тридцати лет брака захотел начать все сначала с другой женщиной. Мы полагали, она быстро вернется. Но время показало, что мы ошибались.

Где-то без двадцати девять, закончив препирательства с матерью о том, стоит ли ждать, что утром она спустится к завтраку, или мне сразу принести ей еду наверх, я собираюсь в «Брейди». Если утром родительница не появится внизу, ей придется готовить себе завтрак самостоятельно. Она и так слишком уж прячется от мира. Завтраки в комнате – это уже явный перебор.

Стоит теплый сентябрьский вечер, и даже прохладный ветер не заставляет меня застегнуть куртку. Паб «Брейди» располагается на улице, отделяющей Каслданнс от моря, и когда я на нее выхожу, то на пару минут облокачиваюсь о широкую каменную стену, выстроенную вдоль дороги. За ней полоса травы плавно спускается к пляжу, тонкие стебельки между плоскими валунами подрагивают от легкого бриза. Там, где вода выплескивается на сушу, поблескивает в лунном свете белая пена, и на какое-то время я отстраненно наблюдаю за мягко накатывающими волнами, прежде чем наконец пойти дальше. И так уже опаздываю.

Отодвинув тяжелую занавеску, отгораживающую маленький коридорчик за входной дверью паба от общего зала, я выясняю, что в «Брейди» довольно много народу. И это притом, что с недавних пор публика обходится без Кьера. Кьер – это мой друг, состоящий в очень серьезных отношениях с моей лучшей подругой Лив. И кстати, помимо всего прочего, он настолько классно выглядит, что еще недавно каждый четверг, когда он исполнял здесь живую музыку, паб буквально трещал по швам.

Ладно, если по справедливости, то поет Кьер тоже по-настоящему хорошо, поэтому во многих смыслах обидно, что в будущем он будет редко это делать. Теперь, возобновив учебу, он живет в Дублине и изредка приезжает в Каслданнс на выходные, но тогда ему есть чем тут заняться, кроме как заботиться о развлекательной программе в «Брейди».

– Привет, Айрин! – Сиенна, еще одна моя подруга, выбегает из-за стойки, чтобы меня обнять. – Так здорово снова с тобой увидеться.

Мне приходит в голову, что с тех пор, как я тут появлялась в последний раз, прошло уже практически две недели. А виной всему постоянные ссоры с матерью, из-за которых я по вечерам едва способна доползти до кровати.

– Привет, – отвечаю я на объятия Сиенны.

С короткими каштановыми волосами, невысокая, хрупкая – вид Сиенны заметно контрастирует с внешностью ее парня Нилла – рослого, с крепким телосложением. Тот недавно начал управлять «Брейди». Так же, как и Дин, предыдущий владелец, Нилл теперь работает здесь барменом, а его карие глаза и сексуальная улыбка после отъезда Кьера стали причиной того, почему количество женщин в «Брейди» все еще выше, чем где-либо. И хотя к этому моменту для большинства уже не секрет, что Нилл и Сиенна вместе, многим девушкам ничто не мешает флиртовать с ним, перегнувшись через барную стойку. Сиенну это иногда сильно раздражает, но она слишком уравновешенна, чтобы устраивать разборки. Тем более что Нилл не обращает внимания ни на кого, кроме нее.

– Лив сидит в конце зала у сцены, – сообщает Сиенна и кивает в том направлении, – она уже заказала и на тебя тоже.

– Все поняла, спасибо. – Я уже собираюсь протискиваться сквозь толпу, как вдруг вспоминаю кое о чем еще. – Сиенна, у тебя будет время завтра или послезавтра испечь мне пирог?

Никто не умеет печь лучше, чем Сиенна. Сейчас она всерьез подумывает заниматься этим профессионально, ради чего в ноябре записалась на стажировку в одной кондитерской в Кэрсивине. Готова поспорить, она их самих чему-нибудь научит.

– Если это терпит до послезавтра, то без проблем. Завтра мы с Ниллом хотим вместе с Эмми купить ей школьный портфель.

– Уже? А разве пока не рановато?

Эмми – дочка Нилла, и недавно ей исполнилось пять лет. Конечно, в следующем году она пойдет в школу, но до этого еще больше одиннадцати месяцев.

Сиенна вновь возвращается за стойку, наливает колу в несколько стаканов и расставляет их на подносе, а затем широко мне улыбается:

– Да, но она вбила себе в голову, что портфель нужен ей уже сейчас, а ты же знаешь Нилла. Потом мы еще сходим куда-нибудь поесть мороженого, и на пирог времени не хватит. Но в субботу ты его точно получишь.

– Потрясающе, меня устраивает, спасибо. Он понадобится мне самое раннее после обеда для новых гостей, а если сможешь приготовить его только вечером, я просто подам его на следующий день за завтраком.

– Айрин, привет! – Нилл спешит к нам с другого конца бара. Он коротко притягивает меня к себе и тут же делает шаг обратно к пивному крану. – Смотрите-ка, кто опять к нам пришел! – кричит он мне через плечо.

– Сейчас столько всего происходит, – отзываюсь я и, еще раз махнув ему рукой, начинаю проталкиваться к Лив. Сиенна со своим подносом уже давно растворилась в толпе.

Лив я нахожу сидящей вместе с Мэдисон и ее парнем Генри за столиком у стены, и она замолкает на середине фразы, когда замечает меня.