Мы обе не могли забыть сегодняшнее приключение в усадьбе Погорелицы, но делали вид, что ничего не произошло. Как назло из окна хорошо просматривались развалины и заброшенный сад. За ними река, недалеко от места слияния двух рукавов. Лесистый остров был хорошо виден, но мой взгляд все время опускался вниз, на усадьбу. Там царило запустение и тишина. Лучи солнца скользили по верхушкам деревьев, и в самом саду постепенно сгущался мрак. В какой-то момент мне показалось, что все дневные приключения неправда, что ничего этого не было. Тут над темным пепелищем появилась тонкая полоска света, словно кто-то открыл дверь, мелькнула фигура в черном, и полоска света исчезла.

   Саша ойкнула и схватила меня за руку. Фигура внизу скрылась под густыми кронами деревьев. Затаив дыхание, мы ждали, когда она появится у калитки. Но она не появилась, а примчался Матвей звать нас ужинать.

   Глава 4

   Подготовка к пикнику

   Тетя Оля любила готовить, поэтому мы ели очень разнообразно. Сегодня она сотворила лазанью. Я такое пробовала впервые. Мама дома не заморачивалась, а когда папа пытался выпросить что-нибудь эдакое экзотическое, твердо говорила:

   - Жениться надо было на поварихе, а не терапевте! Жуй, пока это не отняла.

   Вот, а тетя Оля тоже терапевт. Надо будет маме об этом сказать. Так я думала, уплетая вкуснейшую еду. За окном почти совсем стемнело. Взвыл и тут же замолк Ром, и у меня пробежал мороз по коже. Дядя Гена поднялся.

   - Есть хочет, наверное, - сообщил он, насыпал в собачью миску сухой корм и вышел.

   Мы с Сашей понимающе переглянулись, решив, что Погорелица ушла в поля. Мы думали, что изучили ее привычки, и до утра она не вернется.

   - Завтра едем на пикник, - сообщил, вернувшись, дядя Гена.

   - Па, а можно близнецы с нами поедут? - спросил Матвей.

   - Можно.

   - Я сгоняю, предупрежу, - Матвей кинулся к двери, но дядя Гена успел его схватить за майку, а тетя Оля вскричала:

   - Нет! - и добавила уже спокойней: - Со двора не выходить.

   - Я заезжал к ним, мальчики будут ждать нас в пять утра во дворе.

   - В такую рань? - я растерянно посмотрела на дядю Гену.

   - Конечно! - он улыбался. - Рыбу ловят по утрам. Ты ловила раньше рыбу?

   Я отрицательно покачала головой.

   - Ну вот, рыбачить научишься. Уху сварим на костре. Настоящую! Так что, начинаем сборы.

   Чтобы не мешать, я вышла во двор и села на освещенное крыльцо. Ром гремел уже пустой миской. Как только я уселась, он прибежал ко мне. Со стороны огромный пес казался свирепым, но на самом деле он ласковый и любит, когда его гладят. Ром лег рядом и положил голову мне на колени. Я почесывала его за ухом, глядя на дорогу. Пес даже поскуливал от удовольствия.

   Вдруг он напрягся, уши встали торчком. Ром открыл глаза и зарычал, всматриваясь в темноту дороги.

   - Тсс, фу, Ром, - тихо скомандовала я.

   Ром продолжал порыкивать чуть слышно. Я всматривалась в темноту. Едва заметная черная фигура проскользнула в калитку напротив. Следом за ней метнулась продолговатая тень, похожая на крупную собаку. Ром подскочил и залаял. Тут же вышел дядя Гена.

   - Что тут?

   - Пес какой-то пробежал, - ответила я, стараясь говорить спокойно. Ром снова лег рядом со мной.

   Дядя Гена огляделся, вышел за ворота, осматривая дорогу. Вернувшись, сказал:

   - Пора уже спать. Мы все приготовили на завтра. Пойдем в дом.

   Ром остался во дворе. Сегодняшние треволнения так меня утомили, что, едва коснувшись подушки, я провалилась в сон. Мне ничего не снилось. Проснулась я вдруг, не сразу сообразив, где нахожусь. Услышала вой и вспомнила все. Я села в постели. Саша уже взобралась на подоконник, я кинулась к ней. В свете луны ее лицо казалось белым, как лист ватмана.

   За окном выл и выл Ром, будто звал на помощь. Я выглянула. Луна заливала блеклым серебряным светом дорогу. Возле поваленной калитки в сгоревшую усадьбу стояла женщина в черном. Она подняла с лица вуаль. На бледном, изрезанном лучами послеожогового шрама лице выделялись глаза, черные, словно сажа и глубокие, как пропасть. Она криво улыбалась щелкой обгорелых губ. Мне показалось в этой улыбке злорадство. У ее ног сидела крупная серая собака. Вдруг пес поднял морду вверх и оскалил зубы, глядя на наше окно.

   - Волк! - воскликнула Саша, отшатнувшись от окна.

   - Что она хочет? - прошептала я, меня бил такой озноб, что стучали зубы.

   Саша молчала. В этот момент хлопнула входная дверь. Раздался щелчок и грянул выстрел. Я увидела, как волк дернулся и повалился на бок, и зажмурилась. Когда я открыла глаза, ни волка, ни Погорелицы не было. Дядя Гена стоял посреди дороги и растерянно оглядывался. Ром перед воротами заливисто лаял.

   - Фу, - приказал дядя Гена, возвращаясь во двор. В руке его еще дымило ружье, а в воздухе носился запах пороха.

   - Они исчезли, - прошептала Саша.

   Мы слезли с окна, боясь, что нас увидит дядя Гена. Меня морозило. Мне казалось, что Погорелица охотится за мной. Ведь до моего появления здесь, она не показывалась. У меня разболелась голова. Я забралась под одеяло, укрылась с головой и бессильно расплакалась. Как заснула, я не заметила.

   Во сне за мной гналась стая волков. Я бежала по холмам, путаясь в траве, а волки, догоняя, словно серые смерчи беззвучно стелились по земле, озлобленно скалясь. Их с каждой минутой становилось все больше. Серая туча. Молчаливая стая. Они приближались неотвратимо. Догоняли. Неслись сквозь пространство, не замечая травы, путавшей мне ноги, хлеставшей по щиколоткам. Последний рывок, я падаю, серая стая тенью накрывает меня. Тут я проснулась на мокрой от слез подушке.