В Киеве у родственников Павла Константиновича Федоренко – известного украинского ученого-историка хранится рукопись его повести «Серебряные нити» – о православном Крестовоздвиженском трудовом братстве, и, как предполагают, подлинник неизвестного исследователям письма Л. Н. Толстого, адресованного Н. Н. Неплюеву[75]. П. К. Федоренко и его старший брат Василий – выходцы из большой семьи лесника, в которой было 8 человек детей: 5 братьев и 3 сестры – подростками поступили в воздвиженскую сельскохозяйственную школу; в 1890 году старший, а в 1893 году младший из братьев.

Василий Федоренко окончил пятилетнюю сельскохозяйственную школу в братстве, затем историческое отделение глуховского учительского института, после чего учительствовал в братстве. Еще юношей В. Федоренко начал заниматься литературным творчеством; свои первые стихи, рассказы, пьесы публиковал в различных изданиях под псевдонимом Василь Кручина[76].

В 1898 году Н. Н. Неплюев брал В. Федоренко с собой в Польшу, а затем во Францию, где они вместе занимались общественно-просветительской деятельностью. По приезде в Россию между Неплюевым и В. Федоренко произошел мучительный разрыв, который они оба очень переживали. Любимец Неплюева и лидер в братстве В. Федоренко был к тому времени уже не согласен со многими идеями своего наставника и в 1900 году ушел из Воздвиженска. После выхода из трудового братства В. Федоренко поступает в Киевский университет, который оканчивает в 1916 году с предложением остаться на историко-филологическом факультете. Но жизнь распорядилась иначе. После Октябрьской революции 1917 году он уезжает из Киева и начинает работать в педагогическом институте города Глухова, где преподает историю украинской и русской культуры, социологию. С 1924 году В. Федоренко с женой и двумя сыновьями уезжают в Ленинград – в город, в котором он умер в Ленинградскую блокаду 1942 года и похоронен на Пискаревском мемориальном кладбище.

Павел Федоренко посвятил себя научно-исторической и литературной деятельности. В 1930 году был репрессирован за участие в организации «Союз освобождения Украины», руководителем которой был академик Ефремов. По делу было осуждено 45 человек, затем еще 2 000 на местах, в основном гуманитарная интеллигенция. Был репрессирован еще дважды, в 1934 и в 1937 годах, пробыв в тюрьмах и ссылках в общей сложности около 15 лет. В 1959 году был полностью реабилитирован ввиду отсутствия состава преступления. Умер в Киеве в 1962 году.

Сколько их еще, свидетельств тех далеких времен, связанных с Николаем Николаевичем Неплюевым? Кто скажет!..

Если практическая деятельность Н. Н. Неплюева представляет собой в подлинном смысле пепелище, то большое литературное наследие сохранилось полностью[77]. В «Христианском мировоззрении», «Христианской гармонии духи», «Историческом призвании русского помещика» – выражено отношение Н. Н. Неплюева к социально-политической и социально-экономической ситуации в развитии России второй половины XIX века. Это мысли о политической, экономической и социальной ответственности дворянства перед Отечеством и своим народом. Здесь же изложена стройная система воспитания в духе православия и христианско-православного патриотизма.

Религиозно-философским работам Н. Н. Неплюева – «Что есть истина?» и «К лучшему будущему». В них освещены взгляды Неплюева на проблемы жизни, истины, науки, литературы, искусства, а также различные социальные институты, такие как государство, школа, церковь и т. д.

Многочисленные публикации Н. Н. Неплюева, собранные под общими названиями «Трудовое братство» и «Путь веры», касаются практического воплощения евангельского образа мышления в христианско-православной жизни Крестовоздвиженского трудового братства.

Всей своей практической и публицистической деятельностью Н. Н. Неплюев продолжал дело выдающихся русских мыслителей-славянофилов, положивших в первой половине XIX столетия начало самобытной отечественной философии, основанной на живой православной вере и опыте восточнохристианской аскетики.

Более всего, на наш взгляд, взгляды Неплюева сродни взглядам Ивана Васильевича Киреевского (1806–1856) и Алексея Степановича Хомякова (1804–1860), стихи которого он считал вершиной русского поэтического творчества[78].

Русская философская традиция XIX века базируется, прежде всего, на признании того факта, что кризис России зиждется на разрушении органической связи между такими феноменами как Человек, Образование, Религия, Культура, а точнее: между русским человеком и православной верой – с одной стороны, российской образовательной системой и православной церковью – с другой. И это не просто культурно-социальная особенность развития России в так называемый послепетровский период времени, здесь во всей своей полноте присутствует культурно-исторический аспект проблемы.

Конечно, общеисторический контекст развития русского общества объясняет далеко не все аспекты его противоречивости. Понять ее – это не просто подключиться к общему порядку мира, к общемировому процессу. Здесь необходимо восстановление русской национальной духовной традиции, поиск внутренне присущих причин и оснований становления и развития особого типа мышления, который можно обозначить одним емким понятием русский духовный путь. Во-первых, российскую, если так можно выразиться, интеллектуальную традицию определяло соединение немецкой учености и русской духовности, европейский рационализм с его тягой к синхронизации – упорядочению и художественность восприятия, пробивающаяся из народных глубин русской литературы. Во-вторых, через духовные искания русских мыслителей XIX века, европейская философская мысль впервые протянула руку православию как основе русского национального духа, породив полемику славянофилов и западников, растянувшуюся чуть ли не на столетие и ставшую, в определенном смысле, затянувшейся болезнью русского общественного сознания.

Для русских мыслителей XIX века русский народ не был чисто европейским или чисто азиатский народом. Россия есть целая часть света, огромный Востоко-Запад, она соединяет два мира; всегда в русской душе борются два начала – восточное и западное. Симбиоз двух культурных регионов, постоянный диалог между ними в пределах одной страны определил сущность русских. Их предназначение – европейская цивилизация и азиатская самобытность. Отсюда характерная черта, подмеченная Ф. М. Достоевским, – всемирная отзывчивость, т. е. способность откликнуться на чужую беду, пережить ее как свою, помочь, порадоваться радостью другого, принять его в свою среду, перевоплотиться самому. «Русская душа… гений народа русского, может быть, наиболее способны, из всех народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия. Это не экономическая черта и не какая другая, это лишь нравственная черта, и может ли кто отрицать и оспорить, что ее нет в народе русском? Может ли кто сказать, что русский народ есть только косная масса, осужденная лишь служить экономически преуспеянию и развитию европейской интеллигенции нашей, возвысившейся над народом нашим, сама же в себе заключает лишь мертвую косность, от которой ничего и не следует ожидать и на которую совсем нечего возлагать никаких надежд?»[79].

Русским, при всей их безудержной устремленности к крайнему и предельному: от бунта к покорности, от пассивности к героизму, от созидания к разрушению, от расчетливости к расточительству и наоборот, – присущи открытость другим культурам, терпимость, стремление понять и принять инакодумающего и инаковерующего, ужиться с ними.