Я глянул на Экхата, старик снова молчит в своей благородной задумчивости.

– Кто ж «дорогих гостей» сначала допрашивает? Если бы виноваты были, к вам бы не завернули. Уважаемый староста Далан, может обсудим всё за столом. Мы хоть и одеты не так солидно, но вполне достойны того, чтобы нас накормили и напоили с дороги, и мы всё сами расскажем.

Староста нахмурил брови, видать не любит, когда «не по евонному». После паузы ответил, глянув на слугу.

– Пусть будет так, как просят гости Веран.

Большой дядька поклонился и вышел. Староста указал на стол:

– Проходите, гости дорогие… Не сердитесь, что сразу за стол не усадил, весть вы в наши «Киражи» принесли тревожную… Мирные люди не любят войну.

Хозяин дома легко поднялся с кресла, не спеша прошёл комнату и сел на стул во главе стола. Я сел на лавку у стены лицом к двери, лекарь напротив меня. Только уселись, дверь осторожно распахнулась, и бурлящей рекой хлынули в ноздри запахи жаренного мяса и свежего хлеба. Две симпатичные девушки мельком бросая на нас короткие взгляды, быстро выставили перед каждым горшочки, наполненные кусочками мяса, приправленного зеленью, каждому по малому караваю хлеба и кувшину молока. Наполнили кружки и удалились. Веран поставил перед старостой серебряный кубок. Далан пригубил, и заметив наши голодные взгляды мрачно буркнул:

– Ешьте, потом поговорим.

Просить дважды не надо, мы с Экхатом солидно, быстро и с аппетитом расправились с едой. Обильно запили молоком, и глядя на нетерпеливое постукивание пальцами по столу, я наконец сказал дружелюбно:

– Спасибо, староста Далан. Теперь наш черёд отблагодарить за добрый приём.

Староста слегка кивнул, мол, слушаю.

– Зовут меня, Арей, а мудрого лекаря, спасшего Масара, Экхат. Так вот… ― мой рассказ получился коротким, но лицо старосты мрачнело с каждой минутой повествования. ― И вот, мы здесь. ― закончил я просто.

Дверь приоткрылась, просунулась голова девушки и что-то сообщила Верану. Большой дядька стоящий у двери в позе охранника кивнул, дверь закрылась. Быстро подойдя к старосте, Веран горячо зашептал на ухо. Староста кивнул, провёл по гладкой бородке ухоженной рукой. Встал. Поднялись и мы.

– Следуйте за мной.

Вчетвером проследовали в другую половину просторного дома на первом этаже. Веран раскрыл дверь и вслед за старостой мы вошли в небольшую, скромно обставленную комнату с одной кроватью и одним окном. На кровати Масар, на стуле возле раненного сидит та самая русоволосая девушка с белым платком в руках и мисочкой. Увидев Далана, девушка встала, и не сдерживая слёз, уткнулась ему в плечо.

– Ну-ну? ― староста ласково погладил её по голове.

– Отец, я благодарна этим людям за спасение Масара. ― она кротко взглянула на нас и тихо произнесла: ― Спасибо вам, добрые люди.

Масар застонал и с трудом открыл глаза. Староста молча сел на подставленный слугой стул. Девушка обошла кровать, и встав с другой стороны, влажным платком протёрла сухие губы воина.

– Масар, это я, Далан. Ты узнаешь меня?

Взгляд раненного заметался по потолку и стенам, остановился на старосте…

– Да… ― прохрипел воин, ― Далан…

– Милый, милый, это я, твоя Асена. Ты дома Масар! ― горячо зашептала девушка. ― Мы тебя вылечим! Ты поправишься!

Масар напрягая зрение, снова оглядел обстановку, нахмурился:

– Как… сюда… попал?

Староста повернулся ко мне с Экхатом.

– Тебя привезли к нам эти люди, ― командир ратников вгляделся в меня.

– Узнаю… воина… ― закрыл глаза терпя боль. ― Саран?..

– Мне жаль, Масар. Он закрыл тебя своим телом.

Староста порывисто встал и отошёл к окну. Девушка всхлипнула. Я подошёл к раненному командиру и спросил тихонько:

– Кто это был, Масар? Кто эти лучники на драконах?

Командир открыл глаза, выдавил через силу.

– Амециры…

Асена умоляюще посмотрела на меня. Кивнул Масару на прощание и отошёл к дверям. Веран повинуясь взгляду старосты открыл перед нами дверь, и в его сопровождении мы снова вернулись в комнату с большой печкой, сели за стол ожидая прихода Далана. Веран вышел.

– Экхат, а кто такие амециры? И почему они напали?

Старик поскрёб ногтями щетину, уставился в стол. Затем проскрипел своим несмазанным голосом.

– Амециры наёмники.

– Экхат, у тебя такой скучный голос, как будто эта мышиная возня тебя не касается.

– Ты внимательный человек, Арей.

– Экхат. Над этой землёй нависли грозовые тучи, а тебе всё равно?

– У каждого своя дорога.

Дверь распахнулась, вошёл староста. Степенно пройдя к столу, тяжело сел на стул. Задумчиво разглядывает нас, теребит бородку. Затем, вдруг обратился к старику.

– Ответь лекарь, выживет ли мой зять?

Экхат посмотрел на старосту, и снова задумчиво уставившись в стол ответил:

– Выживет.

Далан приободрился.

– Сколько понадобится времени, чтобы на ноги поставить?

Разглядывая скатерть Экхат задумчиво ответил:

– Я покажу твоей дочери как отвар лечебный готовить. Давайте пить раненному три раза в день по одной чашке, и скоро будет ходить.

– Утешил ты меня лекарь, ― улыбнулся Далан. ― Оставайтесь у меня, сколько хотите, ни в чём отказа не будет.

– Спасибо, добрый человек, ― кивнул старик, ― мы уедем сегодня. Будем благодарны, если дашь пару лошадок да еду в дорогу.

– Дело… ваше… Силой удерживать не стану. Веран, дай этим людям в дорогу всё, что попросят, но! ― староста многозначительно посмотрел на нас, ― после того, как Асена приготовит отвар по рецепту лекаря.

Экхат кивнул:

– Хорошо.

Выехали за ворота вечером. После сытного ужина клонит ко сну, дремота накатывает волнами и совсем не страшно неизвестного будущего и покрытого мраком прошлого… есть только настоящее.

Едем на приземистых лошадках, Губуська едет на мне. Только собрались выехать за ворота и «парнишка с ладошку» сразу же нашёлся, он просто стал видимым. Удивительная способность: при любой опасности становится невидимым, а со своими ― видимым. Сейчас сыто спит на мешке за спиной.

Погода летняя. Выехали на большую утоптанную дорогу. Едем молча, снова коротко глянул на лекаря. Экхат изменился, он вдруг осунулся весь, резко постарел лет на пять…

После того, как он приготовил с Асеной отвар для Масара, Далан ещё раз попробовал уговорить старика остаться, но тот лишь покачал головой, а когда собирались в дорогу, стало заметно что лекарь очень торопится и с трудом скрывает нетерпение поскорее уехать.

Молчаливый Веран дал трёх лошадок, на третью сложили поклажу. Слуга Далана лично проводил нас до ворот и на выходе, взяв со сторожки оружие, дал мне лук с полным колчаном стрел, круглый щит и полуметровый меч. Поблагодарил его, и вот ― путешествие продолжается.

Отъехали довольно далеко, быстро темнеет. Старик вдруг закричал от боли, резко выпрямился, напрягся как струна и начал заваливаться на бок, весь сведённый судорогами, едва успел подхватить.

– Экхат, что с тобой?! ― дед снова выгнулся у меня на руках, жилистое тело крепко свело судорогами. ― Экхат, Экхат!! ― осторожно уложил старика на обочину и подложил под голову жилетку. Прижимаю дёргающееся тело, чтоб не ушибся.

Несколько долгих минут спустя судороги отпустили, глаза старика бессмысленно смотрят, то на меня, то на коней, вставших возле нас, дрожащие пальцы теребят одежду.

– Ты чего, Экхат? Что с тобой?

На миг глаза лекаря стали осмысленными, и я увидел прежнего Экхата.

– Береги… моё тело… Арей… ― лекарь выгнулся в судорогах и через несколько секунд обмяк, потеряв сознание.

– Адрюська, ― прошептал голосок над ухом. ― Адрюська, надуськи ночуськи-укладуськи… надуськи спрятюськи-спатюски.

Задумчиво огляделся вокруг. Темнеет быстро. Справа лес дремучий, слева поля с редкими кучками деревьев.

«Вот влип…»

По опыту знаю: «дальше спрячешь, ближе возьмёшь», поэтому взвалил старика на лошадку, и пока совсем не стемнело, полез в дремучую лесную чащу…