Внушив себе, что отступать уже некуда, Алан задул огонь и выпил залпом горячую зеленую жидкость. Дыхание прервалось и на секунду Алану показалось, что это последняя рюмка в его жизни. Спустя пару мучительно долгих секунд поток предсмертных мыслей сменился радостью нового опьяняющего вдоха и теплотой, укутавшей все его тело. Как будто перерождение. Алан испытал смерть, чтобы стать сильнее, живее. Как феникс, поднявшийся из пепла. Если бы Алан страдал алкоголизмом, он мог оправдываться этим мыслями или просто выкрикивать их в виде тоста.

Задыхаясь, кашляя, ругаясь и запивая «зеленого дьявола» соком, ребята повторили этот неприглядный ритуал еще четыре раза. Все четверо, они находились там в каком-то полузабытье. Каждого из них прижимало к скамейке неведомой силой, но в то же время они не могли заставить себя сидеть на месте дольше тридцати секунд.

Внутренний двигатель, включившийся на полную мощность, заставлял каждого из них проявлять безудержную активность. Они смеялись, обнимались, радовались всему, что происходило вокруг, танцевали, рассказывали анекдоты и веселые истории из жизни, забирались на барную стойку, падали, бежали сломя голову в туалет и просто считали этот вечер лучшим в их жизни.

Ребята могли бы остановиться на этом довольно комфортном состоянии, но демоны требовали продолжения. Они заказали еще коктейлей. Следом – еще. Затем, кажется, пиво. Потом был какой-то алкоголь в рюмках – подробностей не мог вспомнить уже никто.

Отблески рассудка начали прорываться сквозь плотные слои алкогольного тумана ближе к пяти утра. В этот момент Алан волочил свое едва живое тело по лестнице на четвертый этаж к себе в квартиру. За ним в том же состоянии волочилось тело Патрисии в его куртке.

Сняв только обувь, они рухнули вместе на кровать и не спеша начали снимать с себя одежду. Алану безумно хотелось спать, но присутствие молодой и красивой девушки в его кровати не давало ему спокойно расслабиться и задремать. Он прилагал все возможные усилия, чтобы быть хоть немного в бодром состоянии.

Патрисия попыталась снять с себя куртку Алана лежа на кровати. Но сделать этого не смогла, а может, не захотела. Она забралась верхом на Алана и медленно стянула с себя куртку через голову, видимо, забыв, что та расстегивается. Запутавшись в верхней одежде, она чуть не свалилась с кровати, но все-таки героически преодолела этот барьер.

Патрисия нагнулась и поцеловала Алана, стягивая с него футболку. Сняв с себя платье и лиф, она прижалась грудью к бледной плоской груди Алана и поцеловала его в шею так жадно, будто хотела прокусить артерию и выпить всю кровь.

Патрисия попыталась расстегнуть штаны Алана, но не справилась. Алан решил ей помочь, но в тот же миг яркий луч света ударил ему в глаза. Еще секунду назад он находился в полной нирване и был готов ко всему, что готовила ему девушка. Сейчас же Алан на удивление трезво и рассудительно понимал, что наступил новый день. Что луч солнца, прорвавшийся сквозь незанавешенное окно, принес добрые вести. Дождь наконец-то прекратился, и эта ужасная непогода подошла к концу.

Это моментально придало ему сил и бодрости. Аккуратно спихнув с себя девушку, Алан зашагал по квартире, пытаясь что-то сказать.  Алкоголь все еще подавлял мозговые функции. Алан пытался сформулировать хоть сколько-нибудь связную мысль. Безуспешно. Спустя несколько минут невнятной жестикуляции он остановился, сконцентрировал свой взгляд на лице Патрисии и с трудом произнес:

– Тебе пора домой. Я вызову такси.

В глазах Патрисии отчетливо читался шок. Она смотрела на Алана непонимающим взглядом. На секунду девушка подумала, что это шутка, но серьезное лицо Алана свидетельствовало об обратном. Она не стала спорить.

– Надеюсь, у тебя все хорошо, – сказала она на прощание и быстро удалилась.

Алан сел на кровать. Он взялся обеими руками за тяжелую голову и начал вспоминать события минувшего дня. Такого количества спиртного он не пропускал через свой организм с окончания школы. Тошнота подкатывала волнами – каждая сильнее предыдущей. Он попытался встать с кровати, но его ноги тонули в какой-то трясине, а тело стало резиновым.

Воспоминания всплывали в его памяти кусками. Алан понял, почему ему сейчас особенно нехорошо – за ночь он выкурил полторы пачки сигарет, чего не делал уже очень давно. Опять же, наверное, со школы.

С трудом он встал с кровати, выпил целый графин воды и, спотыкаясь, побежал в туалет. Очистив полностью желудок, где, кроме жидкости, ничего не было, Алан рухнул на кровать и провалился в глубокий, но беспокойный сон.

Очнувшись в одиннадцать утра от невыносимой жары и засухи во рту, Алан долго не мог понять, где находится и почему ему так плохо. Выпив залпом стакан воды, он набрал еще один, но поглотить жидкость повторно не смог. Вода встала комом в горле. Он вернулся в кровать и погрузился в воспоминания.

Алан не мог припомнить, чтобы натворил что-то непристойное или незаконное накануне, но ощущения были именно такими. Его разрывало непрекращающееся чувство стыда. Только не мог вспомнить – перед кем и за что. Он чувствовал себя настолько виновато, будто накануне согрешил против страны, религии, друзей, родственников, себя и, главное, Евы.

Пытаясь развеяться, Алан перебрался на диван и взял в руки книгу. Но его разум оказался не в состоянии удержать хотя бы пару прочитанных слов. «Если я не могу читать, может, получится писать», – проползла в голове мысль.

Алан подошел к письменному столу и дернул ящик – тот не подался. Алан похлопал руками по карманам, но ничего не обнаружил. Медленно он добрел до входной двери, где висела связка ключей с брелоком от автомобиля. В этой связке незаметно пристроился маленький ключ от стола.

Алан выдвинул ящик и достал синий ежедневник, но не стал его открывать. Он вытащил черную тетрадь А4 и описал в ней вчерашнее «приключение».

Преодолев апатию, он отправился в ближайшее кафе. Там он заказал себе яичницу с беконом и кофе. Алан не раз видел в кино или слышал от кого-то, что такой завтрак – это лучший способ избавиться от похмелья. Но он не смог поглотить и половины этого «чудотворного» средства. Состояние только ухудшилось.

После неудачного завтрака Алан отправился на работу. Денек выдался жарким, и за несколько часов испарились все последствия недельного дождя.

Алан с трудом выбрался из такси и скривил губы, когда увидел двухэтажное здание с вывеской «Фаркоп». Первый этаж сервиса представлял собой два, объединенных в одно помещение, бокса, каждый из которых отделялся от внешнего мира воротами, поднимающимися наверх. Алан открыл дверь, расположенную посередине, и тут же споткнулся о колесо, которое кто-то оставил прямо на входе. Он невольно выругался, и его услышал парень, что-то подкручивающий под капотом ржавого «нисана». Он без особых эмоций кивнул Алану в знак приветствия.

– Добро пожаловать в сервис, где вашу малютку ждут только забота и уют! – услышал Алан голос своего друга, спускающегося по лестнице.

– Это я, Нитеш, – тихо ответил Алан. Его раздражал звук даже своего голоса.

– О! Привет, – радостно выкрикнул индиец, – так ты все-таки решил зайти!

– Мне плохо, Нитеш. Ты можешь говорить тише.

– Хорошо, друг мой. Так лучше? – еле слышно прошептал он.

– Да, так намного лучше.

– Вижу тебе сейчас нехорошо. Значит, ночью было просто превосходно? – воскликнул Нитеш, тут же забыв, что секунду назад обещал говорить тише.

Алан никогда не мог понять, как Нитеш способен после подобных ночных загулов выглядеть таким бодрым и вдохновленным. Алан мечтал поскорее вернуться в это состояние и больше из него не выходить.

– Я не хочу обсуждать вчерашнюю ночь и надеюсь, что ты тоже не будешь этого делать. Я не хочу, чтобы ты об этом вспоминал. Особенно о том, что я ушел с девушкой.

– Особенно о том, что ты ушел с девушкой, – лукаво улыбаясь и покачивая головой из стороны в сторону, повторил индиец.