Как говорил Айболит, мама много фигурок лепила по памяти, просто встречая кого-нибудь в магазине, на улице города, дачного посёлка, или читая, или слушая пластинки на старом проигрывателе, который стоял тут же...

  Никитин поймал себя на мысли, что ему в Коржакове не нравится буквально всё: и костюмчик будто малой, и плечи узки, и челюсть нижняя слишком самонадеянно выпирает.

  "А может, ты придумываешь это сейчас, когда уже всё случилось", - подумал он, взглянул на Тяпу и вздохнул. Глаз чёрный любопытный смотрел, хвост пушистый умильно повиливал, лежали они отдельно друг от друга.

  - А левого глаза нет совсем, смешался от удара, смялся, - сказала Даша. - Ужас какой-то.

  - Будем собирать как паззлы - складывать то, что подходит, что не подходит, долепим, - деланно бодро ответил Алексей, но чего уж там, ему тоже было не по себе.

  - Могут края просто не совпасть.

  - Могут не совпасть... А могут совпасть. Но тут дело такое, или мы берёмся помогать им, или не берёмся, только потому что страшно напортить... Давай, мы просто попробуем. Дашк, она не чувствует боли, это нам немного в помощь, ну и если всё правильно сделаем, получится Тяпа, если неправильно - то другая собака. Она не погибнет... Но охота сделать Тяпу.

  - Тяпу надо сделать, - эхом откликнулась Даша, решительно перехватив резинкой волосы в хвост и потянувшись к собаке.

  Губы Даши по-детски обиженно скривились, дрогнули, будто она сейчас заплачет, но пальцы принялись за работу, и вскоре жена уже подтащила к себе ещё один кусок - с ухом.

  Возились они долго. Притащили энциклопедию, нотбук. Пооткрывали все картинки, которые нашли. Лезли друг к другу, мешали советами, тыкая пальцами, что здесь не так, надо по-другому. Переделывали. Наконец, посадили на место голову. Тяпа изо всех сил виляла хвостом, крутила головой и заглядывала в глаза.

  - Тяпа, не вертись, - сказал Никитин и поправил собаке ухо. - Кажется, всё, что могли, мы сделали. Пойду покажу Коле-хозяину. Постой... а попляши-ка. Как их просят поплясать?

  - Надо конфетку. Но они не едят.

  - Слепим конфетку.

  Слепили. Алексей принялся крутить над носом Тяпы конфету. Та смотрела то на конфетку, то на Никитина. Поскуливая, кружила на одном месте, но на четырёх лапах. Садилась и, вытянув нос вверх, следила за конфетой. Вот в какой-то момент она оторвалась передними лапами от стола, подняла их, но задние так и не выпрямила.

  - Фу-у, чувствую себя полным идиотом, - выдохнул зло Никитин.

  "Может, она просто не хочет плясать... Что может быть в голове у пластилиновой собаки?!" - подумал он.

  - Может, мы лапы не так вылепили? - наконец сказала Даша, погладила Тяпу и строго сказала, приставив палец к её носу: - Стоять, моя хорошая, стоять.

  Тяпа встала и, глядя мимо пальца в глаза Даше, замерла.

  - Лапы, как лапы, - сказал Алексей, - но давай их сделаем посуше, подлиннее, саму лапу полегче.

  - И вот тут надо поуже, - Даша утянула пальцем мышцы на бедре собаки.

  Никитин повторил то же самое на второй лапе. Сам же опять поманил собаку конфетой. Они оба уставились на Тяпу. Та лишь мотала как заведенная хвостом.

  - Ну ладно, хватит экспериментов. Надо услышать вердикт Коли, может, она вообще не похожа на Тяпу. А может, она только с ним будет танцевать.

  Даша молча кивнула. Погладила Тяпу осторожно, пальцем, улыбнулась.

  - Если не понравится, принеси назад, надо будет переделать, - сказала, вскинув глаза.

  - Хорошо, - рассмеялся Никитин. Лицо Даши было перепачкано пластилином.

  5. Николай

  Николай помнил солнечный зимний день и лицо Варвары Ильиничны, когда он появился на свет. Женщина, лепившая его, с улыбкой смотрела на снег, летевший за окном.

  - Мороз и солнце - день чудесный, - сказала она, - так и хочется глупо и восторженно воскликнуть "как я люблю зиму", но я не люблю зиму.

  Женщина рассмеялась. Коля увидел морщинки-лучики, разбежавшиеся вокруг глаз. Лицо было таким, что на него было интересно смотреть. Выражение его постоянно менялось. Коля пошевелил рукой.

  - Ой, он уже двигается! - воскликнула женщина. - Ну почему вы оживаете?

  Она говорила очень громко, Коля зажмурился. Кто-то ещё рядом ответил гораздо тише:

  - Что же тут удивляться, Варвара Ильинична, если мы все оживаем. Вот и этот... Кто он будет?

  Женщина, которую голос назвал Варварой Ильиничной, поставила Колю на ноги.

  - Пусть он будет почтальоном, будет разносить газеты. Ведь у нас есть свой редактор. И поздравления, письма... Нам обязательно нужен почтальон! У него будет собака. А зовут его... Николай.

  Собаку женщина слепила тут же. Ловко выделила голову, лапы. Размазала по чёрному белые пятна - на груди, лапах, немного на морде. Ухо одно торчало, одно было внимательно прижато.

  - Самая обычная собака. Тяпа, - улыбнулась Варвара Ильинична.

  Коля крутил головой по сторонам, разглядывая сидевшего на строгалке человека с большой пухлой сумкой. За окном летели, кружились, падали белые клочки, похожие на пятна на его собаке.

  - Снег не кончается, - сказала Варвара Ильинична, - наверное, всё-таки ляжет.