«Дорогой сын,

Сегодня я полагал уместным позвать семью твоей подружки Сэмми Хилл на обед. Я надеялся, что мы с её отцом сможем обсудить некоторые дела, касательно нашей с ним совместной работы. Кроме того, отец Сэмми, как ты, верно, знаешь, не только хороший колдун, но и великолепный портной. Через несколько месяцев состоится большой Новогодний бал в Центральных землях, и я попросил его оказать нам услугу и сшить для тебя новый костюм. Я буду в Министерстве по делам Совета, к полудню вернусь и засяду с делами в своём кабинете. Будь готов к приёму гостей. До встречи.

Твой отец Арнольд Уильмингтон»

Леонардо подумал о Сэмми и почувствовал волнение перед встречей с ней. Он хотел приготовиться к приёму, как можно лучше. Нужно было отдать распоряжения слугам, чтобы те успели всё подготовить, но вдруг Лео поймал себя на мысли о Джесси. Как принц и опора короля он должен был сообщить Арнольду о бегстве заключённого, но как брат он не мог так поступить. К тому же так вышло, что Лео и все ребята были обязаны Джесси своими жизнями, было бы подло в ответ сдать его. Разрываясь между моральными суждениями, Лео ещё долго сидел то на кровати, то за столом, чиркал что-то на оборотной стороне письма, взвешивая все «за» и «против». И вывод, к которому тот пришёл, был следующим: он не может принять решение в одиночку, стоит разделить ответственность, например, с Дорри. Решив так, Леонардо натянул на себя ботинки, накинул жилетку и поспешил на встречу с другом. Теперь, выкинув из головы тяжёлые мысли, он снова мог думать о Сэмми. Принц ясно понял, что без Сэмми его жизнь теряет всякий смысл. Или, по крайней мере, тяжёлую ношу наследника Малефгарда можно было бы вынести, только если эта прекрасная колдунья будет рядом. Ещё с первого курса Тсариджа Сэмми стала для Леонардо путеводной звездой. Она была его совестью, его опорой в трудных ситуациях, его утешением. Но почему-то раньше он боялся быть слишком настойчивым. Он не желал дотянуться до своей звезды руками, но теперь всё изменилось. Поход в Туннели Смерти будто расставил всё по своим местам и открыл Лео глаза. Жизнь может оборваться, а может длиться мучительно долго, но в любом случае рядом должен быть тот, кто разделит с тобой все горести и радости. Весь в мечтах Леонардо шёл к шаманской норе на севере Шейского леса.

Уже больше сотни лет в небольшой с виду землянке жил шаман с Эха-Эха, оставив родной клан, чтобы воспитывать внука. Около входа, закрытого рваной тряпкой и медвежьей шкурой творилось что-то непонятное: огромные каменные и деревянные маски со страшными физиономиями были воткнуты в землю, откуда-то из-под земли доносились странные звуки, похожие на погребальную песню. Около одной из отвратительных масок стоял чернокожий шаман. Лучше разглядеть его лицо не получалось – оно было раскрашено белой краской, обходившей кругом только глаза и рот, а на лбу узор превращался в белые зубцы; красные, как кровяные, дорожки бежали по носу и тремя полосами на щеках; на подбородке был ровный кружок, он почти касался тёмной нижней губы. Одежда у чернокожего была ритуальная: красная, по краям с золотой вышивкой, ткань свисала совершенно свободно, оголяя гладкое тёмное плечо и бока, и была подвязана красным поясом. Шаман разглядывал то ли каменную землю, то ли что-то, что держал в руке. Весёлое и лёгкое настроение, в котором до этой минуты находился Лео, тут же куда-то испарилось. Лео уважительно кивнул, прежде чем заговорить, и шаман вдруг по-дружески улыбнулся, хлопнув обескураженного Лео по плечу.

– Дорри, неужели это ты? – опомнился Леонардо.

– Естественно! Просто сегодня день духов-предков у шаманов Эха-Эха, поэтому я сам на себя не похож.

– Да уж! Тебя не узнать, – продолжил Лео с улыбкой, – Ну и что ты? Шаманишь?

– Не совсем. Я собирался пойти к отцу, но дед настоял, чтобы я вырядился в ритуальную одежду. Вот погляди, этот жирный камень в честь моей прабабушки.

Лео даже наклонил голову, чтобы получше разглядеть изображение на камне. Сдвинутые брови, ромбовидные глаза с маленькой чёрной точкой посередине, широкий нос и толстые губы, искривлённые в недовольной гримасе, были нарисованы чёрными мазками и делали изображение не просто безобразным, но и пугающим.

– Суровая… – отозвался Лео и даже отошёл от камня немного в сторону.

– Ну, – протянул Дорри, – при жизни она была весьма крупной женщиной и держала в страхе половину материка Эха-Эха. Когда говорили «Ужасная Женщина», при этом сплёвывая в сторону, значит, говорили про неё. Но деда уверяет, что она была самой уважаемой и почитаемой шаманкой в те времена и что она была прекрасной матерью для него.

– Раз смогла вырастить твоего деда, то так и было. Видимо в чём-то одном могут уживаться на первый взгляд несовместимые ипостаси. С твоим дедушкой всё ясно, ну а ты то как?

– Что ты имеешь в виду? После вчерашнего?

– Да.

– Если честно, я смутно помню, что было.

– Да! Я тоже, как в тумане! – перебил его Лео, обрадовавшись тому, что не он один находится в лёгком забвении, – Друг, мне нужен твой совет.

Лео выдержал небольшую паузу и, сложив руки крестом, задумчиво спросил, глядя чернокожему собеседнику прямо в глаза:

– Что нам делать с Джесси? Ты ведь тоже видел его вчера?

– Да. Он, как и мы, был опутан Фраусцисом. Там ещё была девушка по имени Джорджия.

– Хвала богам! А то я уже подумал, что Джесси мне приснился.

– Мог бы сходить и проверить.

– Не мог бы. Если Джесси всё-таки сбежал, а я пойду навестить его, чтобы удостовериться, как мне потом объясняться перед отцом, почему не доложил? А кого-то просить проверить тоже не вариант. Тем более скоро станет известно, что Джесси сбежал.

– Или уже стало.

– Тем более. С одной стороны, я должен сказать отцу, что видел вчера Джесси. Мой брат не зря сидел в тюрьме, к тому же он нашёл способ выбраться, а это может означать, что и другие заключённые могут найти способ. Это ставит под удар народную безопасность.

– Ему могло помочь выбраться из Малефгардской тюрьмы только божественное вмешательство.

– Может, и так. С другой стороны, если я сдам Джесси, то поступлю гнусно по отношению к нему. Даже если закрыть глаза на то, что он мне брат, он спас нас вчера. Мы обязаны ему. А если отец узнает о бегстве Джесси, он его отыщет и снова посадит в тюрьму, лишив всякой жизни. Это несправедливо. Но если не сдавать Джесси, когда всё выяснится само собой, отец будет в неловком положении. А когда отец в растерянности или злится, это опасно.

– Если скажешь, что знаешь, как сбежал Джесси и укажешь на Джорджию, можешь и её под удар подставить.

– Да. Это нехорошо. Она ничего плохого не сделала, только Джесси из тюрьмы освободила, но ведь это ей пришлось сделать, потому что мы её не послушали.

– Получается, если говорить, то обо всём. Поступишь ли ты так с Джесси?

– Может, стоит оставить всё так, как есть? О побеге Джесси и без меня станет известно. Всё, чем я могу отплатить ему за спасение, это дать немного времени. Может, теперь он изменится.

– Ты ведь уже принял решение, Лео.

– Ты так думаешь?

– Уверен. Любое из этих решений верное, но принесёт свои последствия, за которые мы будем в ответе.

– Да, мы будем в ответе… – задумчиво произнёс Лео, но губы его тронула довольная улыбка, – Ты прав. Тогда в этот раз прикрою Джесси. Мне пора возвращаться, сегодня Сэмми придёт на обед.

Друзья обнялись и распрощались, но в самый последний момент Дорри спохватился:

– Скажи, Лео, ничего вчера плохого не произошло? Я не вёл себя странно?

– Вроде нет…

– А Джорджия? Как думаешь, всё-таки кто она такая? Мне показалось, что она действительно многое знает о нас.

– Может, она и вправду была послана богами, – бросил Лео и рванул в обратный путь.

Друзья разошлись в разные стороны, а монотонная музыка, отбиваемая барабаном и бубном, всё ещё раздирала округу.

Часы до долгожданной встречи тянулись медленно, как будто кто-то намеренно растягивал секунды и минуты, чтобы те растянули часы и Лео томился в ожидании. Принц успел несколько раз проверить кухню, где готовили блюда; принять ванную, достойную сына короля колдунов; позвать стилиста, чтобы тот привёл в порядок его лицо и причёску; перемерить весь свой гардероб, чтобы найти подходящий костюм на сегодняшний вечер… Уже полностью готовый он сидел на кресле близ письменного стола и размышлял о будущем с Сэмми. Сегодня всё должно было решиться. У принца был особенный план на вечер. После обеда он собирался усадить Сэмми в уютное кресло перед окном, открывающим вид на изящный мираж гор, тонущих в свете солнца. Он будет шептать ей на ухо нежные слова, потом подарит драгоценный браслет как обещание принадлежать только ей, поцелует её и попросит остаться с ним. Планируя это в голове, Лео даже прошёлся до заготовленного кресла, проверил, действительно ли пейзаж так романтичен, как в его воображении, поправил плед и прорепетировал на месте разговор. И когда пытка в ожидании закончилась звонком в парадную дверь, юноша вмиг слетел по лестнице, мельком встретив выходившего из своего кабинета отца, и оказался у парадного входа как раз в тот момент, когда гости входили.