Когда он услышал третий звонок, а свет в зале потух, Ньют тяжело выдохнул, протёр кулаками глаза, справляясь с нахлынувшим волнением, и поспешил к четвёртой кулисе, из-за которой он выходил. Зрители начали аплодировать — дирижёр вместе со всем оркестром поклонился, — и заиграла музыка. С другой стороны сцены, за кулисами, Кира подняла большие пальцы вверх и широко улыбнулась ему. Ньют приподнял уголки губ в ответ и, когда наступил момент его выхода, нацепил лукавую ухмылку и выскочил на сцену, тут же принимаясь исполнять свою роль именно в этой сцене: лидера небезызвестной в Вероне троицы, состоящей из Бенволио, Меркуцио и его самого.
Игра Джесс была на высоте. В какой-то момент Ньют чуть сам не поверил, что она получала огромное удовольствие от его губ, едва касавшихся её шеи. Он озорно усмехнулся, провёл рукой по её щеке, чего они раньше не делали, и отвернулся от неё, вступая в перепалку с Тибальтом и его компанией. Сама же Джесс умчалась со сцены — ей нужно было через несколько минут выходить в роли госпожи Монтекки, матери Ромео.
Плохое предчувствие, мучившее его ещё с генеральной репетиции, отступило, едва он услышал лязг бутафорных шпаг. Его с головой накрыл задор, словно всё это происходит взаправду.
Когда Ромео впервые увидел Джульетту на приёме, он испытывал заинтересованные и, в целом, смешанные чувства. Для Ньюта было затруднительно показать эти эмоции, потому что Киру он видел далеко не в первый раз. Он заметил, что Кира была слишком напряжена: на её вытянутой шее проступали тонкие кости. Ньют запоздало обернулся, когда его схватил за плечо Клинт — засмотрелся. Хотя, это было даже ему на руку: лучше создавалось впечатление, что он обворожён Джульеттой.
Сцена у балкона получилась настолько шикарной, что Ньют чувствовал полное удовлетворение от своего выступления. Прикосновения Ромео к Джульетте получились настолько нежными и аккуратными, что никто не посмел усомниться в тех самых возвышенных чувствах и искрах, метавшихся между ними. Даже Томас был очарован.
Во время антракта Ньют просто развалился посреди сцены, отчаянно пытаясь не взвыть от усталости. А ведь впереди ещё целый акт!
— Тебе бы переодеться не помешало, знаешь, — пнув его по ноге, сказала Кира и развалилась рядом. Она уже успела переодеться в другой костюм.
— Успеется, — буркнул Ньют.
Второй акт пролетел мимо Ньюта так, что он не сразу осознал, что уже началась последняя сцена: Ромео заходит в склеп и видит «мёртвую» Джульетту. Когда Ромео выпил яд, последним движением Ньюта являлся револьтад — сложный прыжок с двумя переворотами в воздухе (5). Обычно Ньют справлялся с этим движением без проблем, сложнее было после него встать на одно колено и, изобразив незамысловатую актёрскую игру, расслаблялся на ступеньках, ведущих к месту, где лежала Кира. Дальше наступала её партия.
Уже в воздухе в голове у Ньюта пронеслась мысль, что он подбежал слишком близко к ступенькам.
Благодаря оркестру Ньют не услышал треска собственных ломающихся костей в левой стопе. Ньют приземлился на ребро второй ступеньки и тут же уткнулся носом в колено правой ноги, выдавив сквозь зубы крик, полный боли.
Кажется, такой же издал Томас, сидящий в середине партера.
Не помня себя от боли, Ньют протянул руку к Кире, подтянулся повыше, чтобы полностью расслабить левую стопу, и медленно опустил голову, словно пытаясь показать, как жизнь потухает в глазах Ромео, хотя на самом деле Ньют был готов взвыть и проклясть весь мир.
Он не запомнил, как Кира судорожно схватила его за голову и уложила к себе на колени, как вытащила из ножен бутафорский кинжал, как она исполнила свою часть, как навалилась на его рвано вздымающуюся грудь, как музыка затихла, а кулисы закрылись.
Засмеявшись, Кира отпрянула от Ньюта и подскочила на ноги, тщательно пытаясь скрыть усталость.
— Ромео, подъём! — вскричала она, стараясь звучать громче аплодисментов по ту сторону кулис.
Тут она заметила слёзы, выступающие из глаз Ньюта, и как он старался не двигать левой ногой. Улыбка Киры тут же растаяла. Её глаза расширились, и она подскочила к нему:
— Ньют, Боже, обопрись о меня, живее, пока кулисы не раскрылись. Я помогу тебе стоять. Как ты умудрился вообще?! — истерично взвизгнула она, забрасывая его руку себе на шею.
Перенеся вес тела на правую ногу, Ньют удобнее обнял Киру, а та, в свою очередь, вцепилась пальцами в белую рубашку, не позволяя пошатываться. Кулисы открылись, и в зрительном зале, залитым светом, люди стоя аплодировали приме и премьеру. Ньют выдавил измученную улыбку, краем глаза следя за Томасом, который с букетом ромашек (всё же запомнил!) продвигался к сцене. Он обогнул оркестровую яму с мыслью, что пусть лучше его насильно выведут из зала, но он расспросит Ньюта, что случилось.
Затем он одёрнул себя, поняв, что эти вопросы будут звучать глупо.
Кулисы уже почти закрылись, когда Томас юркнул в щель между ними, выронил букет и почти подлетел к своему соулмейту.
— Ньют, чёрт тебя задери, я чуть дух не испустил, когда почувствовал это! Кира, что…
— За кулисы, живо! — прокричал Джон Томасу, и его лицо было перекошено от ярости. К приме и премьеру подходила остальная труппа. Томас не посмел ослушаться.
Когда кулисы открылись во второй раз, зрители продолжали стоять. С боковых балконов на авансцену полетели розы, гвоздики и ещё какие-то цветы. Девушки присели в изящном реверансе, парни ограничились лёгким поклоном. Ньют едва склонил голову, всеми силами стараясь не скривиться от резкой боли в стопе. Краем глаза он заметил, как лицо Томаса перекосило, как он наклонился и схватился за лодыжку.
Кулисы снова закрылись, и Ньют бессильно опустился на пол. Он бы и вовсе плюхнулся назад, если бы Кира вовремя его не придержала.
У Томаса сердце грозилось вырваться из груди от сильного волнения. Он успел вызвать скорую и подскочил к Ньюту, которого плотным кольцом окружила его труппа. Рядом с ним на коленях сидел Джон, на лице которого отражался целый спектр эмоций, но преобладали всё же растерянность и волнение.
Томас схватил Ньюта за руку. Левая лодыжка тут же отозвалась болью, но уже другой, тянущейся. Ньют рвано выдохнул. Прикосновения соулмейта облегчали боль, словно обволакивали стопу холодом.
— Спасибо… — прошептал Ньют. Сказать это громче у него не было сил.
Томас же издал нервный смешок, изредка морщась.
— Ты, главное, не отключайся. Всё будет хорошо.
И Ньюту очень хотелось в это верить.
Комментарий к
(1) если хотите знать, что за песню они пели, то забейте в youtube “Iskander & Salomeya - Where U Now”, она шикарная
(2)Sisson Ouverte - прыжок с отлетом вперед, назад или в сторону, при приземлении одна нога остается открытой в воздухе на заданной высоте или в заданном положении
(3) Adagio - в балете - медленная часть со спокойной музыкой
(4) Grand fouetté en tournant sauté - честно, не могу по-человечески сформулировать определение, можете взглянуть исполнение этого движения: https://www.youtube.com/watch?v=qz0qeI1VpEI
(5) Revoltade - https://www.youtube.com/watch?v=sIBTNf4D_6s
========== Часть 8 ==========
— Оставь меня.
Томас насупился, упрямо поджал губы, но продолжил сидеть на неудобном стуле у кровати Ньюта.
— Томми, прошу, дай мне побыть одному.
— Слушай, я понимаю тебя, но…
Ньют вырвал руку из узловатых пальцев своего соулмейта и уставился на него с яростным взглядом.
— Ничего ты не понимаешь! Ты понятия не имеешь, каково это — сломать ногу для артиста балета. Это конец! Крах всему! Я, считай, потерял свой смысл жизни. Я теперь никто; никто, понимаешь?!
Ньют отвернулся к окну и с силой зажмурился. В другой момент ему тотчас стало бы стыдно за свои слова, но сейчас он чувствовал лишь жалость к себе и невероятную горечь во рту. Он скрестил руки на груди, надеясь скрыть мелкую дрожь в пальцах.
— Почти семнадцать лет… насмарку. И что теперь мне прикажешь делать?
