Из размышлений Эйприл вырвал стук в окно. У нее перехватило дыхание. Встревоженная, она метнулась к гостиной, мысленно приготовившись увидеть там кого угодно, но только не того, кто смотрел на нее через стекло, стоя на пожарной лестнице.

Увидев Донателло, Эйприл едва не выронила кофе. Попытавшись придать себе невозмутимый вид, она поставила чашку на туалетный стол, подняла слайдер-окно и отошла на середину комнаты. Он вымок до нитки. По его коже стекали крупные капли воды.

– Привет, Эйприл, – сдавленно поздоровался он. Он не смотрел на нее.

У Эйприл бешено колотилось сердце. На часах была полночь.

– Что-то случилось? – аккуратно поинтересовалась Эйприл.

Он помолчал, потер шею в нерешительности.

– У тебя не найдется чего-нибудь сухого? Мне нужно протереть очки, - несколько рассеянно ответил Дон с теплотой в голосе.

Секунду Эйприл собиралась с мыслями.

– Конечно.

Она скрылась в кухне и через минуту протянула ему вафельное кухонное полотенце. Он принял его из ее рук, снял очки и стал методично стирать капли со стекол.

В комнате повисла напряженная тишина. У Эйприл было много вопросов.

– Я не хочу показаться навязчивой, но ты меня напугал. Ты уверен, что все в порядке?

Донателло вернул очки на прежнее место и медленно поднял на нее глаза. В них отразилось нечто, что Эйприл много раз видела во взгляде Рафаэля. Его глаза пылали странным огнем.

Под его кожей перекатывались мышцы, он был напряжен, словно сплошной нерв. Эйприл испугал его взгляд. Не дождавшись ответа (с которым Дон не спешил), девушка скрылась в ванной и вернулась в гостиную, протянув своему ночному гостю большое махровое полотенце.

– Спасибо.

Терпение Эйприл было на исходе.

Она колебалась, ей безумно захотелось обнять его, но его взгляд так сильно настораживал ее, что она не решилась сделать и шага в его сторону.

Он сел на диван, завернувшись в полотенце, снова снял очки и снова протер их.

– Подойди, пожалуйста, – твердо сказал он.

Эйприл старалась унять дрожь, сотрясавшую тело, казалось, она даже не дышала. Она подошла к дивану и остановилась в двух шагах от Донателло.

– Ближе.

Тяжело дыша, Эйприл подчинилась.

Он снял полотенце с плеч и встал, поравнявшись с ней.

Эйприл пыталась уговорить свое сердце биться чуть потише.

Он взял ее руки в свои и сжал их в ладонях.

Эйприл сделала над собой усилие, чтобы не упасть в обморок. Она изучала ковер у себя под ногами, не в силах поднять глаза.

Донателло протянул руку к ее лицу и мягко взял ее за подбородок, приподняв ее голову.

Она заглянула в его глаза. Он смотрел на нее так же тепло и приветливо, как смотрел всегда, когда они разговаривали в другие дни, но было в этом взгляде что-то новое, неведомое, чего раньше Эйприл никогда не замечала. Он смотрел на нее с обожанием. И как бы Эйприл не пыталась убедить себя в обратном, ей это не удавалось. Он погладил ее щеку указательным пальцем, руку он не опустил.

Внезапно Донателло наклонился вперед, мягко привлекая ее ближе. Эйприл показалось, что она была готова расплавиться, ее тело перестало ее слушаться. Его губы аккуратно коснулись ее губ. Он словно тянул время, словно испытывал самого себя, силясь угадать, насколько далеко он позволит себе зайти. Он коснулся уголка ее губ и отстранился, поймав ее взгляд. Он погладил ее по щеке и привлек ее к себе, в этот раз гораздо уверенней и требовательней. Их губы сомкнулись, Эйприл ответила на его поцелуй, обхватив руками его торс. Краешком сознания она все еще не верила в то, что происходило, но все ее тело было так наэлектризовано, что не пропускало внутрь ни единой мысли сомнения. Он сжал руками ее плечи, целуя ее, он провел руками по ее рукам, почувствовав волну мурашек, прокатившуюся по ее коже в ответ на его прикосновения. Она почувствовала, как он улыбается. Переместив руки на ее талию, он поднял ее с той же легкостью, что любой из нас поднимает по утрам желанную чашку кофе. Она обхватила ногами его бедра. Через минуту он опустил ее на край кухонного стола.

Эйприл мысленно усмехнулась.

Она дала волю рукам. Пальцами она нежно водила по его коже, с удовольствием ощущая силу его рук. Коснувшись пластрона, она опустила руки ниже и развязала узел рубашки на его бедрах. Донателло целовал ее шею, Эйприл сдавленно стонала. Он помог ей снять майку. Ее грудь, круглая и упругая, дразнила его близостью возбужденных розовых сосков. Он наклонился к ней. Губами он невесомо коснулся ее соска, кончиком языка он провел по ореолу. Эйприл выгнулась вперед навстречу его движениям, стараясь сдержать стон. Ее руки лежали у него на плечах. Она наслаждалась его кожей, все еще влажной от дождя, холодной и шершавой. Он поцеловал ложбинку на ее шее и снова поцеловал ее в губы. Эйприл прижалась к нему всем телом. Она боялась открыть глаза, словно все это могло оказаться сном, которому не суждено было сбыться. Она потянулась к молнии на его штанах. Когда она помогла ему избавиться от лишней одежды, их движения стали сбивчивей, словно они оба торопились, словно у них друг на друга оставались считанные минуты. Через какое-то время она сидела перед ним совершенно обнаженная.

Дождь барабанил по стеклам. Донателло снял очки.

Он задержался между ее ног, раздвинув их пошире. Эйприл протянула руку и ощутила его эрекцию. Внизу живота у нее все сжалось, напряжение сковывало движения, все тело трепетало от жара его прикосновений. Она подвинулась вперед, а он положил руку ей на бедро, другой рукой сжимая то, о чем Эйприл не рискнула бы мечтать, даже изрядно напившись. Он подался вперед. Она была такой влажной, что у Донателло захватило дыхание. Он подразнил ее, не позволяя ей двигаться, и наконец, вошел. Она громко застонала. Он не встретил сопротивления, ощутив, как узко и горячо было внутри ее тела. Он едва сдержался, чтобы не кончить прямо сейчас. Цепляясь за остатки воли, он стал двигаться, сначала медленно, затем куда быстрее и требовательней, позволяя обоим насладиться близостью друг друга. Она обхватила его шею руками, ее дыхание обжигало кожу. Его рука лежала на ее спине, другая сжимала ее бедро. Он мягко отстранил ее от себя, не разрывая сладости соединения, она легла стол, он положил ее правую ногу себе на плечо, а левую согнул в колене, Эйприл уперлась ей в краешек стола. Он придвинулся к ней ближе. Любуясь ее телом, он продолжал дразнить ее, ощущая, как безумно бьется его сердце. Рукой он провел по ее талии. Он даже не подозревал, насколько прекрасной она могла быть, лежа обнаженной на столе в свете кухонной лампы. Разгоряченная и покорная, она была открыта перед ним, ее тело завораживало: интригующие изгибы ее бедер, изящные своды стоп, мягкие волны растрепанных волос… Донателло зажмурился. Он поцеловал ее лодыжку, покоящуюся на его плече у основания шеи, продолжая двигаться, то замедляясь, то ускоряясь, оттягивая момент разрядки. Она ласкала свою грудь, ее волосы багровыми волнами рассыпались по столу, она кусала губу, сдерживая стоны, прорывавшиеся наружу сквозь сбившееся дыхание. Почувствовав, что сдерживаться он больше не в силах, Донателло сделал несколько быстрых движений внутри нее и кончил ей на бедро. Он зажмурился, позволив волне наслаждения накрыть себя целиком. Эйприл тяжело дышала, лежа на столе. Она наклонила голову в бок и посмотрела на него затуманенным взглядом.

– Что ты, … – она пыталась справиться с дыханием, – что ты сделал с настоящим Донателло? – она улыбнулась ему, в ее глазах плясали искорки.

***

Через неделю на ближайший к убежищу почтовый адрес доставили некий пакет. На нем было имя Донателло. На пакете была ватермарка Массачусетского технологического университета и печать ректора.

Микеланджело передал брату пакет, вся семья собралась в большой гостиной вокруг Донателло, раскрасневшегося и взволнованного, который за одну ночь внезапно словно стал на несколько лет старше. Он разорвал конверт. Внутри лежало благодарственное письмо с золотым тиснением, возвещавшее любого, кто его читал о том, что «такой-то такой-то, семи пядей во лбу, является победителем университетской олимпиады, а значит и счастливым обладателем учебного гранта, письмо также сопровождалось множеством слов, описывающих тот неоценимый вклад, что открытие Донателло может внести в современную науку». Внутри был еще один конверт поменьше, внутри которого оказался чек на 5 тысяч долларов. Майки как раз тянулся губами к щеке брата, готовясь оставить уже, казалось бы, сотый поцелуй на лице Донателло, когда тот увидел подпись в правом левом углу чека.