– Вы ведете себя странно, Игорь Андреич, – неуверенно бормочу.

– Неужели?

– Вы меня пугаете…

Он перевел дыхание.

– Ты только что впустила в свою квартиру абсолютно незнакомого человека. Да, ты видела меня прежде буквально пару раз, но ты понятия не имеешь, что я из себя представляю. Ты не посмотрела в глазок перед тем, как открыть дверь. И ты говоришь мне, что я веду себя странно?

Чувствую себя нашалившим ребенком, которого отчитывает строгий отец.

– Вы сами напросились ко мне домой, – неуверенно пытаюсь оправдать свои необдуманные действия.

Он с досадой посмотрел на меня.

– А могла вежливо послать куда подальше. Где твой здравый смысл, девочка?

Очень хороший вопрос. Где же он, этот здравый смысл, который являлся неотъемлемой частью моей практичной натуры?

– Знаете, Игорь Андреевич, вы, конечно же, правы. Сам факт того, что я вас обслужила два раза, еще не повод для столь безграничного доверия по отношению к вам. Вы можете смеяться или подумать, что я чересчур наивна, но… Я уверена, что вы не сделаете мне ничего плохого.

Он смотрит на меня хмуро.

– Я не знаю, как это объяснить, я просто это чувствую.

На последнем слове мой голос практически перешел на шепот.

– Чувствуешь? И что же ты чувствуешь, Ева? – спрашивает вкрадчиво.

Снова слышу бархатные нотки в его голосе, отчего миллион мелких мурашек пробежал по моему телу. От макушки до кончиков пальцев на ногах. Невероятное ощущение.

– Мурашки.

Кажется, я ответила не совсем то, что ожидал услышать Игорь Андреевич. Он медленно переводит дыхание, тяжелым взглядом внимательно рассматривает мое лицо, отчего мне становится невыносимо жарко, и кожа становится очень-очень чувствительной. Махровая ткань халата неприятно касается голого тела, хочется его скинуть. Кхм. Плохая. Плохая девочка Ева. О чем я только думаю? Мысленно себя журю указательным пальчиком.

А Игорь Андреевич тем временем медленно подходит ко мне. Во взгляде темнота, черный зрачок увеличился, поглощая зеленую радужку его чудесных глаз. Шаг за шагом расстояние между нами сокращается, воздух вокруг сгущается…

Ну все, настал подходящий момент упасть в обморок.

Сильно жмурюсь, сильнее прижимаю кулачки к груди и думаю, что прав был Андрей Игоревич, когда говорил, что надо было его послать куда подальше. Вежливо.

Спустя несколько мгновений, чувствую близкое присутствие Игоря Андреевича. Жар от его тела окутывает, словно пушистое теплое одеяло, обонянием чувствую его еле уловимый парфюм.

Все, я фанатка его запаха. Такого мужского, немного терпкого и в то же время свежего, и даже запах табака его совсем не портит.

Проходит секунда, две. Ничего не происходит, а должно ли?

С опаской открываю один глаз, потом второй. Передо мной гладко выбритый подбородок, запрокидываю голову сильнее, чтобы встретиться взглядом с Игорем Андреевичем. И снова возникает желание крепко зажмуриться.

– Бойся своих желаний, Ева, иногда они имеют свойства сбываться.

О чем это он?

– Каких желаний? – спрашиваю хрипло.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два. А вам?

Он хмыкнул.

– Много.

– Так не честно. Я раскрыла вам свой возраст. А вы не хотите говорить, сколько вам лет?

– Скажу так. У меня дочь твоего возраста.

– Оу, – единственное что могу произнести на его ответ.

Он отступает и осторожно кладет пакет с лекарствами на полку позади меня. Его рука касается моего плеча. Вздрагиваю, и не укрывается от внимательного взгляда зеленых глаз.

– И именно поэтому, девочка Ева, если ты меня еще раз снова увидишь, лучше тебе не подходить больше ко мне и держаться подальше.

– Почему? – спрашиваю тихо.

– Потому что я не уверен, что смогу сдержаться в следующий раз.

Давно я не бывал в местах, подобных этому, – старенький подъезд с недавно сделанным недорогим ремонтом, где стоят комнатные цветы в вазонах на лестничных площадках и висят картины – дешевые копии великих мастеров – на ядовито-желтых стенах.

Вполне очевидно, что жильцы многоквартирного дома всеми силами пытаются сохранить чистоту и приемлемый вид старого здания. Брезгливо поморщился от созерцания безвкусицы и мысленно ухмыльнулся. Свое детство прожил в условиях похуже этих, а теперь цинично осматриваюсь, желая побыстрей покинуть помещение.

С облегчением вдыхаю свежий утренний воздух, когда выбираюсь на улицу.

– Муся, стой!

Оборачиваюсь на крик и с недоумением смотрю на мелкую шавку, бегущую в мою сторону. Коричневый комок из лохматой шерсти непонятной расы рычит и лает, брызжа тягучей слюной. Приближается все ближе и ближе, словно маленький ураган, и с остервенением впивается в штанину стоимостью в семьсот долларов.

«Какого хе*а?» – думаю с досадой.

– Муся, стой! Стой, кому сказала! Господи, что на тебя нашло? – кричит старушка лет шестидесяти.

Ай да бабушка. Семь часов утра, а она уже при полном параде: губы накрашены красной помадой, глаза и брови обведены жирной черной смазкой, похожей на смолу, пышная прическа обработана пол тонной лака.

Перевожу снова взгляд на мелкую шавку. Прихвостень продолжает рычать и с упоением рвать клыками дорогую ткань. Не люблю, когда портят вещи, принадлежащие мне.

– Пшла! – стряхиваю собачонку, которая тут же подчиняется приказу и садится на свой зад. Карие глаза глядят с упреком.

– Сиди на месте, Муся, поняла? – изрекаю строго.

– Гав.

– Умница.

– Это кобель, молодой человек, – говорит подошедшая бабушка.

Кобель Муся. Серьезно?

– Что же вы своего кобеля без поводка и намордника выгуливаете, раз он бешеный у вас?

– Это кто бешеный? Мой Муся? Да что вы такое говорите, молодой человек? Мой Муся разбирается в людях получше любого психолога. На добропорядочного гражданина он бы никогда не набросился, между прочим. Так что претензии свои попридержите-ка при себе.

Приплыли. Меня, ярого приверженца высоких моральных нравов, только что обвинили в непорядочности. И показателем моей непорядочности оказалось нападение мелкой собачонки.

– И вообще, кто вы такой и что вы тут у нас делаете с утра пораньше?

Ответить или проигнорировать? Гляжу на любопытное выражение лица старушки. Лучше промолчать. Однозначно. От таких нелегко потом отделаться.

– Это ваша машина там припаркована?

Смотрю на сверкающего черного монстра. На фоне грязного двора с не асфальтированной дорогой Майбах смотрится словно космический корабль, только что прилетевший из далекой галактики Андромеда. Рядом бедный Костя, облокотившись на капот машины, с упоением попивает горячий кофе из бумажного стаканчика Старбакс.

– Моя.

– Бандит что ли?

Не понял.

– Кто бандит?

– Вы, молодой человек. Вы бандит?

Ну все, дожил, как говорится.

Не обращая больше никакого внимания на старушку, быстро направляюсь к машине. По дороге два раза почти по щиколотку наступаю в глубокую лужу, морщусь от неприятного ощущения и чавкающих при ходьбе звуках в обуви. Костя оживился при виде меня, обрадовался, наверное, что домой едем, сделал последнюю затяжку, залпом допил кофе и выкинул стаканчик на землю.

– Какого черта, Костя?

– Да тут и так как после ядерного взрыва в Нагасаки, Игорь Андреич.

– Мусор за собой убрал. Немедленно.

– Есть, шеф, – засуетился шофер.

Сел на заднее сиденье машины. Пока Костя убирал за собой мусор, снял обувь и мокрые носки. Скинул их на соседний коврик, на котором темным пятном выделялись грязные подтеки, образовавшиеся от кроссовок Евы.

Ева – маленькая девочка-женщина с рыжими непокорными волосами.

«Эк меня угораздило», – подумал, усмехнувшись и расслабленно откидываясь на удобное сиденье.

Потянуло на рыцарские подвиги: спас девушку из неприятностей, даже пакет с лекарствами решил купить и лично ей вручить, лишь бы еще раз увидеть. Увидел и… не понравилась. Нет, не Ева, тут все было просто замечательно. Не понравилась моя реакция на девушку. Неожиданная, яркая и противоречивая. Хотелось строго отчитать ее за то, что подвергла себя опасности и открыла дверь, не глядя в глазок, а с другой стороны, хотелось ее… кхм.